Молоко

Когда мы учились в школе, в шестом классе, то в середине учебного дня, на второй перемене нам полагалось поесть в столовой. Но мы не хотели сидеть за длинными столами и поглощать обыденную пищу. Поэтому ходить в столовую отказывались, говорили, будто не голодны.

Нашу классную руководительницу за это ругала директор школы, та жаловалась родителям. Родители на нас тоже ругались, но несильно. Детям по двенадцать лет уже, не хотят есть, так пусть не едят.

Учителя, разумеется, настаивали на своём. Мы сопротивлялись. Тогда они призвали на помощь науку: организовали лекцию школьной медсестры.

Школьная медсестра объяснила нам, что если на второй перемене не покушать, то желудок начнёт переваривать сам себя. Пошатнётся здоровье. На медсестру молча смотрели мордатые дети советского Заполярья. Смотрели - и не верили её словам.

Есть, между тем, хотелось. Поэтому на второй перемене мы бежали по морозу в ближайший магазин. Покупателей было мало, а те, что всё же случались, пропускали без очереди радостных розовощеких детишек, чьи желудки уже готовились приступить к самоперевариванию.

Мы покупали батоны с хрустящей корочкой и молоко в полиэтиленовых пакетах. Вообще-то, я не любил его, оно называлось восстановленным, так как делалось из сухого. Я любил цельное, ещё теплое. Его привозили из совхоза каждый вечер. Жирное, почти что сладкое. Очень вкусное - никогда с тех пор я не пил молока вкуснее. Обычно мы брали его бидонами по 10 литров. Этого хватало на пару дней.

Так вот, восстановленное молоко я не любил обычно. Но только не после того, как промчишься за ним по холодной улице да прикупишь к нему хрустящего батона, который после морозного забега обзаводился совершенно упоительным вкусом.

Прибежав, мы кушали. На перемене и после - на уроке: съесть за перемену батон и выпить литр молока не всегда получалось. Еду держали под партами, отщипывали, прихлёбывали и важно переглядывались.

Разумеется, нашу классную руководительницу отказы от запланированного питания вкупе с побегами за едой просто из себя выводили. Мало того, что ей достаётся от директрисы. Мало того, что они говорят, будто есть не хотят. Так ещё и в окнах каждый день мелькают их синие школьные костюмчики, батоны и молоко!

В гневе она становилась на входе в школу и орала на нас, а мы старались быстро пробежать мимо. Однажды она не выдержала и, широко замахнувшись, попыталась задвинуть оплеуху Максу, но он наклонился, и оплеуха прилетела Дэну. Мы потом целый день это обсуждали, попивая молочко.

Иногда бежать в магазин было лень, и мы не бежали. Ели в столовой, но не на второй, а на третьей перемене. Чтобы не толпиться.

Теперь окиньте мысленным взглядом мой рассказ, дорогие читатели. Оглядите мир моего детства: побои, полуодетые дети на морозе, попытки принудительного кормления.

Вот так я и рос.