Морочница для лешего

Морочница для лешего

— Куда собралась, перепёлка?

Дедов голос догнал у ворот. Олеся остановилась как вкопанная и мысленно перебрала все домашние дела. Вроде всё сделала: поросятам и курям задала, корова на выгоне, обед и ужин преют в печке, постирушка завтра…

— Я в лес, деда, за травками! — крикнула в ответ. Не задержит дед, нечем! Вон, кряхтит, пытается придумать повод. А нету повода, деда!

Ноги сами вынесли Олесю за ворота, сапоги, точно скороходы, в момент домчали до опушки. Вступив под своды раскидистых клёнов, она замедлила бег. Здесь бегать нельзя — споткнёшься о ветку и упадёшь, да и хозяин леса рассердится. О нём, о лешем, деда рассказывал вечерами страшные сказки. И говаривал: не ходи, мол, в лес на болото одна, очарует, уведёт за собой, да так, что не выберешься, останешься на всю жизнь кикиморе служить да лешему поклоняться…

Мох под сапогами стал податливым и запружинил, словно старая дедова кровать, когда скачешь по ней. Олеся поправила платок, убирая выбившиеся по краям прядки, отогнала назойливо зудевших комаров и двинулась дальше по едва приметной тропке. Там, на болоте, и больше нигде в лесу растёт трава-незабывайка. Деду очень нужна, а то в последний год стал всё путать, даже по имени Олесю не часто зовёт. Всё «стрекоза» да «перепёлка». Это от памяти худой. А Олеся ему травку заварит да в чай подольёт — на пару деньков полегчает. Кому ещё заботиться о старике? Одни остались на всем белом свете…

— Здравствуй, красавица, — тихий вкрадчивый голос заставил Олесю подпрыгнуть от неожиданности. Обернулась — леший! Ох ты, боженька, напугал!

— И тебе не болеть, хозяин! — вежливо ответила она, кивнула, как старому знакомому. А и верно, знает его уж давно, не боится, как все в деревне.

— Снова за незабывайкой идёшь? — леший, принявший облик молодого статного парня, пристроился к Олесиным шагам, не заботясь о тропке. Ему всюду ход есть, болото ли, чащоба…

— Иду, батюшка. Дедушке опять поплохело.

— А сказочку послушать хочешь по дороге?

— Ой, батюшка, не серчай, — улыбнулась Олеся. — Недосуг мне сказки слушать. Травки бы нарвать и домой!

— Что ж ты так упираешься-то? — топнул ногой леший. — Аль я тебе не мил?

Олеся глянула быстрым глазом — хорош, ух хорош, чертяка: светлые кудри, глаза зелёные, точно болотная вода, лицо белое, холёное, фигура статная, ни дать ни взять первый парень на деревне! Только деда говорил, что старый он, леший, и злобный. Мхом порос с головы до ног, кости скрипят, а голос хриплый, как у старого волка. Нет уж, не возьмёшь Олесю на эти морочные хитрости! Со стариком век коротать из-за болотной сказочки неохота! Да и Петька, Волошихи младший сынок, так смотрел весной на посеве, что аж сердце захолонуло жаром, а ноги подкосились. Хорош и Петька собой, пьёт разве что, да кто сейчас не пьёт! Уж она его вылечит, травку знает особую, навроде незабывайки.

— Ты, батюшка, не серчай, — мягко повторила Олеся. — Ну зачем я тебе нужна? Я деревенская, без людей жить не смогу, буду плакать да тебя пилить целыми днями! А откажешься от меня — я тебя, мил человек, на свадьбу почётным гостем позову.

— Кто ж меня на свадьбу пустит, балаболка! — совсем обиделся леший. — Я только в лесу хорош да пригож, а как выйду из-под деревьев — старый пенёк трухлявый.

— А ты мне какую травку покажи, батюшка, я на всю деревню морок напущу! — прищурилась Олеся. — Мы ж с тобой давно знакомы, хозяин леса! Моё слово не пустозвон!

— А вот и покажу! — загорелся леший, аж голову вскинул победно. — А других девок не остережёшь?

— Ну что ты! — махнула рукой Олеся. — Пошто? Какую хочешь, ту и выбирай!

Не говорить же ему, что в деревне из девок только Ромашкина вдовица да Катюха шестилетняя, дочка её, остались. Волошиха уж и за девку не сойдёт, сама коряга старая, под стать лешему…

— Ну пойдём, пойдём, красавица! — заторопил Олесю хозяин леса. — Тут морочница растёт, свеженькая, сочная! А сказочку для другой приберегу, самую пригожую придумаю!

— Смотри, не обмани! — предупредила она. — Я способна превратить твою жизнь в ад!

— Клянусь самым старым дубом в моём лесу, чтоб в него молния ударила! — торжественно провозгласил леший и топнул ногой по чавкающему болотом моху.

* * *

Свадьба была весёлой. Олеся в своём лучшем платье, перешитом по такому случаю как в модном журнале, Петька затянутый в костюм, который ещё его покойный батяня на свадьбу свою прикупил. Деда, гордый и уже с утра пьяненький, сидел по левую руку от молодых, а Волошиха в дорогой шали из собственного приданого — по правую. Наготовили ещё со вчера разносолов всем миром, а свадебный каравай лично мать жениха испекла. Олеся же нагнала самогонки с морочницей, собранной тем памятным днём, когда заключила сделку с лешим. Сама же первой и попробовала, а теперь беспокоилась, придёт ли почётный гость и на кого будет походить — на пенёк али на статного красавца.