Налог на счастье

Налог на счастье

- Ну, кажется, стихло. Будем собираться. Марион! Помоги деткам! 
- Да, дядя!
   Действительно, все отголоски сражения, все молнии, вспышки огня уже давно прекратились. Страшный вечер незаметно перетёк в ночь, лишь изредка прерываемую всполохами света и криками. К утру все стихло. Можно было возвращаться в деревню.
    Староста. господин   Фельдрайн, послал мальчишек собрать жителей, а сам, прячась за кустами, выглянул на дорогу. Пусто.
- Марион, ну давай же. Девушка, наконец, вывела запряженных в телегу лошадей. На повозке сидели дети и госпожа Фельдрайн, даже после двух дней в лесу сохранявшая осанку и гордый вид первой хозяйки деревни.
    Они успели проехать по дороге не более ста шагов, как за поворотом увидели первых погибших. Много, много погибших. Вперемешку лежали люди и лошади, езиги и королевские солдаты.
- Тут бой был, Марион. Да с нашими маг был. Видишь, как-этих-то огнем попалило. Да много их было.
   Девушка старалась вести лошадей так, чтобы не наехать на мертвых. Но, в конце концов, пришлось остановиться. Здесь павшие уже покрыли всю дорогу, видимо, солдаты приняли последний бой, стараясь не пропустить кочевников дальше, к деревне.
   Марион пришлось вместе со старостой переносить погибших на обочину дороги. Вскоре к ним присоединились другие мужчины деревни, чьи повозки догнали их. Марион поднялась на пригорок и присела на пенёк, можно было немножко отдышаться. Чуть-чуть погревшись на солнышке, девушка встала, и тут у нее за спиной раздался стон. Буквально в двух шагах, в кустарнике, лежал солдат. 
- Дядя! Господин Фельдрайн, здесь раненый!
    Староста с другими мужчинами поднялись на холмик. Марион стояла на коленях у тела мужчины. То, что это не кочевник, можно было определить сразу. Воин был в кольчуге, хороших сапогах, рубахе и штанах, сшитых, судя по всему, из весьма добротной ткани. В плече и груди солдата торчали две длинные стрелы. Девушка подняла голову.
- Дядя! Он жив! Он дышит! Мы спасем его!
   Староста покачал головой. 
- Ты же видишь. Две стрелы. Да еще явно заговоренные. Такую кольчугу пробили!
- Дядя! Он еще жив! Разве ты не помнишь, какая награда обещана за спасение королевского солдата! Я буду за ним ухаживать.
  Да, такой королевский указ существовал. Пять золотых! Может девочка и права. Староста дал указание односельчанам занести раненого на телегу, и маленький караван двинулся дальше.
- Марион, раз ты сама вызвалась, оставим раненого у тебя дома. Растопи очаг, я приду, и мы извлечем стрелы. Если он при этом не умрет, то шанс есть.
   Староста справился со своим делом умело. Когда-то и он был солдатом. Кольчуга оказалась очень прочной и, видимо, наконечники проникли не очень глубоко. Фельдрайн прижег раны раскаленным на огне ножом.
- Перевяжи его.
- Дядя, а что это за вещь?
    На шее солдата, на длинной серебряной цепочке висел странный знак. Эмалированный круг был разделен на две половины, на одной на белом фоне раскинуло ветви зеленое дерево, на другой, на черном змеились стилизованные огненные языки пламени.
- Не знаю. Амулет какой-то. Оберег, наверное. Лучше его не трогай. 
   Утром солдату стало хуже. Он метался по постели, бессвязно выкрикивая какие-то фразы на непонятном языке. Марион обтирала его влажным холодным полотенцем, ставила на голову компрессы, промывала раны. Помогало плохо. На следующий день солдат уже даже не метался, он просто лежал, и лишь время от времени как будто вздрагивал, словно от холода. Зашедший после обеда староста только покачал головой, видя, как девушка вьётся вокруг раненого. Не повезло, бедная девочка!
- Марион! Успокойся, не жилец он!
    В глазах девушки мелькнули слезы. 
- Нет, он не умрет!
- Послушай, девочка, зачем тебе это? Даже, если он поправится, то уйдет отсюда. И ты ничего не сможешь сделать.
