на горизонте событий

1

"Один графоман в солидный журнал

Прислал корявый стишок.

Совсем таланта не было в нем,

И стиль был весьма смешон.

Но чтобы вывод под стих подвесть,

В нем были такие слова:

«Жизнь такова, какова она есть

И больше – никакова!»

В.А. Костров.

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Я глуп.

Я так ясно осознал это, в тот момент, когда декорации окружающего меня «гармоничного мира», в одночасье рухнули. Картинка, тщательно нарисованная социумом, рассыпалась в пыль и объективная реальность предстала во всей своей безжалостной и беспристрастной красе. Пенять было не на что и не на кого, потому как я сам, год за годом, выдергивал из этих декораций скрепляющие их гвоздики.

«Выдергиванием гвоздиков» я занимался с детства. С юных лет у меня проявилась неуемная потребность распотрошить все, до чего смогу добраться и посмотреть, как это сделано. Признаюсь честно – собрать опять «как было», получалось не всегда. Но это меня, почему–то, никогда не смущало и, уж тем более, не останавливало. И я лез повсюду. И вся моя дальнейшая жизнь стала протекать среди крутящихся железяк, машинного масла, труб и кабелей.

И вот, на каком-то этапе жизни, когда я уже слегка подустал от приваренных к валам доморощенными «кулибиными» подшипников и шестеренок, мой рассудок стал все настойчивей и настойчивей лезть в дебри построения схемы «человеческой ментальности».

В какой-то момент, я стал подозревать, что гармоничному выстраиванию производственных отношений (как определил их старик Маркс) мешает не уровень нашего умственного развития, а наличествующий, в каждом из нас, уровень идиотизма. Потому как, некоторые поступки, как свои собственные, так и поступки других людей, совершенные вне зависимости от полученного образования и гор прочитанной литературы, не поддавались никакому логическому объяснению.

Я, не так чтобы  сильно хотел в этом разобраться - но кто меня спрашивал? Мысли нахально лезли в голову сами, без спроса, и ни в какую не поддавались даже малейшей дрессировке. И само собой, внутри черепной коробки все чаще возникал вопрос: «Да что с нами не так?» Он бился там как камушек в погремушке и - оставался без ответа.

С окружающими я своим печальным открытием делиться не стал, и они продолжали считать меня разносторонним и образованным человеком. А сам я себя чувствовал как «зелененький» персонаж из жестокой детской песенки:

…Не думал, не гадал он

Никак не ожидал он

Никак не ожидал он

Такого вот конца…..

В «принципиальную схему» мироустройства я врубился еще в школе: я - всего лишь мельчайшая деталька Вселенской Конструкции, которая функционирует по своим законам и алгоритмам. Внутри этой схемы все взаимодействует: Солнечная система – деталь галактики, планеты – детали Солнечной системы, человечество – одна из составляющих деталей конструкции под названием «планета Земля». И так до элементарных частиц.

И для того чтобы вся эта схема функционировала - все пронизано энергией. Что такое «энергия» до конца никто не понимает, хотя пытаются хоть как-нибудь объяснить. Вот, по мнению Эйнштейна, энергия - это нечто вечное и неуничтожимое, и только меняющее форму своего проявления.

И что же нужно сделать, чтобы понять, как она устроена - эта наша схема? Откуда все это взялось и куда все денется? Какие силы нужны, чтобы осуществить этакую давнюю мечту человечества, чтобы в этой схеме разобраться и обрести то самое заветное «Абсолютное Знание»?

А вдруг это Знание - нечто вроде «черной дыры»? И как у всякой, уважающей себя, «черной дыры» у нее есть, так называемый, «горизонт событий». Край пространства, за пределы которого из черной дыры не вырывается ничего, даже свет. И все, что мы можем – посмотреть издалека на, этот самый, горизонт событий Абсолютного Знания. А за ним уже все - черная дыра, откуда возврата нет. И нет никакой возможности заглянуть за этот горизонт. Понять, что там - и вернуться назад.

И в этом кроется причина моей глупости. И может, поэтому я никак не могу толком разобраться в этой «схеме», в которую нас встроили?

1

«…Есть много в небесах и на земле такого,

Что нашей мудрости, Гораций, и не снилось».

У. Шекспир. «Гамлет». В переводе К. Романова

Глаза никак не привыкнут к темноте. Света, проходящего через узкую щель под потолком - некое подобие окошка - хватает только на то, чтобы разглядеть контуры валяющегося здесь барахла, и немного подсветить пол. На полу, к противоположной стене, среди куч этого пыльного хлама, оставлен проход. Когда глаза немного привыкли к темноте, я разглядел на этой стене странный предмет. Ровно посередине стены, висит большая черная, наверное, когда-то посеребренная рама. Внутри рамы, темнота какая-то особенно глубокая. Как будто это проем в открытый космос. Больше на стене ничего нет, хотя по другим стенам развешены мотки каких-то веревок, пучки сушеных трав, старые ватники. Аккуратно, боясь споткнуться, переставляю по проходу ноги, подхожу к этой раме почти вплотную, и вижу, что это зеркало. Мое отражение, под тонким слоем пыли, выглядит как-то нереально - отчасти из-за слабой освещенности, отчасти из-за того, что амальгама зеркала явно очень старая и в некоторых местах покрыта паутинкой трещинок. Прямо ладонью, осторожно, протираю поверхность стекла. Пыль сходит как-то странно, как пленка – не оставляя следов. И теперь мое отражение выглядит еще более гротескным - в зеркале, кроме моей фигуры больше не отражается ничего, даже то , что находится за спиной, только темнота – бездонная и густая.