Мы с Толяном.

Мы с Толяном.

Мы с Толяном.

***
… Два круглых пятна от наших фонарей осветили старую, резную древесину небольшой двери.
- Точно, как старик описывал, - произнёс Толян за моей спиной. – Ну, Антоха, повезло нам с дедом, теперь заживём!
- Не сглазь. – Тихо проговорил я, и слегка подёргал покрытую зеленью медную ручку. Дубовая дверь подавалась с трудом.
- Дайка я на петли брызну.
В свете фонарей показалась рука Толика с баллончиком, из сопла которого на старые, узорчатые навесы ударила струя специальной жидкости.
Я дёрнул сильнее и дверь подалась…

***
Мы с Толиком знакомы с пелёнок. Двери наших квартир, расположенных на четвёртом этаже старой пятиэтажки, смотрели друг на друга. И семьи наши тоже дружили; отцы работали на одном заводе, а матери бегали друг к дружке обмениваться кулинарными рецептами и новостями. Мы с моим приятелем даже родились в один день, только я рано утром, а он промучил мать до вечера.
Потом мы ходили в одну школу и один класс, а вот дальше наши дорожки разошлись, я решил пойти по стопам отца (он был главным энергетиком завода), а Толик, глядя на меня, недолго думая, пошёл учиться на финансовый; его-то отец работал главбухом.
Но дружить мы не перестали и всё свободное время проводили вместе.
И как-то так получилось, что закончив учёбу и получив дипломы, ни я, ни он, на работу не устроились.
Меня не увлекла энергетика, а моему другу бухгалтерия и фин. учёт и вовсе казались полной мутью.
Отцы наши продолжали работать на одном заводе, но в тяжёлые девяностые, когда завод «приказал долго жить», сумели «приподняться», устроившись в большую нефтегазовую компанию. Это было заслугой Семёна Анатольевича – отца Толика. Сначала сам Семён Анатольевич через своих знакомых устроился там по профилю, а потом и моего отца устроил. Так что теперь обе наших семьи живут в престижной высотке, и даже квартиры вновь на одном этаже.
Семён Анатольевич попытался и нас с Толяном пристроить к делу, но нам и здесь было не интересно.
Мы в это время увлеклись нумизматикой...
В один из дней, начитавшись справочников, по монетам всего мира, Толик пришёл ко мне и тыкая пальцем в экран дорогущего сотового, стал увлечённо рассказывать.
- Смотри, Антоха, сколько стоят старинные монеты! Это ж сколько денег можно заработать!
- Так монеты сначала найти надо.
- Да сейчас полно карт продают, где указаны старые деревни и посёлки. Вот там и надо искать.
- Ага, там у каждого крестьянина клад был зарыт. Видел я этих поисковиков, весь ютуб забит видосами. Найдут пятак, а радости на рубль. Вот если и в правду найти карту, где реальные богатства спрятаны – тогда да.
Я любил книги и фильмы про пиратов и сокровища, и в душе моей тренькнула струна авантюриста.
- Знаешь что, Толян, надо по барахолкам пройтись. Там чего только не продают. Может удастся познакомиться с опытными людьми, кто такими вещами занимается. Глядишь они что и подскажут.
Следующие пару недель мы объездили все городские рынки и базары. На наши расспросы, продавцы чаще посмеивались, но были и такие, кто с серьёзным видом начинал нам рассказывать, как недавно, кто-то, где-то, вскрыл настоящий тайник, полный золотых царских червонцев и сейчас этот счастливчик уже отдыхает в Абу-Даби.
Меня, по правде сказать не столько деньги интересовали, сколько сам процесс, так сказать.
Когда-то давным-давно, когда мне было лет десять, мы всей семьёй отдыхали в доме отдыха на Дону. Год выдался жарким, и река заметно обмелела. Тогда по фарватеру реки прошёл земснаряд, углубляя дно и расчищая песчаные заносы. Горы поднятого со дна песка ссыпались вблизи берега, образуя запруды, вода в которых быстро нагревалась. Отдыхающим с детьми эти мелкие бассейны очень нравились, малышня могла сидеть в тёплой воде целыми днями, не надоедая родителям, которые купались в реке.
Вот на одном таком песчаном отвале мне и попался на глаза какой-то кругляш, торчащий ребром из крупного песка. Я потянул его, и у меня в руках оказалась довольно крупная медная монета. Это были пять копеек тысяча восемьсот третьего года. Радости моей не было предела. Я побежал показывать монету родителям. Находка вызвала у них неподдельный интерес, но и только. А я, следующие два дня, до самого нашего отъезда, копался в песке надеясь найти ещё что-нибудь, но увы и ах, больше ничего найти не удалось. Эта монета долго хранилась у меня, но, когда мы переезжали на новую квартиру, она затерялась.
И вот когда мой друг завел разговоры о поиске старинных денежек, во мне вновь проснулся тот самый детский азарт.
Но нашим «мотором» был, без сомнения Толик. Он уговорил своего отца и тот дал ему денег на два металлоискателя, которые мы и опробовали на ближайшем пляже. Найдя полсотни крышек от пивных бутылок, три современные двухрублёвые монеты, пару простеньких серёжек, серебряную цепочку, и железный зубной протез (пиво им что ли кто-то неудачно пытался открыть?), мы разочарованные вернулись домой. Но опыт, какой-никакой, был приобретён.
- Нет, - заложив руки за спину, прохаживаясь по комнате, говорил Анатолий, - так дело не пойдёт. Нужен другой подход. Надо найти людей, которые точно знают где и что искать.
- Ну ты даёшь, - решил немного урезонить я приятеля, – с какой стати они будут делиться с тобой ценной информацией?
- Да, - остановившись и уставившись в пол, пробурчал мой друг, - надо пораскинуть мозгами. Завтра поеду в Дубовку, говорят там на выходные много народа на блошином рынке собирается. Может быть там что нарыть удастся. Ты со мной?
- Не, мать с отцом завтра на дачу едут, просили помочь. Не знаю, зачем им эта дача, всё равно всё на рынке покупают. Правда цветы там у матери очень красивые растут. Наверное, их и будем рассаживать, или пересаживать.
- Ладно, тогда я один проедусь. Вечером тогда заскочу, расскажу, как съездил.
На этом мы и расстались…