Мужчины. Мужики. Мальчики.

Мужчины. Мужики. Мальчики.

«Большинство людей умирает в двадцать-тридцать лет:

Перешагнув этот возраст, они становятся лишь собственной тенью.

Всю остальную жизнь они подражают сами себе,

Повторяя с каждым днем все более механически и уродливо то,

Что уже когда-то говорили, делали, думали или любили.»

Ромен Роллан

Сейчас (вместо Пролога).

А ты знаешь, в чем смысл жизни?  твоей или соседа?

На каком экстремуме ты сейчас: верх или дно? Или вектор: вверх или спускаешься?

Уже нащупал дно? оттолкнись.

Экстремумы - оси, абсциссы – ординаты, координаты - точки контроля…

Какими только терминами определяют и описывают наши жизни, эмоции, поступки и стремления. Если они есть, конечно, и, если ты хоть треть от этих терминов узнаёшь.

Факт остается фактом. Все кругом вверх-вниз, сверху-снизу, пик и дно. Иногда вверх дном, конечно. Белое-черное-белое-черное-жопа.

Жизнь спиральна. Все по синусоиде. Какой-то очередной переломный момент переживается. Таков порядок вещей, наверное.

Разве можно извиняться за жизнь? Живите! Чувствуйте себя, своих близких. Любовь, страсти, вдохновение, порывы, стремления, мечты. Это то, что нами движет. Заставляет вставать с колен. Падать и снова вставать, и идти, бежать, останавливаться и идти. Дышать. И даже, если было больно, после - краски становятся только ярче. Как желтый контур на черном фоне экрана.

В нас без меры поэзии. Делитесь ею. И это такая удача, что встречается катализатор, достающий нашу поэзию наружу.

Это не мотивационный пост. Предположу, что, если читается, значит кругом задница. Ты ощущаешь себя в этой мягкой противной неизбежности. Не отчаивайся. Закури, выпей, полежи, поной, прорыдайся, пробегись, покачайся. Попустит слегка. Попустило? Вернулся в сознание? Тогда ок. И здравствуйте.

Меня зовут Кира. 

Я перевалила третий десяток, разменяла четвертый. Собственно, мне тридцать с небольшим, и, да, я пережила гребаный тридцатилетний кризис. И еще несколько до, но они были не так заметны. Толи было больше пофиг, толи они были не такие критичные, но как-то не замечались. Преодоление школьного одиночества, тоталитарные родители, подростковые влюбленности, первые карьерные шажки, снятие розовых очков. В общем все было, и все наложило отпечатки, но именно этот третьего десятка рубеж был прямо сказать трагичным и граненым.

Но все по порядку.

Эта история обо мне. И о тебе, и о Вас. Потому что мы все очень схожие и близкие. И жизни наши параллельные. И либо в качестве времяпрепровождения, либо чтобы на себя чуть со стороны посмотреть, я рисую - ты читаешь.

Глава I. Цитаты

Толи от того, что бутылка «Мартини» опустела быстрее, чем того требовал бы этикет; толи им не за что было зацепиться, но мысли разбредались... расплывались… Нет — они дрейфовали внутри ее сознания. Она пыталась ухватиться за кончик хоть одной из них. И в то же время она знала каждую совершенно точно: они не блуждали беспорядочно — и если одна мысль устремлялась в будущее, то другая — неизменно суетилась в прошлом…

Она не гордой красотою

Прельщает юношей живых,

Она не водит за собою

Толпу вздыхателей немых.

И стан ее — не стан богини,

И грудь волною не встает,

И в ней никто своей святыни,

Припав к земле, не признает.

Однако все ее движенья,

Улыбки, речи и черты

Так полны жизни, вдохновенья,

Так полны чудной простоты.

Но голос душу проникает,

Как вспоминание лучших дней,

И сердце любит и страдает,

Почти стыдясь любви своей.

М.Ю. Лермонтов

Среда.

Кира раздраженно поправила выбившуюся прядь. От прикосновения перчатки волосы наэлектризовались, так что непокорная кудряшка снова потянулась за рукой, в направлении, противоположном приглаживанию, и предательски прилипла к блеску на губах.

Бесполезно. Перчатки снимать отказываюсь принципиально — пальцы и так уже закостенели как в гипсе. И, как, все-таки, обидно, что блеск уже не придает желаемой притягательности губам, но своих прилипательных способностей не теряет.

Кира заглянула в папку, которую прижимала рукой к груди.

Осталось опросить двоих мужчин — от 70 лет и старше, и от 14 до 19. Самый трудный возраст, учитывая обстоятельства сегодняшней погоды.

Капельки моросящей жидкости, подгоняемые порывами сквозняка между домами, делали лицо влажным и больно кололи щеки, глаза слезились от ветра, ноги постоянно находили лужи, а сапоги впитывали влагу, будто никак не могли напиться. Кира уже решилась набрать номер Алены — своего куратора — и сказать, что не выдерживает и отправляется домой, но совесть как-то пересилила.