Мы с тобой между полюсами…

Пролог

«Ты плохая мать!» – бились набатом в моей голове злые слова сына.

– Плохая мать, – прошептала я, останавливаясь и бездумно смотря в холодное мартовское небо.

Капли дождя стекали по моему лицу, смешиваясь с горькими слезами. Обхватила себя руками и побрела дальше. Ощущение когда-то оставленных синяков на моих руках никак не проходило.

Последний раз синяки на моем теле были лет двенадцать назад. Впервые я получила их от мужа, когда узнала, что он изменяет мне. Пришедшее сообщение на ноутбук тогда открыло мне глаза: он изменял мне виртуально, общаясь с девушкой на другом конце мира. Точнее, они показывали друг другу видео своих обнаженных тел, при этом иногда создавая и онлайн-практику. Оказывается, муж многократно изливался на этот злосчастный ноутбук. Было горько и обидно. Тогда я собрала вещи быстро, сыну не было еще и года.

Но муж не отпустил, избив сильно. Он обещал мне, что отнимет ребенка и больше я его никогда не увижу. Тогда я еще была студенткой медуниверситета, а он уже работал уже врачом-травматологом. Бить умел, правильно бить, как бы это горько ни звучало. И что оставалось мне делать?

 Когда он успокоился, то заверил меня, что любит, и пообещал, что все левые девицы останутся в прошлом, если я пойду на некоторые уступки. И я пошла. Пошла ради сына.

Несмотря на мою покладистость, успехи в учебе, занятия с сыном, все старания ради семьи – он продолжил бить, войдя во вкус, так сказать. Когда сыну было два с половиной года, в один из вечеров, при подготовке очередного доклада по учебе я снова получила звонкую оплеуху, и насмешливые глаза мужа уставились за меня.

– За что? – проговорила я тихо, прижимая руку к алеющей и саднящей щеке.

– Да что-то сегодня ощущений мне не хватает,– лениво протянул он.

Сын, в это время играющий на полу, смеясь, подскочил ко мне, замахнулся своим маленьким кулачком и тоже во все свои невеликие силенки ударил меня по руке.

– Вот тебе, мама, – расхохотался он.

Для него это была своеобразная игра. Для меня же – ужас и холодный пот по спине. Сын все видит, не понимает, но воспринимает это все как само собой разумеющееся. Как же я дожила до такого? Как позволила?

Тогда я решила кардинально поменять жизнь. Сына увезла к матери под предлогом, что ему летом в деревне будет лучше, чем в городе. После написала заявление в полицию. Что греха таить – специально спровоцировала мужа. Избил он в этот раз меня еще сильнее, чем раньше.

Все зафиксировали, его забрали, выписали большой штраф и дали условную судимость. Я же оформила развод. Моя учеба завершилась, и я уехала к родителям и сыну. Не знаю почему, но бывший муж нас не навещал, вообще никак не беспокоил. То ли его впечатлил тогда мой отпор, то ли что  другое поспособствовало, но больше мы его не видели.

Я устроилась работать в стационар врачом-педиатром, нашла, чем заняться, растя в одиночку сына. Зарплата была небольшая, но родители помогали, да и алименты я с помощью приставов стребовала. Получилось. Так жизнь и потекла днем за днем. Мужчины меня не интересовали, я отдавала все время сыну, иногда вздрагивая ночами и моля бога, чтобы мальчик не запомнил те ужасы, которые творил мой бывший муж. Так прошло двенадцать лет. Спокойных, по моему мнению, лет.

 Все началось в январе. На работе был нескончаемый аврал, а сын перестал ходить в школу, почему-то решив, что в восьмом классе ему не надо больше учиться. Хватит знаний и так. Нет, он не был хулиганом. Спокойный и рассудительный мальчик, любящий играть на гитаре, как и его отец когда-то. Но втемяшил себе в голову, что не будет ходить в школу, и все. Сколько бы я его ни упрашивала, все было бесполезно. Я покупала дорогущие презенты, пытаясь задобрить. Приводила бесконечные аргументы, уговаривая закончить хотя бы девять классов. Потом бы я помогла ему дальше устроиться в жизни. Обещала поддержку во всем. Пыталась наладить отношения. Не получалось, ничего не получалось.

И апогеем всего стало письмо из комиссии: меня вызывали в административный суд как нерадивую мать, которая не может обеспечить достойное обучение ребенку.

– Как же так, сынок? – задала я ему тогда вопрос.

– Не переживай, мам. Все образуется. Сходим, посмотрим, что они нам предъявят, – равнодушно ответил сын.

Когда мы пришли на комиссию, я, к своему ужасу, узнала, что там будет и мой бывший муж. Его тоже вызвали. Ругали меня сильно. Мои оправдательные слова, что для сына я делаю все, что в моих силах, и сверх того, словно не слышали. Немного постаревший бывший муж только украдкой посмеивался и вертел в руках брелок от дорогущей машины.

Мне предъявили обвинение и выписали штраф. Я уже готова была вздохнуть с облегчением, когда сын выдал для меня невероятное:

– Раз я потерпевший в этом деле, то при свидетелях хочу попросить, чтобы меня оставили с отцом. Мне четырнадцать лет, я уже сам могу принимать решения.

– Сашка! –  в ужасе воскликнула я.

– А что ты хотела? Теперь ты плохая мать. И я хочу жить с отцом, – в гневе выкрикнул он.

– Н-но... но ты же… Ты же не видел его много лет, – пролепетала я, опешив от его гнева. Да еще и любопытные глаза членов комиссии взирали на нас.

– Я с ним переписывался, – с гордостью ответил сын.