Муза для Повелителя Демонов

Глава 1

На площади собралось несколько десятков учеников, но все молчат. Тишина такая, что собственное дыхание кажется мне слишком громким. Страх ледяными когтями выворачивает душу наизнанку. Не то, что шевельнуться — думать страшно.

Ненавидеть страшно.

Несомненно, он умеет читать мысли. Я стараюсь думать о чем-то хорошем, например, что черный плащ за его спиною красиво разметан ветром. Я стараюсь.

Ненавижу. До слез в глазах, до скрипа на зубах.

Повелитель демонов смотрит на меня.

Страшно даже шевельнуть взглядом, отвести глаза. Коленки подкашиватся. «Только не меня, о, Боги, только бы не я»

«Не я» — это значит, кто-то из моих товарок, подруг и сестер.

Всегда презирала трусов. Я никогда больше, никого не буду осуждать за трусость!

Только пусть он выберет не меня…

А ведь еще вчера я рассуждала совсем по-другому.

                               ***

— Почему мы позволяем демонам хозяйничать в нашем мире? Пусть они всесильны в своей Преисподней, но разве мы совсем-совсем не можем дать им отпор в нашем собственном доме? — вопрошала я, покачиваясь на скамье-качели, прикрепленной к потолку беседки.

Разговор тот произошел вчера вечером. Я люблю эти моменты, когда закатное небо окрашивается красным, когда вереи — ночные птицы-цветы с шорохом выпутываются из-под земли, из паутинных коконов, медленно и томно, будто потягиваясь после сна, расправляют черные бархатные лепестки-крылья и сотнями, тысячами взмывают в небо, заполняя весь сад тяжелым сладким благоуханием. Люблю, когда ученики и учителя нашей Школы для муз «кисточки и пера», то бишь, художников и каллиграфов, собираются в беседках отдыхать от дневных забот, пить нектар и говорить — о буднях, и о вечном…

Разговор зашел о наступлении Вселенского Лета. Мне ведь повезло — я родилась в прекрасное время. Лето Вселенной… Гармония приходит на смену Хаосу, дребезг струн космической арфы наконец-то звучит единой мелодией, пронзая пространства галактик, границы миров становятся зыбкими… Среди пустынь безжизненных планет вспыхивает новая жизнь, давно обитаемые миры находят новые песни и новые дороги, рождается много гениев и героев, и чистых душ, наделенных даром светить… Это Лето, Лето, Лето!

Те, кто жил за четыре тысячи лет до нас, и те, кто будет жить спустя четыре, в эпоху Вселенской Зимы, войн, чудовищ, зловещих пророков и одиночества миров, запертые на своих терзаемых стихийными бедствиями планетах — они будут страшно завидовать нам, счастливчикам, кому повезло родиться в годы, когда возможно все, даже путешествия между мирами!

И кому, как не нам, музам, любить лето!

Вот только… Двери миров открыты и разные гости забредают на солнышко нашей теплой, мирной, красивой планетки…

— Мы — древнейшая раса! — возмущалась я. — Магией, подобной нашей, не наделено ни одно существо во Вселенной! А еще нас называют самым мирным, самым гуманным из народов! Какие прекрасные песни поем мы — о храбрости, силе духа, умении не бросать своих! Величайшие полководцы и герои вдохновлялись песнями, которые сочиняют наши поэты!

И мы, те, которые воспели отвагу и верность, как никто не смог — мы терпим издевательства демонов, предоставляем им кров, отдаем наших девушек в рабство! — мой голос задрожал от негодования. Я не могла больше говорить. Как невыносимо, как жгуче я презирала свой народ в этот миг!

Подруги молчали. Седой наставник хмурил брови.

— Наша магия не предназначена для войн. За жизнь одного своего воина демоны возьмут тысячу наших.

— Но вот людская раса даже магией почти не владеет и так же слаба физически, как и мы, но умудряются же они как-то постоять за себя!

— Люди быстро размножаются и столь же быстро умирают. Они не считают потерь. Жизнь же каждого муза подобна бесценному цветку! Да, мы поем песни про храбрость и героизм! — разгорячился наставник. Он тоже любил сочинять баллады. — Что ты знаешь о храбрости, дитя?! Иногда не взяться за оружие, раскрыть двери дома перед врагом — это тоже героизм! Сколько наших поляжет на войне с демонами? Не знаешь? Все! Весь народ! Они нас истребят, а выживших — обратят в рабство без надежды на свободу! У нашей расы нет, просто нет оружия, способного их остановить, ты понимаешь? Никакого иного оружия нет у нашей расы, кроме гостеприимства. И ты думаешь, это оружие не требует героизма?

Что ты знаешь о чувстве, с которым семья отворяет двери демону, впускает его в дом и веселится вместе с ним! Что ты знаешь о чувствах музы, приглянувшейся демону, которая уходит вслед за ним с улыбкой на устах, без слезинки, не моля даже взглядом сородичей о помощи, и что ты знаешь о чувствах мужчины, которые ее любил и который сейчас смотрит ей вслед?!

Они делают это ради нас! Ради спасения своего народа приносят в жертву свой дом, своих любимых, себя… Это ли не героизм? Не храбрость?! — наставник уже кричал и бил кулаком по столу, наш милый седенький наставник, который никогда прежде не повышал голос, а от двойки, поставленной нерадивому ученику, сам мог расплакаться.

Я молчала, пристыженная. Наставник почти переубедил меня, хотя в глубине души я продолжала верить, что возможно найти какое-то оружие, способное противостоять демонам.

— Как можешь, как ты можешь упрекать их в трусости? Как смеешь?! Глупая, глупая девчонка!

Нет, я больше никого не смею упрекать в трусости.

Повелитель Демонов стоит посредине школьной площади, черный плащ плещется за спиною. Рядом наш наставник с жалкой, дрожащей улыбкой. И четырнадцать девушек-муз.