Давай в фантазию сыграем.
Вообразим, как будто мы
давным-давно друг друга знаем,
хотим, и страстно влюблены…
Жизнь не стоит на месте, какой бы статичной она ни казалась. Мало того, события, происходящие с нами, ни в коей мере не подчиняются формальной логике. Случайности различной насыщенности и значимости то бурлят и несутся, как выскакивающие из берегов потоки горной реки после дождя, то, как бы просачиваются сквозь песчаное дно, впитываясь в сыпучее русло практически бесследно.
Жизнь состоит из разрозненных эпизодов. В ней, кроме рассчитанных и правильных действий, достаточно курьёзов, роковых ошибок, иронии, авантюризма. Мы не можем употребить эти ингредиенты в концентрированном, разделённом на фракции виде по собственному желанию, потому, что кухня одна, а поваров, стряпающих изысканные блюда наших судеб, много.
Павел Савинов лицом к стенке купе болтался на верхней полке пассажирского поезда, следующего в Керчь. Он тосковал по себе вчерашнему, пытался вычленить из коктейля различных эпизодов семейного счастья, закончившегося так внезапно, причину крушения уютного и надёжного как казалось семейного судна.
Август – месяц, когда на море солнце палит нещадно. Павлу была безразлична погода. Плевать он хотел как на море, так и на отдых. Нужно, во что бы то ни стало успокоить растревоженную внезапным разводом душу, которая никак не хотела признавать обоснованность и реальность случившегося, изменить которую уже невозможно.
Проспавшись в один из дней после тяжёлого похмелья, Павел осознал, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Марина поступила подло, но она распорядилась собственной жизнью, единственной неотъемлемой ценностью личности. Теперь надо думать, как устроить свою судьбу.
Мужчина до сих пор не мог осознать и принять за данность, что на самом деле послужило причиной печальных событий. Ему казалось, что повода для развода не было. Во всяком случае, серьёзного объективного основания, достаточного, чтобы взять и цинично разрушить с таким трудом выстроенные взаимоотношения.
Маленькие семейные конфликты не в счёт. Именно на них и держится большинство счастливых семей, разряжая обстановку громом и молниями, уходящими в песок. Ссоры, размолвки, гнев, споры ни о чём – это же катализатор, транквилизатор для лечения искалеченных безжалостным временем чувств.
Любовь, это бесконечное коллективное творчество, а не застывшее раз и навсегда, однажды отлитое в бронзе изваяние. Она ранима и чувствительна к переменам и всегда разная, потому, что живая.
Павел определённо любил Марину, блаженствовал от романтического союза с ней безмерно. А она? Что влюблённый мужчина может знать о своей женщине, чего способен видеть, если смотрит на жизнь сквозь цветные стёкла сентиментальных, определяемых по большей части иллюзиями представлений о мире?
После развода уже Павел узнал, что жена встречалась со своим бывшим, причём не однажды. Она отрицала этот факт, но ведь уехала из города в неизвестном направлении. Исчезла бесследно вместе с ребёнком, даже родителям адреса не оставила.Не подавать же её в розыск. Надежда только на то, что дочка уже не маленькая. Но пока не пишет.
С тех пор, как Марина рассталась со своей первой любовью, болезненной, навязчивой, чересчур страстной, после которой чудом не произошли трагические события, прошло без малого десять лет.
Павел думал, что Марина с ним полностью откровенна, что вся эта эпопея с роковой любовью из прошлого происходила в другой жизни, которую они обнулили своими чувствами, родством и доверием. Оказалось, ошибался. Недаром говорят, что старая любовь не ржавеет.
Дочка подрасти успела, квартиру с налаженным бытом осилили. И на тебе: не успел на горизонте появиться призрак прошлого, как жена вильнула хвостом и ушла вместе с ним на дно.
Печально, гадко. Тем не менее, это уже случилось, нужно смириться, привести себя в порядок. Ведь ему только тридцать два года.
У них с Мариной была страстная, наполненная чувствами и романтикой любовь. На неприятном эпизоде воспоминаний мужчина поморщился. Это он о своих чувствах так думает: в голову супруги залезть невозможно. Тайно любить столько лет того, кто однажды предал, кто безжалостно надругался над искренними ранимыми чувствами – разве это разумно?
Пансионат, куда Павел купил путёвку, стоял почти на берегу Чёрного моря. До Азовского моря рукой подать – минут двадцать ходьбы. С пеших прогулок он и начал договариваться с расшалившимися нервами. Выходил гулять ещё затемно, встречал на берегу рассвет, потом брал напрокат лодку и рыбачил у разрушенного пирса.
На крючок цеплялись лишь бычки, хотя вокруг лодки целыми косяками ходила крупная кефаль, наблюдать за которой было сущее удовольствие. После завтрака Павел покупал у местных жителей ягоды, фрукты и овощи, удивительно вкусные в этой местности и делал записи, сидя под навесом, до которого мерно докатывались волны прибоя. Ему ни до кого практически не было дела. Общение, даже мимолётное, раздражало неимоверно. Мужчина пытался лечиться бальзамом деятельного одиночества.
