Муров

Ознакомительный фрагмент

Посвящаю:

литературному маньяку, актеру, центральному герою этой книги и просто нестандартному современному персонажу – Алексу Мурову.

***

-Дно днищенское… Всё-таки есть в мире вещи, которые мы не в силах изменить.

-О чём ты?

-Знаешь, с этим очень трудно жить… - говорит Муров, в его руке бутылка розового вина, он сидит на койке, на нём кофта «Everlast». –Иногда у меня просто… Не хватает никаких сил это терпеть… И я думаю что это всё…

У пятнадцатилетнего мальчика с тёмно-русыми волосами, зачёсанными через пробор и родинкой на щеке, была полная гетерохромия глаз и он её обычно скрывал за контактными линзами. По статистике, всего один процент земли имеет такую особенность, коей обладал Муров. Один его глаз был карим, другой тёмно-голубым.

-Я тебя не совсем понимаю… - произносит девушка с ярко накрашенными чёрным карандашом, глазами, с чупа-чупсом во рту. Она одета в фиолетовую адидасовую кофту и стоит, облокотившись о серую обшарпанную стенку, напротив парня.

Оба молодых человека находились за городом, в заброшенной палате психиатрической лечебницы. Вокруг них серо и уныло, валяются старые игрушки, колбы, бутылки и использованные шприцы и презервативы. За выбитом окном, на улице было серо и мрачно, моросил редкий октябрьский дождь и дул ветер.

-Я не знаю, как это объяснить. Это где-то внутри, там в душе. –парень отхлебнул из горла бутылки, пролив немного на кофту. –Я не могу с этим справиться… Мне кажется...

-Что тебе кажется Алекс?

-Что я… Болен.

-Болен? Чем? –девушка берёт у парня бутылку вина и вынув изо рта карамель на палочке, опрокинув вверх голову, пьёт.

-Я думаю о том, чего нет в реале… Я будто живу на другой плоскости. Иногда я думаю о такой хурме… Я наверное сумасшедший… Я думаю, я безумен! – голос у парня дрогнул, а глаза стали слегка влажными. – Понимаешь?

-Не очень!

-Я так и знал. Ничё ты не понимаешь… Как и все другие.

-Зашкварно… Кстати, о тебе как-то шли разговоры на районе, что ты можешь целыми днями, чуть ли не неделями не выходить из своей комнаты, ни с кем не общаться, ни с друзьями, ни родственниками, что ты малость тронутый, не от мира сего… Я не верила. Подумала бред.

-А зря…

-У тебя были в роду больные душой?

-Нет… Вроде. Я ничего такого не слышал от предков.

-Может тебя перепутали в роддоме? – девочка передала парню стеклянную бутылку, а сама вновь засунула себе в рот чупа-чупс.

-Не знаю… Думаю не! – парень потёр влажные глаза ладонью и вновь отпил из бутылки немного вина.

-Мне иногда кажется… -начинает девочка. -Что мои родители мне врут и что они не настоящие.

-Почему?

-Потому что они просто уроды! Я ненавижу их! Хочу чтобы они сдохли!

-Зря ты так… Они пережили 90-е, не смотря на тяжёлое время, тебя зачали, в дет-дом не выкинули…

-Лучше бы выкинули… Один хер с ними жить –ад. Лохи, сука, конченные. Все такие правильные… Скучные… И хотят, чтобы я была такой же!

-В смысле не слонялась по заброшенным психушками с парнями вроде меня? – парень привстал, бросил пустую бутылку в окно и подошел к девочке.

-Ну против парней может они ничего и не имеют, слоняться можно, а вот заниматься с ними сексом… Они рил просто не пережили бы! Так и говорят, сука, не вздумай!

-Но ты же любишь… Нарушать запреты, а? –Алекс высовывает язык и соприкасается с языком девочки.

Алекс обнял её и начал гладить упругую попу. Девушка учащённо задышала. Когда парень высунул язык из её рта, между языками парочки повисла длинная и вязкая слюна.

-Я теку с тебя… -произнесла она и Алекс сунул руку под трусики девушки.

-Течёшь? Заценить дашь?

-Меня мама проверяет, в больницу водит каждые два месяца к гинекологу, если мы… Мне капец будет.

Где-то вдали, послышался бой церковного колокола. Одинокая старенькая часовня находилась в трёх ста метрах от них.

-Не парься. - сказал Алекс, нагнулся и принялся расстёгивать ремень на рваных джинсах девушки. –Есть не мало других способов словить кайф…

Под спущенными рваными джинсами, Алекс увидел ультрамариновые тонкие трусики. Они были слегка мокренькими в самом интимном месте. Парень улыбнулся.

-Плохая девочка… -Муров протянул руку и резко стянул их.

***

Было сыро и темно. Мысли в голове путались. Одно воспоминание сменяло другое. В голове была полная неразбериха. Алекс лежал в холодной земле с трубкой во рту, заживо погребенный своим приятелем и думал, мыслил, вспоминал, анализировал. Он будто находился в трансе. Вокруг недавно зарытой могилы, где в данный момент лежал парень, находилось старое московское кладбище. Земля вокруг чёрная после лесного пожара. Моросил то ли дождь, то ли снег. Разум Мурова видел события, так или иначе, изменившие его жизнь.

Он снимается в сериале и видит улыбку на лице режиссера Леры Гай Германики

когда звучит «стоп снято»

вот он, закинувшись таблетками, уринирует в стакан с чаем для придурковатого режиссёра кино

а вот он, в тренировочной чёрной маске, отвешивает по лицу одному из парней из толпы околофутбольных фанатов

вот он, голый, занимаясь сексом с двумя лесбиянками, начинает душить одну, а другая его бьёт по спине игрушкой из секс-шопа, пытаясь остановить

вот он, сидит в лесу и пьёт отвар из мухоморов в компании со странным старым дядькой в полосатой шапке. Когда он улыбается, видны его стальные зубы. Один кадр сменяется другим, как в кино. Ведь кино и есть наша жизнь. Оно, такое же, со своим началом и концом. С хэпиендом или без. У каждого персонажа по-разному.