На семейном фронте без перемен

На заре ты ее не буди...

На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
(Афанасий Фет)

В полседьмого привычно пропищал будильник, возвещая наступление очередного будничного семейного утра.

Утро у мужской части нашей семьи уже который день началось с усиленной физподготовки.

У сыновей ожидались серьезные соревнования по мордобою, и если у мелкого еще так – детский лепет, то старший шел на разряд, а там все по-взрослому.

Хотя он сам еще тоже маленький, конечно, но высокий и данные хорошие, поэтому тренер его продвигает.

А на прошлой неделе изловил мужа и попросил дополнительно погонять сына дома: пресс, отжимания, растяжка. Если можно – немного по технике.

Вот и пришлось папе слегка напрячься.

Мы с дочерью отправились на кухню готовить завтрак: я готовила, а она сидела рядом с планшетом и оказывала моральную поддержку. Что еще взять с трехлетнего ребенка?

Точнее, поддержка была аморальная, потому как дочь без конца ныла:

- Мама, я кушать хочу!

Однако, после очередной выволочки на родительском собрании в садике я была непреклонна.

Мол, приводите наеденных детей, они завтрак не кушают, а завтрак у нас и вкусный, и полезный, и… Я вздохнула и дала малой кусочек яблока.

Садик у нас действительно хороший и кормят там вкусно. Персоналу ведь тоже обидно – готовили-готовили, а никто не ест. По себе знаю.

- Ты, мама, жадина – говядина! – презрительно выдала дочь, засовывая в рот яблоко. - Пойду к папе, он конфетку даст.

Папа и впрямь в отношении дочери проявлял душевную слабость и моральную неустойчивость, поэтому я быстро схватила ее за руку:

- Не ходи, там опасно! Мальчики удары отрабатывают!

Из-за закрытой двери детской действительно доносились команды мужа и какие-то резкие звуки.

- И я хочу удары! – воодушевилась дочь, вырвалась и вприпрыжку понеслась к детской.

Она подергала ручку, но дверь не поддалась – очевидно была закрыта на защелку.

- Папочка, любименький, открой! – жалобно проскулила она под дверью. – Я так сильно-сильно хочу к тебе!

- Подожди, Светлячок! – ласково отозвался голос мужа. – Мы скоро закончим.

- Быстро открой! – рявкнула дочь. – А то написяю под дверь, упадешь и чуть-чуть сдохнешь!

- Светлана! – строго произнесла я. – Что за слова? По губам хочешь?

Но дверь уже открылась.

- Заходи, шантажистка, - вздохнул муж. – Горшок только не забудь. Вот же ж, блин, мамины гены.

- Папиных там больше! – фыркнула я.

Но у меня на плите все кипело и шкворчало, поэтому особо задираться было некогда.

Дочь с победным видом сбегала за горшком и проникла в мужской клуб.

- Только сидеть у окна и никуда не лезть! – предостерег ее муж.

- Если конфетку дашь, буду сидеть тихо!

- Ладно, сейчас…

Дверь закрылась. Какое-то время все действительно было спокойно: дочь не ныла, сыновья что-то там отрабатывали на счет.

Я уже закончила приготовления и накрыла на стол на троих: завтрак был мужской и довольно сытный, для двух учащихся и одного работающего.

Мне же по утрам заходило исключительно кофе с молоком, и то, когда все разбегутся: чтобы с чувством, с толком, с расстановкой, истинно наслаждаясь процессом.

Я бросила взгляд на часы и уже хотела пойти поторопить спортсменов, как вдруг из детской раздался грохот и звон бьющегося стекла.

- Дебилы!!! – взвыла я и со всех ног помчалась на звук.

Воображение уже рисовало перед глазами картины одна другой страшнее.

- Все живы?! – выкрикнула я, врываясь в комнату. – Где Света?!

- Мама, я тут! – отозвалась дочь от окна. – Сижу тихо, пописяла в горшок. Я хорошая девочка и красавица!

- Все целы, - виновато признался муж. – Точнее, личный состав без потерь, а люстре хана.

Пол и в самом деле был щедро усыпан осколками битого стекла. И еще почему-то посередине комнаты растекалась здоровенная лужа.

Я посмотрела на понуро стоящих сыновей и не сдержалась:

- Да в кого ж вы у меня такие неадекватные! На вас все горит, вокруг все горит, земля под ногами пепелится! Скоро в квартире одни голые стены останутся! Если вообще дом не рухнет!

- И еще они мой горшок разлили! – подтявкнула дочь от окна.

- Два де… - начала было я, но вспомнив про педагогику, психологию младшего школьного возраста и прочую лабуду, осеклась.

Но мое юное воплощение еще не было испорчено такими вещами.

- Два дебила – это сила! – радостно угадала дочь. – Правда, мама?

- Правда! – со стоном признала я.

- А три дебила – это мощь! – вздохнул муж. – Это я люстру разбил. Хотел один удар пацанам показать…

Я развернулась и мстительно посмотрела на него. Руки сами собой сжались в кулаки.

Он стоял тихий-тихий и смущенно хлопал ресницами. Этакий зайчик. Белый и пушистый.

- Блинна! – взвыла я. – Как же мне сейчас охота отработать удары!

- Бей, - тихо произнес он и опустил голову.

- Ну уж нет! – многозначительно усмехнулась я. – Я не мужик, чтобы все решать мордобоем. Исправительные работы! Всем!

Я оглядела комнату внимательным взглядом:

- Быстро все убрать, пол вылизать, и чтобы ни одного осколочка! Старший – собрать в школу оба портфеля, свой и брата. Если чего-то забудешь – огребешь по полной. Папа, когда все тут закончишь – погладишь мелкому рубашку.

- Да пофиг, мама! – скептически отозвался младшенький. – Она не сильно мятая.

- Но ты же первоклассник! – растерялась я. – Ладно старшему уже все по барабану. А ты должен выглядеть, как с иголочки.

- Так я же уже не первый раз, - философски хмыкнул он. – Я сегодня шестой раз в первый класс. Можно забить.

- Ладно, я забила! - фыркнула я. – Сами разбирайтесь. Закончите – завтрак на столе. А я – в душ. И не стонать мне под дверью, что у кого-то какие-то проблемы. Убью.