На что спорим?..

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Глава первая

Сознание возвращалось какими-то урывками. Вот передо мной пускает скупую слезу русоволосый мужчина в смешных допотопных тряпках, вот рыдает бледная женщина, приговаривая что-то про счастье… Снова темнота. И когда по-новой открываю глаза, меня тормошат и тащат примерять обновки. А потом я оказываюсь перед огромным зеркалом и …  с трудом удерживаюсь, чтоб не отшатнуться и не попросить кого-нибудь меня ущипнуть – не сном-то это не может быть! Из мутноватой глубины на меня смотрит девчонка – если б я годам к тридцати родила, возможно, так бы моя дочка и выглядела, потому что это определённо не я. Сходство есть, конечно, хотя и отдалённое. Но передо мной совершенно другой человек – тянется потрогать курносый нос, пригладить копну рыжевато-песочных волос, измождённую мордаху с ввалившимися глазами ощупать. Позвольте! Я всю сознательную жизнь была счастливой обладательницей римского профиля. И брюнеткой при этом.

Я вяло отвечаю на вопросы о моём самочувствии, радуя окружающих каждой осмысленной фразой, и из коротких реплик, которыми они обмениваются, начинаю понимать, что девчонка, чей взгляд я встречаю теперь в зеркале, пятнадцать лет прожила растение-растением – ела, спала, пустыми глазами на мир смотрела… И всё ближе и ближе к Грани подходила, где её уже Пагуба встречать готовилась. Целитель давно  рукой махнул, и стихийник местный родителей не обнадёживал – до Квинты Мечты дочка точно не дотянет. И никакая магия её не спасёт.

Чего-о-о?! Можно с этого места поподробнее? Магия, говорите? Ох, чуяло моё сердце – нельзя на ночь фэнтези читать, лучше б я дамский романчик полистала, глядишь, и пригрезился бы не этот бред, а темпераментный мачо. Надо же – первый сон в жизни и такая чушь! Обычно-то сны мне не снятся, почти за полувековую жизнь ни одного не могу припомнить – были они или стороной меня обходили, не возьмусь судить.

Бить себя в юную девичью грудь и уверять всех вокруг, что мне за сорок, я педагог с двадцатилетним стажем и вообще не из этого мира, я не торопилась, рассудив, что, если это сон, то, прежде чем проснуться, неплохо бы и поприключаться в своё удовольствие. А если всё происходит в реальности и меня на самом деле забросило в другой мир, то тем более стоит побольше узнать об этом мире, изнутри, так сказать. Зачем пугать бедных родителей девочки-цветка россказнями о том, что дочку им подменили.

Мне было даже на руку, что девочка, в чьё тело я попала, оказалась не слишком… ммм… развитой. Никто не удивлялся, что я мир заново для себя открываю – а уж было что открывать, от календаря до наличия магии.

 Новые  впечатления настолько захватили, что я не сразу заметила, как начала меняться. Нет, внешность-юность уже не удивляли. Но я и не помню, когда вела себя столь непосредственно, делала и говорила столько глупостей и просто до неприличия радовалась жизни. Гормоны подростковые, не иначе!

Конечно же, взрослая серьёзная женщина никуда не делась, оставаясь где-то глубоко внутри. Но она всё реже брала верх, и, признаюсь честно, не очень-то хотелось давать ей волю. Мысли и поступки приходили в согласие с возрастом и реалиями здешней жизни. Постепенно я привыкла осознавать себя частью этого мира и перестала задаваться вопросом – не сон ли это. Очевидно, увлечение литературой определённого жанра сыграло немалую роль в том, что адаптация прошла довольно мягко. А что до бытовых неудобств и прочих проблем житейского свойства – в прошлой жизни и не с таким приходилось сталкиваться. Всё-таки полезная у меня была работа: последние несколько лет я руководила секцией спортивного туризма, а многодневные походы изрядно закаляют и тело, и дух.

Со временем годы, прожитые в другом мире, становились всё тусклее, всё нереальнее, а окружающее воспринималось единственно возможным. Спроси меня кто сейчас об имени, я бы, не задумываясь, ответила «Яска», и не вспомнив прежние имя-отчество.

Разумеется, попервах новые родители тряслись надо мной, как наседка над выводком, но измождённый вид быстро сменился здоровым румянцем, статью боги этого мира девчонку не обидели – так что уже через полгода часть хозяйственных забот легла и на мои плечи. Спасало то, что шить-стирать-прибраться было у меня на подсознательном уровне, руки быстро освоили всё, что разум помнил. Но вот с готовкой проблем возникло больше. Прежде я питалась в основном, перехватывая на ходу, поэтому чашка кофе и хлеб с сыром были тем блюдом, которые удавались мне на славу. Но что-то посерьёзнее – это, извините, мимо жизни. А так как никаким кофе здесь и не пахло, даже этим немудрёным навыком блеснуть не выходило. Да никто особо и не настаивал – мать была неплохой кухаркой, и от меня разве что овощи требовалось почистить.

Глава семейства  оказался крепким хозяином, лишнего слова из него не вытянешь, но порядок во всех делах такой, что и управляющий большим имением позавидовал бы, жена его – тихая, незаметная, порой по нескольку дней не видно, не слышно, а я о ней и не вспомню. Довольно скоро стала привычной мысль, что теперь это мои родители и – точка. Иных вариантов всё равно не было. А бабушек-дедушек у Яски не водилось. Отец в селении пришлый – лет двадцать, как забрёл с дальних краёв в сопровождении Крохи да тут и осел. Сельчане к чужакам испокон веков насторожённо относятся, но мой будущий отец умаслил старейшин, а Кроха не позволял кому-либо и подумать о том, чтоб отходить пришлого тёмной ночью на пустой улице. Так и прижился в селении Драгош Издальних. А матушкины родители зачахли вскорости после Яскиного рождения один за другим. Что ж, случается…

Тем временем созванный консилиум из старейшины, мага-стихийника и целителя постановил, что на меня снизошла милость богов и мой дух, прежде блуждавший во тьме, окончательно и бесповоротно занял приличествующее ему место.