С Павлом то и дело пытались знакомиться женщины, но он был слишком сильно ранен любовью, чтобы отвечать им взаимностью. Однажды утром, море слегка штормило, поэтому на рыбалку он не пошёл, сразу сел под навес, принялся записывать мысли о событиях, предшествующих разводу. Слова ловко складывались в строки, помогали вспоминать ускользнувшие от внимания детали семейных будней.
Павел не знал, зачем это делает. Хотел выплеснуть на бумагу эмоции, потом читать свои мысли и вычёркивать чувства к Марине одно за другим. Забыть её никак не получалось. Десять лет выбросить из жизни не так просто. Однако, шум прибоя, морской воздух, одиночество и позитивные размышления потихоньку успокаивали.
Немного раздражала юная парочка, отвлекающая внимание откровенными ласками и звучными чмокающими поцелуями, которая нисколько не стеснялась присутствия посторонних. А на кромке воды, прямо в волнах, сидела без движения молодая женщина в ярком купальнике, которую то и дело переворачивал и выбрасывал на берег очередной набегающий вал.
– Глупое, даже опасное занятие, – подумал Павел, глядя на эксцентричные упражнения дамы, – умеет ли она плавать? Что, если накатит большая волна, унесёт на камни или на обломки старого пирса, таящиеся в глубине недалеко от берега?
Однако женщина не унималась. Ей явно нравилось играть с волнами. Она была совсем белая, однозначно только приехала. Возможно первый раз в жизни на море. Павел отчётливо помнил, как такая волна захлестнула неожиданно и унесла в море дочь, хотя она играла на берегу в нескольких метрах от линии прибоя. Ребёнка чудом удалось вызволить из морского плена, а эта сама лезет в пасть коварной стихии.
Мужчина отложил блокнот, прижал его тяжёлым камнем и направился к берегу. Ему было не по себе. Интуиция требовала поторопиться. Словно по заказу накатила гигантская волна, проглотила дерзкую незнакомку и унесла на глубину.
Павел вглядывался в пенные водовороты, перемешавшие в грязный коктейль ил, песок и водоросли. Женщины нигде не было видно. Сердце и грудь сдавили спазмы, дыхание спёрло. Он испугался. Кажется, даже больше, чем тогда, с дочерью.
Мужчина вглядывался в буруны. Белое тело показалось на миг и снова скрылось. Ветер и рёв волн заглушали крик, если он был. Павел бросился в воду. Смерть женщины он пережить бы не смог.
Грязные волны не позволяли видеть, куда плывёт, поэтому то и дело приходилось оглядываться на берег. Женщина ещё держалась на поверхности, но силы оставили её в тот самый миг, когда Павел схватил за волосы.
Спасать ему приходилось прежде, поэтому мужчина опасался мёртвой хватки утопающей, способной погубить обоих. Как и сколько времени занял обратный путь, Павел не осознавал. Время, спрессованное напряжением и страхом, тянулось бесконечно долго.
На берегу уже толпились зеваки. Видно влюблённые позвали на помощь.
Голова у Павла кружилась, в ушах звенело. Хотя он был уже на берегу, тело словно качалось на волнах.
Спасённая, казалось, совсем не дышала. Павел из последних сил уложил её животом на колено, чтобы вызвать рвоту, заставить вздохнуть. Вода изо рта женщины потекла, но дышать она так и не начала. Павел собрал остатки сознания, начал с остервенением делать искусственное дыхание: нажимал на грудную клетку, нагнетал в лёгкие воздух через её рот.
Зрители потихоньку приходили в себя, начали помогать. Женщину рвало. Долго, изнурительно. Выворачивало внутренности до самого дна. Выглядела она неважно, если употреблять осторожные эпитеты. Невозможно было определить её возраст, даже приблизительно, настолько море исказило внешность.
Утопленница, так теперь её между собой звали в пансионате, оказалась молодой, весьма привлекательной и живучей особой. На обед, Лила, такое у девушки было необычное имя, пришла своими ногами, разве что была мрачна и необщительна. Доброхоты тут же указали ей на спасителя, который поприветствовал девушку кивком головы, но не встал.
Павел сделал своё дело, спас жизнь безалаберной женщине, дальнейшее его не касается. Может быть, происшествие послужит дамочке уроком.
Лила подошла, опустилась перед Павлом на колени и поклонилась. Это простое действие оказало на мужчину столь сильное впечатление, что он отвернулся, пытаясь скрыть выступившие предательски слёзы. Видно душевное напряжение вышло за пределы возможностей психики.
Что происходило потом и дальше, почти до самого вечера, стёрлось из памяти. Лила и Павел, неожиданно и вдруг прониклись друг к другу доверием.
Завтракали они теперь за одним столом, беседовали непринуждённо, словно старые знакомцы. Потом гуляли по берегу, ходили смотреть на Азовское море, лазили по холмам, плавали на лодке, даже выпили по бокалу холодного игристого вина, после чего обоих прорвало на откровения.
