Набат сердца

1

Тревожный колокол лишь начал свой набат, а маленькое поселение, расположенное в излучине реки, уже начало свое расторопное и деловитое движение. Без паники, без криков и причитаний, привыкшие к столь частым здесь набегам индейцев мужчины и женщины хватали заранее приготовленные котомки, детей и оружие и быстро отступали к воротам укрепленного форта. И хотя свое название деревянное сооружение заслужило лишь высоким стенам да бойницами по сути являлось весьма хлипкой защитой, против индейцев порой могло послужить неплохим способом уцелеть.

Лица бежавших были сосредоточены и бледны, а губы – плотно сжаты. Женщины бесстыдно подбирали свои длиннополые юбки, обнажая мужские портки и высокие охотничьи сапоги, и умело придерживали длинные ружья. Мужчины прикрывали их, зорко поглядывая на стены, и даже дети могли поразить любого европейца своей послушностью и готовностью оказать любую помощь, будь то присмотр за младшими или подача пуль и пороха.

И все же, несмотря на оперативность и слаженность действий, в этот раз индейцы оказались быстрее. Длинные стрелы с цветастым оперением точно вонзались в тела мужчин, и они грузно падали на землю один за другим. С первыми павшими раздались и воинственные боевые крики, пронзительные и устрашающие, больше похожие на рык невероятных чудовищ из иного мира. Они и двигались, и выглядели как чудовища – невероятно быстрые и гибкие, нападавшие аборигены двигались, прижавшись к земле и при этом широко расставляя ноги. Их разрисованные красками лица, похожие на застывшие маски идолов, выражали высшую степень злобы и ненависти и пугали даже самых искушенных жителей Нового Света.

Но еще больше пугала их сила и кровожадность – темные руки не знали устали, и индейцы не только попали в цель из своих луков, но и ловко снимали скальпы своими небольшими топориками-томагавками, тоже украшенные перьями и разноцветными шнурками. Их одежды окрашивались кровью и это, казалось, совершенно их не смущало. Они потрясали своими замысловатыми прическами из косичек, кожаных полосок и звериных шкурок и то и дело оглашали воздух очередной порцией боевого клича.

Анна была всего в шаге от спасительных дверей. Она уже лишь чудом избежала двух стрел и почти ликовала, чувствуя спасение. Но неожиданный крик ребенка заставил ее запнуться, остановиться и быстро оглянуться. И увидеть Марселя, своего самого маленького ученика.

Мальчишка упал, сбитый с ног телом пораженного в самое сердце одного из поселенцев. Может, он и рад был бы подняться, но около него уже оказался ирокез с томагавком. И вид его оскаленного рта, а так же малоприятная демонстрация снятия скальпа привели Марселя в такой ужас, что тот завопил, не в силах пошевелиться. Закончив свое страшное дело, индеец перевел взгляд на него и широко улыбнулся. Протянул к нему руку, схватил за воротник и одним резким движением вздернул вверх.

Тело Анны дернулось словно само по себе, ведь инстинкты и мозг во всю трубили – нет! Нельзя! Бесполезно! И все же молодая девушка подлетела к дикарю и замахнулась своим мешком. Индеец с легкостью избежал удара и даже рассмеялся такой смешной попытке защитить ребенка. Уже в следующее мгновение он поймал девушку за запястье и дернул на себя, но лишь для того, чтобы схватить за ее густую шевелюру.

- Марсель! Беги! – исступленно закричала Анна, совершенно не чувствуя боли и облегченно вздыхая, когда мальчик поднялся и что есть силы рванул в сторону форта.

- Хорошая. Мягкая, - довольно пророкотал индеец на плохом французском, - Моя!

Девушка с неприязнью уставилась в разукрашенное лицо дикаря. Она впервые видела ирокеза в такой близости и находила его крайне устрашающим. Но отчего-то не боялась и даже где-то глубоко внутри ликовала – да, случилось то, чего ее отец боялся больше всего - она оказалась в руках индейца из одного из самого свирепого и жестокого племени Северной Америки. Но это стало платой за жизнь юного мальчика и жалеть себя она не считала нужным.

Не зная, поймет ли ее ирокез, она заговорила на языке команчей:

- Не переживай, воин, твоя. Можешь отпустить меня, я безоружна и не убегу.

Брови дикаря удивленно взметнулись вверх. В его глазах появилось странное, почти детское выражение счастья.

- Знаешь язык моих врагов? Хорошо. Будешь полезна, - проговорил он радостно.

Но так и не отпустил. И продолжал стоять, пока его сородичи сновали по округе, собирая скальпы и пожитки убитых. Они копались в их мешках, как помойные собаки, разбрасывая не заинтересовавшие их вещи прочь. Некоторые сновали из дома в дом и совершенно не обращали внимания на выстрелы, которые уже делали мужчины из бойниц форта.

- Мадмуазель Ляор! Это же мадмуазель Ляор! – раздалось откуда-то сверху.

В сторону крикнувшего тут же полетела стрела. Но Анна оказалась не единственной пленницей. В руках ирокезов оказалось еще с полдюжины женщин и трое маленьких ребятишек. И ни одного мужчины, так как они все оказали сопротивление, и ирокезы убили их. Хорошо, что большая часть поселения все же успели спрятаться за стены форта.

Минут через пятнадцать дикари закончили свой разбой и быстро ушли, подталкивая перед собой пленников. Лишь Анне, явно оказавшей впечатление на своего нового хозяина, было позволено идти подле ирокеза, который просто засыпал ее вопросами.