Найка - 2: Лови радугу!

Найка - 2: Лови радугу!

Жила была в некотором царстве, в некотором государстве, кроссовка Найка. Была она в молодости шустрая, спортивная, стройная, отбоя от поклонников не знала, да и было ей не до их ухаживаний. Вся устремленная вперед, так и пробегала она в девках. А как задумываться стала, что одна, да как подружки все замуж-то повыскакивали, так она и схватилась за голову, да форму уж стала терять. Бока ее вытерлись, шнурки износились, и подошва местами потемнела и сбилась. И посылали теперь, кроссовку, по распределению, не на праздники спортивные, а на уборку картофеля, да прополку грядок. Грустить стала много Найка, лить соленые слезы и убиваться о своей судьбинушке.

— Эх, жизнь моя, кручинушка, — вздыхала каждый раз кроссовка Найка, сидя перед телевизором и любуясь на лакированные туфельки, мелькавшие в кадре разных передач, — Они такие красивые, такие успешные, а я?

— А что ты? — обращалась к Найке ее подружка-соседка, стоптанные тапочки, жившая с ней же в квартире. Тапка всегда была в курсе всех событий, которые оповещали с голубого экрана и никогда, не покидала стены квартиры.

— Да ты посмотри на меня. Я же страшная, стоптанная, потертая, с обвисшими шнурками. Да еще и одинокая, — причитала кроссовка Найка.

— Да ладно тебе, уж кому вздыхать, так это мне, — фыркала тапочка.

—Это почему? — удивлялась Найка, вопросительно глядя на соседку.

— Потому что ты хотя бы там, мир видишь, а я? Всё дома и дома сижу.

— Да…, — соглашалась Найка и на этом у них разговоры обычно оканчивались.

Найка уходила мыться и спать, а тапочка до утра смотрела телевизор.

Так тянулись дни, лениво и однообразно. Найка уезжала каждый день на работу, ковыряться в земле, а тапочка смотрела телевизор и занималась приборкой по дому.

Но однажды — а сказка без того не была бы сказкой — Найку вызвало начальство к себе на серьезный разговор. Разговор, видимо, был очень серьезный, что начальник запретил к себе кого-либо впускать и выпускать.

Резиновые сапоги, босс и гроза всех картофельных полей, Чиныч или официально Мейд ин Чина, был человеком грузным, с ленцой и с глазками узкими, будто постоянно недовольный. У Найкиного босса была одна особенность: он никогда не чистил своих сапог. Грязь, налипшая к подошвам за день, сама отваливалась к вечеру. Кроссовка этому делу очень, всегда завидовала, потому что ей подолгу приходилось ковыряться в подошве, чтобы счистить с себя эту дрянь.

Мейд ин Чина, сидел за своим столом. Найке было предложено присесть и выпить, по случаю. Найка отказалась. Этого самого случая она не уразумела, а на дворе стоял день, и пить с начальником она и вовсе трусила, сославшись, что на работе она не пьет.

— У меня к тебе поручение,  — начальник вытянул ноги под столом и чуть приосанился, — Приезжают очень дорогие гости. Нужно их встретить, показать тут все и ко мне в гости проводить.

— А почему я? — удивленно всплеснула шнурками Найка.

— Потому что сабо Армани укатила с любовничком на море, — буркнул сапог, помрачнев, — А сандалии Юдашкины приболели. Некому больше.

Мейд ин Чина развёл руками и наливка в пузатой таре, предложенная ранее Найке, скрылась за голенищем сапога, в сейфе.

— Да... так мне, это, надо подъемные, чтобы привести себя в надлежащий вид, — Найка подняла подошву, с которой съехал на ковер толстенный кусок грязи.

— Ладно-ладно! — спохватился Чиныч. Глаза его распахнулись от увиденной картины. Персидский ковер испорчен, — Будут тебе и Канары и какава с молоком и ПЁРламутровые бусы, как задание выполнишь. Кстати, гости будут через три часа, так что будь готова и сама их встретишь в аэропорту.

— Но...

Найка обернулась и пребольно впечаталась носком в закрытую перед ее носом дверь.

— А... если я, — взялась несмело предположить Найка, но отскочила в сторону, так как дверь внезапно перед ней распахнулась.

— А если задание провалишь, я тебя уволю, и тебя сошлют на свалку, мусор лопатами воротить.

Дверь захлопнулась за её спиной и Найка грустно поплелась домой.

— Везде подстава, — всхлипнула она, когда поднималась на девятый этаж по лестнице. Лифты на месяц отключили в подъезде.

Домой кроссовка зашла тенью и села на пороге у дверей. К ней подошла тапочка с палочкой-ковырялочкой.

— На вот, грязь счисти, а то я только что полы помыла, — сказала она и как всегда почапала на кухню, там убегало молоко.

— А-а-а! За что мне это? Я же работала себе, работала и тут бац, хотят уволить! — заголосила Найка, заливая чистый пол солеными слезами.

— За что? — прискакала с кухни тапка, вытирая руки о фартук.

— Да ни за что. Чиныч сказал, что пока я той делегации город не покажу, мне и премии не видать и вообще, — ревела Найка, разводя лужу. Водные потоки уже кружили паласы на полу.

— Эй, перестань! Ты сейчас тут наводнение мне устроишь. Давай-ка ты сначала делегацию ту встретишь, покажешь город, а уж потом и реви. — Тапка топнула, второй подошвой прихлопнула и Найкино озеро на полу вмиг просохло.

— Да как же я поеду? Я же курам на смех. — Кроссовкины слезы снова грозили залить пол. Но тут тапочка улыбнулась и хлопнула себя по бокам.

— А я на что? — воскликнула она.

— То есть? — непонимающе посмотрела на тапку кроссовка. В глазах все двоилось и тапок теперь было не пара, а две пары. Все они золотились узорами дивными на красном бархате, а опушка поверху одежки ходила волнами, как волны морские от сильного ветра.

— Я подарю тебе вещь дивную, она тебе придаст сил и уверенности. А пока я искать это буду, ты в ванную ступай, да ноги свои помой, а то я сама их тебе помою, — тапка затолкала удивленную Найку в ванную и ушла в комнату, колядовать.