На девятом круге ада

Краткая биография самой обычной девчонки

«Знаете, где находится ад? Он в вашей голове».

Пролог.

Видели ли вы когда-нибудь настоящих демонов? Наверняка, в вашем воображении это жуткие обезображенные существа, для которых нет ничего святого. Это устоявшийся стандарт человеческого восприятия, но так ли всё на самом деле? Истинные демоны вовсе не страшные, они красивы, словно ангелы, прекрасны настолько, что могут свести вас с ума. Нет ничего ужаснее абсолютной красоты, смотрящей на тебя холодно и презрительно… вот какие они - настоящие демоны!

Глава 1. 

«Один из Аваторов-Логосов, роль которого в эволюции планеты должна была быть особо значительной, не удержался на высоте своего иерархического положения. Он предал свою высшую миссию и, ослеплённый гордыней и честолюбием, восстал против Плана эволюции Земли, установленного Высшим разумом Космоса. С этого момента бывший руководитель планеты отпал от Иерархии Светлых сил и из Люцифера – «Свет Несущего» - превратился в Сатану, Князя тьмы. Именно это положило начало возникновению на нашей планете сознательного зла, противоборствующего силам Света…»

Примерно такое описание Люцифера я смогла получить из прочитанной мною потрёпанной книжонки в старой библиотеке местного детского дома, куда я явно не просто так зашла. Это мой дом уже лет десять как, и на ближайшие три-четыре года им и останется. Не скажу, что мне здесь не нравится, условия жизни вполне приличные, только тоска берёт такая, что хоть волком на луну вой.

Конечно, вы задаётесь вопросом, как я туда попала? А как я могла попасть? Родителей нет, опекунов тоже, присматривать за мной больше некому, вот я и стала жить в детдоме. Как я лишилась родителей? Честно, не помню. До пяти лет жила в одном из самых бедных районов города под покровительством обычного работника офиса Михаила Сыресина. С этим мужчиной мы сдружились, я любила его всем своим детским чистым сердечком. До сих пор в памяти осталось его доброе бледное лицо, с чуть заметными морщинками у глаз и небольшой бородкой, которую он со смешной тщательностью отращивал из года в год. Пожалуй, моё попадание в детдом можно принять за предательство Михаила. До сих пор для меня остаётся непонятным, чем я ему так досаждала, что он даже отправил меня в такое место. Вскоре я решила не рисковать, постоянно отказывалась от опекунства, если таковое вдруг начинало маячить на горизонте.

Как вы понимаете, атмосфера в детском доме гнетущая и устрашающая. Дети здесь (наверное, в том числе и я) озлобленные, отчуждённые или тихие и болезненные, все здесь разные, но нас объединяет одно – отсутствие родителей, да и вообще всех близких людей. Несмотря даже на то, что нам предоставляют прекрасные условия для проживания, особой привязанности к этому месту или к людям не чувствуется, по крайней мере у меня. Постоянно рядом со мной вьются всё новые и новые люди, я часто даже имени их не помню, о какой привязанности тогда и любви вообще может идти речь?

Да я и не стремлюсь к любви. Сыта по горло. Я вижу почти каждый день, как социальные работники приходят, чтобы вправить нам мозги, прикрывая это всё любовью к детям. Я давно перестала верить их фальшивым улыбкам, словам о том, что, в конце концов, мы будем счастливы, найдём родителей и нас полюбят, как родных детей. Те, что помладше ещё им доверяют, а я и многие другие ребята моего возраста, уже ни на что не надеются. Мы давно поняли, что теперь должны сами строить свою жизнь, не полагаясь на взрослых.

Конечно, за всё время пребывания в этом детдоме, я видела семейные пары, которые действительно готовы были любить воспитанников, как родных. И каждый раз я хотела оказаться частью их семьи, но везло другим детям, а не мне. Будучи несколько раз разочарованной и разбитой, я решила, что не буду частью чьей-либо семьи. Останусь сама по себе. Вот так вот.

Наверное, теперь вы плохого мнения обо мне. Но от своих принципов я не отступлю. Многие, кто это сейчас читает, вряд ли представляет, каково жить без родителей, а я и вовсе их никогда не видела. Возможно, мне даже легче, чем многим моим сверстникам. Большинство из них знали своих родителей и тяжело переживали из-за их смерти. На моей памяти даже был мальчик, который не выдержал горя, сильно заболел. Его несколько дней лихорадило, он бредил, поэтому к нему никого не подпускали. Мне тогда было лет семь, а мальчику 10. Может, тогда я и не особо вникала в происходящее, но всё это в итоге запечатлелось в памяти. После недели серьёзной болезни, мальчик умер.

А что я могу рассказать о родителях? От них остался лишь кулон в виде сердца. Да и то, сердце было расколотым на две части. Несмотря на то, что я ничего о них не помню, я чувствую, что сильно их люблю, как и все любят своих родителей. Я была слишком мала, чтобы знать их, ведь когда я попала к Сыресину, мне не было и года.

Но маленькие радости от этой жизни я всё же получала. Иногда социальные работники устраивали нам экскурсии по разным местам с достопримечательностями и музеями. В такие моменты я почти забывала о том, кем являюсь, мне казалось, что это обычная школьная поездка с классом. Нас каждый день отправляли в школу, как и полагается, но денег у детского дома не так много, чтобы оплатить поездки от класса каждому воспитаннику. Я видела, как работники детдома устало качали головами, поэтому я всегда отказывалась ездить куда-либо с классом, чтобы не доставлять другим проблем.

В нашем детдоме были и такие ребята, чьё одиночество перерастало в итоге в пассивную агрессию. Именно поэтому в детстве меня много задирали и издевались, с каждым разом больше убеждая меня в собственной никчёмности.

- Посмотрите на эту замарашку, - говорила одна из лидеров «военных группировок». – От неё даже святой отец отказался бы. Она и правда одна большая ошибка, - и комната, где меня зажимали в угол, сотрясалась от нервных и злых смешков. Это верно, я всегда считала себя ОШИБКОЙ.