...Было послеобеденное время, но точно, который час я, конечно, не мог определить, потому что мои часы остановились во время болезни и я выставил их, приблизительно, по солнцу. Но, думаю, было не меньше двух часов после полудня. Поразмышляв, я решил испытать свою охотничью удачу, хотя… какой из меня охотник? Я-то и ружьё никогда в жизни в руках не держал до этого дня.
Лыжами я пробивал себе путь по чуть подмёрзшему на десятиградусном морозе, снегу. Прошёл уже километра два, но чьих-либо следов не обнаружил. Устал чертовски!
Впереди меня, в двадцати шагах, раскинула ветви шатром красавица ель, вот я и решил возле неё передохнуть. Стряхнув снег с пары ветвей, я влез под них, и оказался полностью укрыт от постороннего взгляда.
Прошло минут пятнадцать моего сидения под елью, и вдруг я обратил внимание на прыгающий по снегу, метрах в тридцати от меня, белый комок. Приглядевшись, я признал в нём зайца или кролика… - Откуда я знаю – кролик это был или заяц? Просто догадался, вспомнив школьные уроки биологии. Я же, если честно, зайца, или кролика, видел только в ресторане, в качестве второго блюда, и то, не целого, а только его кусочки!
Осторожно, боясь издать малейший шум, снял ружьё и дослал патрон в патронник, затем, также осторожно, вылез из-под ветвей, приложил ружьё к плечу…
Заяц присел на задние лапы и заворожено, как на диковинку стал смотреть на меня, а я смотрел на него, только через прорезь прицела. Возможно, он в это время думал — что за чудо-юдо вылезло из-под ветвей. На волка - совершенно не похож, на лису... тем более. На медведя? Медведь мне не страшен, я от него убегу... и он продолжал сидеть и смотреть на меня.
Почему он не прыгнул в сторону и не убежал при моём появлении, я не знаю, но он сидел и не шевелился, а я прицеливался, долго прицеливался. Время замедлилось, или даже остановилось. Я долгую минуту держал зайца на мушке, а он всю эту минуту смотрел мне в глаза.
Сухо щёлкнул курок берданки…, но выстрела не последовало! Заяц, в то же мгновение, резво подпрыгнул и, задрав куцехвостый зад, бросился наутёк. Я вновь взвёл курок - и опять, только сухой щелчок - осечка!
Забыв про лыжи, по колено проваливаясь в свежий, рыхлый снег, и на ходу перезаряжая ружьё, я бросился за зайцем в погоню.
Он опять остановился и, словно насмехаясь надо мной, вытянувшись столбиком, казалось, стал ждать, что же я предприму дальше. Не долго, думая, я опять прицелился и нажал на курок. Грянул оглушительный выстрел!
Заяц опять подпрыгнул и, живой и невредимый, бросился наутёк. Я промазал! Я даже успел увидеть, куда попала дробь.
В лесу суматошно застрекотали сороки, а с ветвей деревьев посыпался сбитый дробью, снег. Гнаться за зайцем дальше у меня не было сил и я, вернувшись под ель, надел лыжи и вслух кляня себя за безрукость и переживая своё невезение, зашагал назад, к избушке.
Так закончился первый день моего первого в жизни охотничьего сезона. Скажем прямо – очень неудачный день. Я здорово расстроился. Я прекрасно понимал, от моей охотничьей сноровки зависела моя жизнь, моя свобода.
* * *...