На берегу лесной реки

На берегу лесной реки

Прошло около месяца с того дня, когда Жаклин д’Артаньян и Леон дю Валлон в последний раз сошлись в поединке. После того неловкого падения, закончившегося поцелуем, они не то что не фехтовали – даже не перебросились друг с другом парой слов. Жаклин оттачивала свои умения в схватках с Анри д’Эрбле (который бессовестно поддавался) и с Раулем де Ла Фер (который совсем недавно выздоровел после ранения). Где упражнялся Леон, она не знала и знать не желала – в последнее время он часто уезжал из Парижа, пропадая на несколько дней. Анжелика, его сестра (уже успевшая расстаться с монашеским обличьем), беспокоилась, а Жаклин злилась – разумеется, только из-за того, что Леон заставляет сестру переживать. В самом деле, с чего бы ей, Жаклин д’Артаньян, думать о том, где (и с кем) проводит дни (и ночи) капитан королевских мушкетёров? Будто у неё без этого мало забот! Да пусть Леон совсем сгинет – она не станет лить слёзы!

Всё изменилось в тот день, когда им, пятерым детям мушкетёров, выпало очередное приключение. Собственно, ничего пугающе сложного в нём не было – отправиться в одно местечко недалеко от столицы, добыть один важный для Его величества документ, противостоять группе людей, замысливших заговор... В сравнении со спасением сокровищ королевы это задание казалось куда более простым и выполнимым.

Так и случилось. Необходимый документ был найден, спасён от уничтожения и в данный момент надёжно покоился за подкладкой шляпы Анри д’Эрбле. Конечно, не обошлось без короткой, но жаркой схватки в трактире, и позднее все сошлись во мнениях, что Жаклин в тот день была в ударе. Она летала между столов и над ними, как молния, выбила шпагу у одного противника, сбила с ног другого, между делом спасла жизнь кому-то из друзей...

Схватка была окончена, и дети мушкетёров успели отъехать на большое расстояние, когда одна широкая дорога разделилась на две узкие. Обе они были знакомы путникам, обе вели к Парижу, но одна была короткой и прямой, как стрела, а другая петляла через лес. И тут кто-то (позднее Жаклин не могла вспомнить, Анри или Анжелика) предложил разделиться на случай преследования. Анри, Рауль и Анжелика с драгоценным письмом должны были ехать в Париж кратчайшим путём, а Леон и Жаклин – отправиться через лес. В другое время кто-нибудь из пятерых обязательно бы возразил, но сейчас все они были слишком утомлены схваткой, и спорить никто не стал. Анри развернул коня и пустился вперёд, нарочито бодро насвистывая какой-то мотив. Рауль помахал друзьям, Анжелика крикнула «До встречи!», и оба они исчезли в клубах дорожной пыли. Леону и Жаклин не оставалось ничего другого, кроме как свернуть на вторую дорогу.

Они ехали молча, не переговариваясь между собой, и медленно, придерживая коней. Погони не было – ни стука копыт, ни звона оружия, ни криков людей не слышалось на дороге. Очевидно, те, кто остался цел после схватки в трактире, были не в состоянии преследовать детей мушкетёров – или решили поскорее уносить ноги. Неглупое решение, подумала Жаклин, ведь содержание письма, которое привезёт Анри, может очень не понравиться Людовику, и гнев его падёт на головы некоторых подданных, забывших про свою честь и долг перед королём.

Думать о политике не хотелось, и она тряхнула головой, отбрасывая мысли вместе с упавшими на лоб прядями. Для путешествия Жаклин оделась, как обычно, по-мужски, но парик надевать не стала, стянув волосы лентой и спрятав под шляпу. Разумеется, после схватки они растрепались, выбились из-под ленты, а Жаклин не удосужилась остановиться и привести причёску в порядок. «Надо бы подрезать волосы», – рассеянно подумала она.

Мысли её, блуждая, от волос и ленты перешли к кружевным платочкам. Именно такой, с изящной вышивкой, явно сделанной женской рукой, она видела в руках у Анри д’Эрбле. Он в последние дни тоже стал меньше времени проводить в кругу друзей, часто отлучался, каждый раз объясняя отъезд срочно возникшими делами. Жаклин бы поверила ему, если бы не вышитый платочек, недвусмысленно указывающий на то, что у Анри появилась дама сердца. «Забавно, а ведь я была в шаге от того, чтобы стать невестой, а то и женой Анри. Если бы я тогда сказала Её величеству «да»... Сейчас бы я вышивала Анри платки, а он... Был бы он верен мне? Или так же ездил на свидания с другой?»

Думать об этом было грустно, и Жаклин снова тряхнула головой. Ей не должно быть дела до того, куда ездит Анри. Как истинный джентльмен, он скрывает имя своей возлюбленной. Возможно, скоро он перестанет это делать, объявит о помолвке, и все дети мушкетёров будут веселиться на свадьбе. А возможно, ещё раньше они сыграют свадьбу Рауля и Анжелики. Жаклин улыбнулась, подумав об этом. Милая Анжелика, какой непривычно застенчивой она становится в присутствии графа! А с какой осторожностью Рауль выбирает слова, беседуя с баронессой, словно боясь обидеть её неожиданной резкостью! Жаклин наблюдала за этим с любопытством и сочувствием, но не вмешивалась, надеясь, что Рауль и Анжелика сами откроют друг другу свои чувства.

«Вот я и становлюсь настоящей старой девой – в восемнадцать-то лет», – с горькой усмешкой подумала она. «Думаю о любовных историях других вместо того, чтобы беспокоиться о себе. Да что толку беспокоиться! Кем бы ни был мой муж, он наверняка будет против моих «мужских» увлечений. И мой выбор невелик – либо отказаться от них, либо остаться в одиночестве... и прервать род д’Артаньяна».

Чтобы оторваться от невесёлых мыслей, Жаклин подняла взгляд от дороги и огляделась по сторонам. С обеих сторон смыкал свои зелёные объятия лес – не старый и не очень густой, но всё же лес, полный запахов травы и цветов, пения птиц, шелеста листьев и хруста ветвей. Сквозь кроны деревьев пробивался солнечный свет, где-то неподалёку слышалось журчание воды. Жаклин направилась на звук и вскоре выехала к реке – небольшой, но стремительной. Вода пенилась, огибая поросшие тёмно-зелёным мхом камни, блестящие и скользкие даже на вид. Путникам сегодня везло – не надо было искать брод. Через речушку был перекинут деревянный мост, старый, но кажущийся вполне крепким.