Найти Сокровище

Найти Сокровище

По легенде
цветок папоротника наделяет даром
находить скрытые сокровища.

Серега посмотрел на проходящую мимо их избы Натку с подругами, и не дождавшись взаимного взгляда, ругнулся под нос. Деревня Тверды небольшая, десяток дворов жилых осталось. Молодежи еще меньше, разве что приезжающие к старикам на лето, как Серега. Или как Натка. Все, конечно, друг друга знают, не первый год. И приспичило же Варваре Петровне сосватать внука…

– Ты, Сереженька, вон, сходи с молодыми, ночь Купалы праздновать. Повеселись у костра, да тихо с Наташенькой поговори, попробуй, может и понравится она! Статная, серьезная, не блудливая. Чего еще надо?

– И что, у нас все невесты в деревне опробованные? – попытался огрызнуться Серега.

– Я те, охальник! - взбеленилась бабка, – После свадьбы будешь “пробовать”, а сейчас приглядись к девке! Хороша ли, какой хозяйкой будет? Двадцать два года лбу, жениться пора, а он все хнёй мается. Брысь с глаз моих, горе мое! Иди веселиться и к невете приглядываться! И не вздумай цветок папортника искать. К мавкам как прадед попадешь!

Мавки в местных сказках непонятным образом губили парней, и не очень его пугали, а вот напор бабки... Серега еще раз выругался, но послушался. А куда деться?

Костер на равноденствие собирались жечь у реки. Приглядываться к невесте Серега, впрочем, не стал, да и она на него внимания не обращала, гордячка этакая!

Ну, и, где деревенская молодежь, там водка. Уже теплый, с приятелем Валькой, они пошли в лес искать цветок папоротника. Валька, правда, перебрал, так что сразу прилег на пригорке, а Серега упорно попер дальше. И натолкнулся на НЕЁ…

◊

Обнаженная красотка возникла будто из ниоткуда, и нежно погладила его по щеке. Пряный восточный аромат ударил в ноздри, и он выпал из жизни.

Очнулся он уже без одежды, в обнимку с незнакомкой внутри небольшой избушки, сделаной в стиле испанского архитектора Гауди. Был у него такой пунктик, строить дома напоминающие живые деревья. Вот и тут, вроде бы и домик, а вроде и дерево. Стены волнистые корой покрыты, даже следа печки нет, стол с кроватью как будто из пола выросли… Вот на этой кровати он и лежит. Рыжие волосы незнакомки разметались по его груди, а тонкие руки обнимали его плечи. Никогда ее в окрестностях не видел.

– Ты, кто? Из Кстов, что ли? – спросил он, назвав деревню невдалеке.

– Я вообще не человек, – улыбнулась она.

– Мавка, что ли?

– Нет, что ты, – рассмеялась она, – Мавки сами по себе, а я – яга! Мавке еще укорениться и вырасти надо, а я уже взрослая, у меня вон, дом имеется.

– Нечисть, что ли?

– Чисть, чисть, - улыбнулась она, – Мы в соседнем измерении живем, но очень близко. В ночь равноденствия можно пересечь грань, так ты сюда и попал. Но до рассвета надо обратно, а то в мир людей не выйдешь.

– Но если вы не люди, то кто?

– Растения. В пермский период из папоротников эволюционировали. Конечно, уже не просто папоротники, как люди уже не просто обезьяны.

– Но ведь растения не двигаются?

– Так и избушка не двигается. А семена и споры летают. Вот и я как цветок. Или там, плодовое тело. У нас некоторых элементов в почве не хватает, вот и приходится у животных одалживать. Наши предки насекомых ловили.

Сергей вспоминл про хищное растение росянку, как она приманивает насекомых на сладкие капли на листьях, и как они схлопываются, переваривая жертву. Поневоле пощупал ложе. Мягкое, но не слишком. Удобное. Как водяной матрац, покрытый мягким ворсом, похожим на вельвет. Только не тканью покрыт, а чем-то вроде мягкого сухого мха. И схлапываться вроде не должно. Впрочем, он взглянул на обнаженную девушку, приманка для парней качественная, не поспоришь.

– Ты чего? – засмеялась она, – Думаешь, что тебя сейчас есть будут?

– А что, не будут? – с сомнением поинтересовался Сергей.

– Нет, конечно! Человека есть нельзя, это смертельно. Это столько материала, что вся потом на цветение изойдешь, и трухой осыпешься. Мне и того, что ты мне дал на год цвести хватит!

Серега смутился, вспомив, что он дал ожившему цветку.

– Вообще-то не для того оно…

– А тебе жалко, да? И если бы мне не отдал, куда бы дел? А у меня оно новой жизни начало даст, как и положено. В чем обида-то? Ведь тебе хорошо было! Правда?

Серега не мог не согласиться. Это было невероятно, упоительно хорошо.

– Слушай, а откуда ты все это знаешь? Ну, про Пермский период, эволюцию, измерения опять же… Слова-то какие ученые, у нас в деревне далеко не все их знают.

– Так некоторые наши избранники к нам потом возвращаются.

– Как это?

– А так! Состарится он, знает, что жизни у него мало осталось. И пойдет опять искать ягу в ночь на Ивана Купалы. Если найдет, будет у них как у нас с тобой только что. А потом заснут вместе. Избушка их покрывалом из ростков накроет. Ростки непростые, они к коже тянутся, а потом внутрь прорастают. И увидит он сны яркие, живые, всю-всю свою жизнь от начала самого. Они вместе их увидят, потому что ростки те как нервы, передавать эти сны будут дальше, избушке, и потом через корневую систему и всем нам. У нас ведь мозг общий – корни. Мавка как укоренится, пускает свои корешки широко-широко, а как с корнями других яг они встретятся, переплетаются и срастаются воедино. Вот и получается, яга не одна, таких как я хватает, а корни у нас у всех общие. Вот туда душа избранника и уйдет, и живет там среди нас. Нам-то не жалко, мы там все как-то уживаемся, и избранникам своим только рады. Вот некоторые и приносят знания из мира людей, и про эволюцию, и про пермский период.