Муза весны

Королевская

Мы встали в ряд, подойдя к краю заледенелой скалы. Ветер дул мне в лицо, заставляя глаза слезиться, нос щипало. Мы смотрели вперед, вглядываясь в линию горизонта - черные воды, сливающиеся с серебристыми мерцающими небесами. Я чувствовала себя Сольвейг, ждущей Пергюнта, Пенелопой, ждущей Одиссея. Только вот Голубь был рядом, стоит протянуть руку, и я коснусь его.

Мы каждый день сюда приходили и стояли, вглядываясь в горизонт. Несуществующий, подобно остававшейся в саду Февраль, говорил, что корабль не приплывет.

- Грань не заберет нас, Королева, - говорил он, качая головой, - Не верь глупым сказкам. Мы останемся здесь и превратимся в ледяные статуи.

- Он приплывет, - отвечала Королева, - Он обязательно приплывет. Ждите Вечной ночи.

- Зимнее солнцестояние? - сощурился зеленоволосый, - До него же долго...

- Не так уж и долго, - пожал плечами Голубь.

Снежный ноябрь сменился тихим декабрем. Голубоватые сумерки, белый снег, плавно опускающийся на заснувшуюся землю, хмурые деревья. Но если прорыть поглубже, можно увидеть завявшую траву и красные листья.

Вокруг, в Прихожей была всегда зима. Мы играли в снежки, строили снежную крепость, лепили снеговиков, а потом Королева приносила нам венки и гирлянды.

- Всегда хотел научиться делать ледяные статуи, - говорил Голубь.

- Только весной они растают, - бросил Несуществующий, - И от них останется талая вода и грязь. Разве это красиво?

- Тем и красиво, что недолговечно, - ответил Голубь.

С одной стороны был сад - оазис в снежной пустыне, с возвышающимися над забором кронами деревьев и цветущими кустами, летающими птицами, спелыми фректами и брызгами фонтана. Сад, в котором в тени куста сирени дремала Февраль.

С другой стороны было море, бескрайнее и негостеприимное, настоящее северное море. К нему вел заснеженный утес, о который бились волны, превращаясь в белую пену.

- Глядите-ка! - ошеломленно сказала я.

Мальчишки разом обернулись. Вдоль утеса шла Королева, уверенно переставляя ноги, обутые в старинные башмаки. Кружевное платье и длинные волосы развевал ветер, тонкой рукой она держала шляпу, чтобы её не сорвал ветер. Несмотря на щуплую фигурку маленькой девочки, она держалась горделиво и уверенно, и в неё чувствовалась сила - ни дать, ни взять, настоящая Королева. Теперь я понимала, что она действительно достойна ей быть.

- Ну и что тут такого? - хмыкнул Несуществующий, - Ну захотелось ей пройтись... Поразмышлять о жизни...

- На неё иногда находит, - поддержал его Голубь.

- Что-то тут не так, - задумчиво сказал Вечность, - Она какая-то грустная.

Королева шла, опустив голову, руки её безвольно болтались. Она остановилась, повернувшись к морю. Ветер подул ещё сильнее, приподняв её юбку. И запела...

Тюлени морские - это стражи мои,

И рыбы мне путь освещают.

Дельфины - моя верная конница,

Изумрудные водоросли путь устилают.

Простынёю моей служит песок,

И волны поют колыбель,

Скат накрывает собой - моё одеяло.

Океанское дно - моя родная постель.

- Я никогда не слышал, чтобы она пела, - недоуменно сказал Голубь, - Видимо, она из тех, кто не поёт попусту.

- Песня буревестника, - сказал Вечность, - Песня, приносящая гибель.

- Только кому? - фыркнул Несуществующий.

- Опять ты за своё, Вечный, - вздохнул Голубь, - Королева не плохая... Когда-нибудь ты это поймёшь.

У горизонта показался дельфин. Он выпрыгнул среди пены и брызг, и быстро нырнул, оставив после себя круги на воде.

- Ого! - сказал Вечность, - Тут разве должна быть живность?

- Сейчас она отдаст свою кровь, - сказал Несуществующий, - Красные капли попадут в воду. вода зашипит и взбурлится, образуется пена и поднимется шторм. И Королева исчезнет в морской пучине, и только шляпа с белой розой будет плавать на поверхности.

- Да ну тебя, - фыркнула я, - Не пугай так. Аж жуть берет от твоих россказней.

- Кто это "я"? - хмыкнул Несуществующий, - Меня нет, а значит, ругать тебе некого.

- Ишь какой хитрый, - пожурила его я, - Ничего, вот Февраль позову, и она тебе покажет.

- Ты её оживи для начала, - посоветовал Несуществующий.

Мы с Голубем многозначительно переглянулись.

Королева тем временем села на корточки, нисколько не страшась холодного снега.

- Ты лучше скажи, как там у остальных, - попросила я у Вечности, - Девчонки по-прежнему беснуются?

- не знаю, - буркнул Вечность, разом помрачнев, - Меня уволокли в Склеп, забыла? Я сюда-то с трудом добираюсь. Там очень тяжело находиться, а врачам хоть бы хны.

- Так странно, - сказал Голубь, - Здесь мы вместе, стоим, лепим снеговика, а там я был худощавым мальчишкой, который с трудом вставал с постели, а ты - больной, с кашлем, температурой и горячкой...

- Не забудь, что ещё я рисую чресла и достаю Халатов, - усмехнулся Вечность.

- А я - пропащий ребенок, - добавил Несуществующий, - Выходец из школы для не особо умных и детей отбросов.

- А я - депрессивный злобный подросток, постоянно находящийся в прострации, - сухо сказал зеленоволосый.

- Мне аж совестно стало, что такая счастливая, - хихикнула я.

- Да нет... Это наоборот хорошо, - улыбнулся зеленоволосый, - Рядом с тобой и мы чувствуем себя счастливыми.