Молчание небес. Хтоническая фантастика

Молчание небес

Посвящается Владе, которая написала все письма

герою настоящего рассказа.

1

– Ты же не видел вспышку? Сидишь здесь и угрюмо молчишь… Такой же всполох был две недели назад, когда мы остались без связи. В тот раз всю Землю заволокло пылью и плотными черными облаками. Корабль с припасами так и не прибыл, а сегодня должен был пристыковаться челнок с капсулами. Никто не прилетел, а такие экспедиции готовятся очень долго, рассеивание в космосе утверждается на месяцы вперед. Да и дело довольно дорогостоящее, доставка каждого грамма смеси дерева и пепла, стоит сотни тысяч…

Недовольное сопение в ответ.

– Знаю, два дня не появлялся. Но ты сам виноват – не подпускал к пульту, не слушал меня, поэтому я оставил тебя без еды. Но теперь не время для ссор. Вчера на Земле погасли огни. Те немногие, что сохранялись на поверхности после первого взрыва. Да, я думаю, что это был именно взрыв, а вчера случился еще один. Планета совсем потускнела и больше не горит. Я пытаюсь связаться с Землей и другими станциями на орбите, но в ответ тишина. Твой приемник мощнее, ты должен дать мне им воспользоваться.

Глубокий выдох.

– Я знаю, тебе запрещено меня пропускать. Теперь доверяют только автоматике, а еще собаке. Человек ошибается и вредит, он небезупречен. Поэтому ты там, за стеклом, сторожишь оборудование от меня. А я здесь, убираю за тобой и кормлю. Но ты ведь не можешь выйти из модуля. И пускай мне не попасть внутрь, пока ты на страже, но ты ослабнешь без еды, возможно, умрешь. И тогда я попаду на твою часть корабля. Такой был у меня план. До вчерашнего дня. Пока не погасли огни, пока моя дочь не осталась там, на Земле, в темноте. Сейчас я покормлю тебя, а потом ты должен впустить меня на свою половину.

Я наполнил кормом отсек перед входом в главную зону орбитальной станции и отправил еду охранявшему вход немцу – овчарке ростом с годовалого теленка. Огромному зверю, способному легко перекусить любую часть моего тела, быстро, без усилий и сожаления.

– Пока ты будешь есть, я вот что тебе расскажу. Я говорил, что у меня нет связи. Это не совсем так. Земля больше не выходит в эфир, как и Центр полетов и другие резервные станции, но по обычным каналам я слышу собачий лай; там, где раньше звучали голоса космонавтов, теперь рык и скулеж. Некоторые орбитальные станции совсем молчат, другие, наоборот, передают звуки стражей, таких, как ты, вырвавшихся или выпущенных на волю. Я не знаю, что там произошло, но людей больше не слышно. А потому нам с тобой нужно действовать заодно, иначе я опять перестану тебя кормить, чтобы разобраться с этой чертовщиной.

Я приложил карту доступа к электронному табло, и двери, разделяющие нас, отворились. Зверь оторвался от еды, шерсть его вздыбилась, пасть осклабилась, глотка зарокотала, лапы напружинились. Немец готовился к прыжку. Я не стал провоцировать его дальше и заблокировал дверь.

– Зараза! Когда‑то давно люди умели рассказывать такие истории, что даже волки выбирались из леса, чтобы посидеть вместе с ними у костра. Разум сумел подчинить инстинкты. Найду способ и я, чтобы справиться с тобой, – раздраженно бросил я зверю, удаляясь в сторону своей части корабля.

2

В последние дни я часто перечитывал письма с Земли. Нет, не служебные, а письма личные. Такие, которые вновь возвращают в памяти моменты прежних дней, позволяют вспомнить, что даже у космического героя где‑то на Земле есть небольшой дом, семья и вредные привычки.

Я открыл письмо, написанное дочерью в ее недавний день рождения. Меня не было на Земле уже больше двух лет. За эти годы она подросла, завела лучших подруг, первый раз влюбилась и перешла в старшую школу. Я радовался ее успехам и расстраивался оттого, что еще долго не увижусь с ней.

«Папуля, привет. Как дела? Как там в космосе?

Сегодня мой день рождения, но мне почему‑то хочется первой написать тебе. Поэтому делаю это с самого утра, хотя знаю, ты обязательно отправишь сообщение, чтобы меня поздравить.

Вечером будет праздник, соберутся друзья. Мама пригласила гостей и дядю Колю тоже. Я писала тебе раньше, что он мне не нравится… Не знаю, зачем она приглашает его.

А еще мы пойдем на настоящую дискотеку, на взрослую, после одиннадцати. Представляешь, я так рада!!! Это, наверное, будет лучший день в моей жизни. Жаль, конечно, что ты не рядом… Но мама говорит, что это все для семьи, для страны… и что ты когда‑нибудь вернешься, надо лишь сильно‑сильно этого пожелать…

Все так, и я все понимаю. Только вот на днях нам задали в школе написать текст о выходных с родителями. И я вспомнила такие дни с мамой, а про выходные с тобой мне пришлось сочинить… Не могла же я признаться, что ничего, кроме писем и общения по каналу, не могу про нас рассказать…

Я очень скучаю и надеюсь, что ты скоро прилетишь. Целую, твоя Влада».

Ее письмо сильно взволновало меня, когда читал его впервые. Но в те дни бесперебойной связи с планетой я нашел скорый ответ и ничего не значащие слова. А теперь думаю, надо было написать иначе. Договорить обо всем в письме, подобрать такие слова, чтобы дочь, читая строки, не зная ласки моей, чувствовала каждый день мою любовь и привязанность. Ведь растет она сама по себе, беспокойно и неуверенно, без моего присутствия рядом. А теперь еще этот взрыв и молчание связи.

Все это измучило меня за последние дни. Казалось, из жизни утекает что‑то важное, пока я здесь, пока бездействую. А путешествие мое во имя гордости человеческой не представлялось уже таким необходимым. Я знал, оно не стоит одиноких слез и страха одного маленького сердца, отзывающегося часто‑часто где‑то там, в темноте планеты. И, пока я далеко, рядом с дочерью нет никого, кто бы мог взять на себя ответственность и бремя решений, подарить чувство безопасности, к которому каждый ребенок стремится с рождения.