Морозное свечение Сартарна

Морозное свечение Сартарна

Ночь вновь пала на хутора и предместья Эзуса, загоравшихся чудным зеленоватым огнем. Прозрачные речушки мирно несли свои воды с вершин Неприступных гор, вырастающих у края долин. Белеющие словно кости великана, лежали всюду разбросанные развалины древних строений, стоявших до первых переселенцев.

А в  шумных тавернах Эзуса уже бурлила пирушка и Хмельной мед лился через край оловянных кружек. Старик Тот вновь собрав вокруг себя детвору, рассказывал истории столь древние и пыльные, что и сам не припомнил бы когда они точно произошли и произошли ли вообще.

-Так и было,- запинаясь кряхтел Тот,- вурдалаки попрятались лишь только я начал игру на своей свирели.

Взрыв хохота, сопровождался бульканьем в животах гостей Хмельного меда.

-Ладно дайте старику отдохнуть,- проговорил Тот слазя с высокой лавки на пол. Недовольное гудение мальчишек и девчонок, пришедших в таверну за манящими в путь историями Тота, не остановило хозяина, намеревавшегося выпить с гостями. Пробираясь сквозь толпу охмелевших мужчин и женщин Тот чуть было не был сдавлен чьим-то располневшим пузом.

-Мне кажется раньше ты был поменьше,- похлопав по раздутому животу гостя и даже не узнав кто это, Тот присел у круглого окна, выходившего на Зачарованный лес за Эзусом. Седобородый и ветхий он был свидетелем многих эпох, канувших уже давно в небытие. И вот он сидевший сейчас в такой же как он ветхой таверне, пытался вслушаться в шум листвы на исполинских кедрах. К сожалению сделать это было невозможно из-за нарастающего пьяного гама, грозившего развалить прогнившую основу таверны. Это место было самым старым из заведений Эзуса, поэтому риск всегда присутствовал.

Погрузившись в свои размышления Тот не заметил как к нему подсел человек укутанный в темно-зелёный  плащ с капюшоном.

-Я прибыл за твоей мудростью,- тихо произнес незнакомец,- мне рассказывали, что ты хранитель множества тайн о Тот.

Старик отвлекся от раздумий и вернулся обратно в свои ветхие чертоги покрытые серебристой сединой волос.

-Зачем же ты пришел?- прокряхтел хозяин таверны, нагнувшись к страннику.

Человек снял капюшон, обнажив свои золотые локоны ниспадавшие до плеч. Черты его были благородны и красивы, а глаза таили ту незримую силу, что носили в своем взгляде короли древности.

-Ты наверное слышал обо мне,- проговорил незнакомец,- я путешествую по Западу уже не первую зиму.

-Ты что-то ищешь?- проговорил Тот внимательно, осматривая юношу.

- В скитаниях своих я уже запамятовал что ищу, но помню лишь его кольцо мерцающее в холодном взгляде Сартарна…

Далеко на Западе сгорало солнце Геотреи, заливая мир алым кровавым оттенком. Высокие могучие гранитные стены огромного города, окрасились в красно-кровавый цвет. Высокие пурпурные башни, вздымали свои шпили к зарождающимся звездам. Их серебряный свет всё ещё скрывал алый саван, умирающего солнца. Под окрашенными в красный стенами города, раскинулась вереница шатров и повозок с товарами. Кочевой народ дарадов, путешествующий по миру, остановился под стенами пурпурной цитадели Востока освещенной, тонущем во мраке западного океана солнцем.

Вереницы повозок и шатров, гудели голосами торговцев и уличных актеров. Смуглые и пестро одетые мужчины и женщины из племени на перебой кричали на ломанном языке, предлагая купить у них безделушки и скот, пригнанный из Зогака. Покупатели, жители города, считали пребывание дарадов у стены праздником. Вместе с кочевниками приходили остроносые уличные артисты, показывающие чудные вещи и смешащие публику. Всюду играли яркие краски, феерического карнавала звуков и цветов. Всё это смешивалось с какофонией музыкальных инструментов: флейт, цимбал, барабанов. Смуглые черноволосые музыканты из числа дарадов, грубо наигрывали сюжеты, услышанные ими в далеких южных тавернах Апотамии. 

На самом краю, развернувшегося базара стояла хлипкая гнилая повозка, заставленная безделушками и странными вещами непонятного предназначения. Здесь рядом с хрупкими вазами из глины, стояли черные идолы южных божков, коим и поклонялись дарады. В своих странствиях они пребывали уже шестое столетие. По легенде народ этот когда-то проживал на далеком южном континенте, но был вынужден бежать из-за ужасающей катастрофы, насланной темным колдовством мертвых доисторических божеств. Именно с того далекого континента дарады и принесли с собой эти черные идолы божков.

Напротив одного из таких истуканов, стоял юноша благородного вида и с любопытством, рассматривал базальтовый кусок с неясными формами. Мрачные изгибы идола не давали покоя взгляду чистых как небо глаз юноши. Он всматривался всё глубже будто черное изваяние затягивала его в пучину столетий, пронесенных этим идолом в мире людей.

Увлеченный древностью, расставленной на повозке, юноша не сразу заметил укутанную в балахон из черной шерсти, фигуру хозяйки этой самой лавочки. Она появилась из неоткуда прямо за спиной юнца, когда тот был поглощен идолом. Молча пройдя мимо, она зашла под небольшой навес, находившийся за лавкой. И только тогда светлоликий юноша обратил на неё свой взор.

Пред ним сидела сгорбленная, укутанная в хламиду старуха, чьи седые волосы ниспадали до земли. А зеленый оттенок горящих, на морщинистом будто древний пергамент лице, глаз приводил любого жителя цивилизации в ужас. Было в них что-то такое неуловимое, в них отражалась та великая древняя воля, родившаяся под палящим солнцем пустынных равнин. 

Некоторое время юноша стоял неподвижно, заколдованный горящими с сухого лица зелеными очами. Но кряхтящий голос старухи вырвал его из оцепенения: «Чего тебе? »

Юноша шагнул к повозке и произнес: « Мое имя Албен, я пришел в поисках подходящего подарка».

-Сам Шали привел тебя сюда, юнец,- скользко прокряхтела старуха, облизав морщинистые губы языком.

Албен отошел. Старуха из дарадов, внушала ему омерзение и страх. Он впервые видел настолько старую и неухоженную женщину. Видимо, подумал Албен, жизнь в кочевом племени не жалеет человека, превращая его кожу сухой потрескавшийся пергамент. И всё же этот народ был необычен в своих верованиях и образе жизни. С утра до ночи они пировали и творили непотребства. Но когда приходило время, дарады отправлялись в далекое путешествие в другие города и столицы мира. Торговля всем, что ни попадя и даже работорговля -всем этим промышляли дарады. Хитрость и коварство были неотъемлемой частью бытия этого смуглого народа, пришедшего на Восток из степей Зогака. По всему миру о них шла дурная слава лжецов и воришек, но поймать их за этими делами было столь же сложно как и оживить мертвеца из далеких пыльных склепов Хайа.