Моя аюджали. Возвращение

Пролог - 3 - (10.12)

За пять лет я поняла, что схожу с ума. Уточню, что мое состояние не было шоком, апатией или простой депрессией. Со мной происходило что-то более страшное или более сложное, но я не ходила по мозгоправам. Борис никогда бы не допустил, чтобы я рассказала врачу о своей семье, поэтому я не могла назвать диагноз или четко понять, что со мной творится, но в какой-то момент я стала мыслить аллегориями, синонимами. Я перестала называть вещи своими именами, всему я стала подбирать другие имена и названия.

Так вот, на каждой американской горке есть высшая точка, где замирает паровозик. На несколько секунд, чтобы рухнуть вниз так, чтобы желудок прирос к хребту. Моей точкой обратного отсчета стал прием в вечер пятой годовщины брака. Борис никогда не поздравлял с годовщиной, и только я помнила эту чертову, самую жуткую дату…

За несколько месяцев до этого приема муж принял активное участие в каком-то тендере на огромную стройку. Правительство нескольких стран заключили пакт об экономической взаимопомощи. Согласно этому документу за ближайшие семь лет было решено восстановить, а иными словами, почти с нуля воссоздать обанкроченные заводы. На территории бывшего СССР таких заводов было великое множество, и в каждый из еще существующих нужны вливания средств.

Подробностей тендера я не знала, но поняла, что контракт на такую «стройку века» это фактически Эльдорадо не только для среднего и крупного бизнеса, но и для таких мастодонтов, как Баженов. Несколько месяцев супруга я почти не видела и не говорила с ним. Почти отдохнула от него, почти забыла о его натуре. И это стало фатальным…

Банкет в огромном правительственном здании. Среди гостей я видела и политиков, и конкурентов мужа, и его коллег, да и просто людей, про которых говорят: «тот самый». Множества лиц у кормушки власти, и еще больше их служек. Давно не видела такого количества телохранителей, помощников и секретарей в одном месте, как, впрочем, и такого количества элитных авто. Все-таки подобные встречи либо «семейные», то есть акционеры одной компании; либо «в узком кругу». А так, чтобы в одном месте собрались десятки успешных людей из самых разных сфер – это редкость, похлеще Оскара, тот хотя бы раз в год бывает.

Меня «собирали» на прием три дня. И Борис был весьма доволен, даже преподнес ювелирный комплект к безумно дорогому платью. И да, наверное, каждая девочка мечтает о чем-то подобном. Ведь именно это описывается в сказках. Нас, баб, этому учат с детства. Ловить почти физическое удовольствие от дорогих подарков, продаваться за украшения, машины, шубы и прочую муть, которую я уже успела возненавидеть, как и лицо мужа. Каждая женщина уверена, что если мужчина потратился, то есть чувства, есть благодарность, что-то есть.… Как же, ведь он потратился на шмотки, а значит, это точно она, любовь…

По приезду руку подал мне телохранитель, открывая дверь. Муж проводил до общего зала, и почти тут же скрылся в одной из переговорных. Захотелось расхохотаться, когда оглядевшись, поняла, что таких «манекенов», как я, тут великое множество.

Какое-то время я бродила по залу, здороваясь и беседуя со знакомыми «женами». Поговорила и с парочкой замов. Простое, и до запетой знакомое поведение. Пока муж решает вопросы, я привлекаю внимание к фамилии. Да, Баженова, дамы и господа, и я хороша, достойна своего прекрасного супруга. В голову невольно лезли сравнения с английской аристократией, у которой осталась только вот эта роль ширмы, муляжа. И даже мысль о том, что Королева Мать провела большую часть жизни в подобном положении, меня ну ни капли не успокаивала. Как и мысль о том, что я делаю все это для семьи. Если в самом начале ада это давало сил дышать, то на пятую годовщину эти рассуждения не трогали ничего внутри. Ну вот совсем.

Пила шампанское маленькими глоточками, мечтая нажраться и забыть про все, чтобы с концами забыться. Но на лице благожелание, тонкая улыбка, и мысли о мятной пастилке, потому что от жены Баженова не должно вонять алкоголем.

- Измаилов – сука! Какая же тварь! – внезапно прошипел над ухом Борис.

Это было так неожиданно, что я едва не закричала. Муж отволок к столам, сунул мне новый бокал шампанского, а сам залпом заглотнул порцию коньяка.

«Ой, плохо! – с содроганием подумала я.»

Алкоголь спускал монстра с поводка внутри Бориса намного быстрее, чем что-либо еще. Я опасалась его пьяного, даже просто подвыпившего, больше его гнева. Его гнев грозил мне лишь пощечиной, тогда как алкоголь в крови открывал ящик Пандоры.

- Доволен, ублюдок! Наслаждается! – хрипел он, глядя мне за спину.

Повернулась, проследила за его взглядом.

Об Измаилове Владимире Ярославовиче я уже слышала несколько раз. Его сделки и некоторые поступки уже обсуждались в наших кругах, как и в кабинете мужа. Миллиардер, мужчина-загадка, заполучивший кличку Отшельник. Причем, что меня, в свое время, поразило, «Отшельником» его называли по всему миру, и именно по-русски, а не на родном языке. Это ж кем надо быть в бизнесе, чтобы прозвище с почтением произносили на твоем родном языке?

Измаилову, как говорят, было больше сорока, но с ним что-то случилось в детстве, то ли клиническая смерть, то ли молния попала в ребенка, то ли еще что-то, а в итоге мужчина очень медленно старел. И да, мужчина в темно-серым костюме выглядел на тридцать максимум. Рядом с ним была невероятно красивая брюнетка в бирюзовом платье и высокий блондин в ярко-белом костюме.

- А блондин это кто? – тихо спросила я у мужа, который пил уже третью порцию.

- Шилов! – как выплюнул Борис. – Это с ним заключили контракт. Еще тот урод!