Рассказывая про свою жизнь, каждый слегка приукрасил её. В повествования была добавлена гротескная острота, чуточка цинизма, немного иронии. Если вдуматься, несмотря на превратности судьбы, разводы и мелкие неприятности, в целом они жили счастливо. Во всяком случае, спаситель и спасённая женщина пришли именно к такому выводу, когда выяснили, что у них схожие судьбы.
Ведь любить своих супругов никто не заставлял. Чувства, серьёзные, искренние, даже спустя столько времени, до сих пор будоражили возбуждённое расставанием воображение.
У них были замечательные, насыщенные прекрасными событиями годы семейной жизни, включающие огромное количество счастья. То, что любовь выцвела, состарилась, скорее закономерность, чем случайное происшествие.
Ненавидеть они не научились. К бывшим супругам относились с оттенком романтической грусти. И ей, и ему было о чём вспомнить.
В дальнейшем, не сговариваясь, оба рассказывали только о счастливых и комичных случаях, много смеялись, мысленно перебирая между тем варианты возможного сближения.
За разговорами, словно случайно, они оказались где-то далеко за ухоженными пляжами. У каждого это происходит по-разному, но в целом сценарии интимного знакомства схожи. То ли Павел с трепетной торопливостью раздевал девушку, уложив её на песок, то ли, она увлекала его обещанием счастья. Похоже, решение окончательно довериться, желание немедленно войти в резонанс с нахлынувшими чувствами было обоюдным.
Любовники долго яростно сливались, утопая с головой в восходящих потоках восторга. Сначала целовались и обнимались стоя, потом полулёжа, пока не растворились друг в друге полностью, соприкасаясь не только физически, но и на более тонких уровнях восприятия.
Девушка впервые в жизни испытала неожиданной силы и интенсивности сексуальный восторг. Сладостный трепет естественным образом переходил в бурное излияние эмоций, полностью отключающих сознание. Полёт, растворение в пространстве и времени, безумие, ликование плоти.
Лила стонала и кричала. Это было спонтанной реакцией на трепетный восторг, на неожиданно окрылившую эйфорию, с которой она прежде не сталкивалась.
Знакомство с темпераментным партнёром сопровождалось невиданным, фанатичным энтузиазмом, превосходящим многократно эмоциональное состояние даже в медово-восторженные времена первого её любовного опыта.
Откуда девушке было знать, что такое возможно?
Откровенные крики женщины привлекли нечаянных зрителей, которые бессовестно уставились на откровенную любовную игру неосторожной парочки. Лила, скрестив руки и ноги, безуспешно пыталась прикрыть от развлекающихся курортников обнажённое тело, Павел пребывал в прострации. Он был счастлив.
– Пусть смотрят. Кому какое дело до того, что мы, от избытка чувств, блаженно беспечны, потому, что испытываем сказочный восторг, – хихикая, шептал на ушко Павел, – пусть завидуют! Пусть завидуют! Пусть, – несколько раз громко, во всю силу лёгких крикнул он, светясь от избытка глубинных эмоций.
Им было удивительно хорошо вдвоём, необходимость торопиться куда-либо отсутствовала. Любовники приступали к динамично развивающейся процедуре интимного знакомства ещё и ещё. Потом бежали купаться нагишом и снова ныряли между камней, чтобы согреться новой порцией страсти. Они никак не могли успокоиться, даже когда опустились сумерки, когда берег резко накрыла южная ночь.
Все последующие дни Павел и Лила любили друг друга до потери пульса. Кажется, к ним вернулась молодость. Такой восторг прежде был недоступен ни одному, ни другому. Возможно, супруги им здорово недодали доверия и нежности.
Мужчина и женщина путешествовали по утёсам, пляжам и лиманам, вновь и вновь повторяли древнейшие манипуляции, стоило лишь обнаружить укромное местечко, и были счастливы. За это время были изучены все маршруты и ландшафтные особенности на телах, испробован на вкус каждый миллиметр возбуждающих особенностей.
Павел с изумление обнаружил, насколько упоительно сладок внутренний сок возлюбленной, насколько восхитителен и желанен запах Лилы, особенно в минуты слияния.
Женщина прежде не могла представить, насколько прекрасна естественная похоть, если даришь себя человеку, который настолько дорог, как теперь Павел.
Иногда Лила замирала от страха, когда представляла, что Павел мог её не спасти. Не окажись его в тот момент на берегу – её бы уже не было. А ведь это был жест отчаяния, намеренная жертва во имя призрачной, как теперь стало понятно, любви, которая то ли была, то ли приснилась.
– Неужели вот это всё, всё это, я так никогда бы не испытала? Кого мне благодарить за то, что начала тонуть настолько своевременно?
Боже, какие милые глупости приходят в головы безнадёжно влюблённых людей.
Дни переходили в ночи, ночи сливались с днями, а им по-прежнему было хорошо вдвоём.
Всё когда-то кончается. Завершился и их медовый месяц. Только расстаться было совсем невозможно. Павел уехал на два дня раньше подруги – пора выходить на работу.
Мужчина обещал всё уладить и тут же приехать за любимой. В его голове роилось громадьё изумительных планов на будущее. А ведь ещё месяц назад казалось, что жить дальше бессмысленно, даже глупо.