Марион наклонила замотанную платком голову.
- Нет! Он будет жить! 
    Фельдрайн всплеснул руками и вышел. 
    Девушка посмотрела на лежащего, потом открыла маленький сундучок. Из кожаного мешочка она достала две серебряных сережки с синенькими камушками, единственное что осталось у нее после того страшного дня. Она вернула камушки в мешочек и выбежала из дома. Идти пришлось далеко. Односельчане оглядывались на спешащую, почти бегущую девушку, и качали головами.
Хозяйка цветочного домика встретила ее у калитки. 
- Фрау Хельга! Мне очень нужна ваша помощь. Вот, я принесла это.
- Марион, девочка моя. Мне от тебя ничего не нужно, но ты же понимаешь, мое ремесло тебе не поможет.
- Фрау Хельга, я Вас прошу не за себя. У меня дома лежит раненый солдат. Он участвовал в сражении. Дядя сделал все что мог, но, может, Вы?
- Что с ним? Раны воспалились? Ладно, девочка, давай я соберу самое необходимое, и мы пойдем.
   Через несколько минут женщина вышла с сумкой в руках. 
   Увидев лежащего на кровати мужчину, Хельга нахмурилась. Некоторое время она подержала руку у него на голове, потом сняла повязки на груди солдата и осмотрела раны. 
- Марион, это будет совсем не просто. Давай, скорее ставь котелок на огонь. 
   Травница разложила на столе порошочки в мешочках. Потом отобрала несколько из них и покачала головой.
- Девочка, все-таки твое серебро тоже понадобится. Ты уверена, что готова с ним расстаться?
   Марион, не говоря ни слова, протянула Хельге мешочек с сережками. Женщина подошла к закипевшему на огне котелку с водой, высыпала в него отобранные порошки, а затем опустила туда-же сережки. 
- Иди сюда, девчонка. Мне нужно от тебя еще одно. Дай руку!
  Травница взяла в руку протянутую ладонь Марион и уколола безымянный палец девушки, неизвестно откуда появившейся у нее иглой. 
- Не бойся, девочка, так надо. Кровь смоет чужую злобу. 
   Хельга сняла котелок с огня и выдавила несколько капель крови так, чтобы они упали и растворились в ее вареве. Затем перелила жидкость в большую кружку. На дне остался беловатый жирный налет.
  - Отваром надо напоить его, как минимум три раза. Смотри, чтобы проглотил все. Мазью сейчас смажем его раны. Вечером повторишь еще раз. И бинтуй только чистым. Второй раз не используй, а лучше сразу сожги. Нагрей посильнее очаг. Действие лекарства очень сильное, ему нужно обязательно быть в тепле.
   После того как они обработали и перевязали раны, травница ушла, пообещав вернуться утром. 
   К вечеру раненому словно стало лучше, вернулось тепло, и даже на совершенно бледное лицо, казалось, начали возвращаться краски. Марион набросала в очаг побольше дров, потом залезла под одеяло и крепко обняла мужчину. По его спокойному лицу пробегали полосы света и тени от горевшего в очаге огня. Марион закрыла глаза, "интересно, кто он и как его зовут?". Ночью она еще несколько раз поднималась, чтобы подбросить в очаг дрова, и снова возвращалась к нему.
   Утром девушку разбудил солнечный лучик, пробившийся в окошко. Марион открыла глаза и встретилась взглядом с серьезными темнокарими глазами, глядящими на нее в упор с расстояния буквально десяти-пятнадцати сантиметров. 
- Кто ты. И почему прячешь свое лицо?
   Марион выскочила из-под одеяла.
- Как ты себя чувствуешь? Тебе надо выпить еще настоя! Так Хельга говорила. А она точно знает! Лучшая травница в округе. А я Марион!
  Девушка поднесла ему кружку с остатками настоя. Мужчина некоторое время подержал кружку в руках, потом взял девушку за руку и потрогал палец с уколом от иглы.
- Это Хельга приготовила настой? Хотел бы я с ней встретиться.
- Она обещала утром прийти! Выпей, я быстренько приготовлю поесть.
  Девушка выскочила в другое помещение.  Мужчина некоторое время смотрел на оставленную кружку, потом усмехнулся и выпил.
  С кухни доносился звон посуды и, в какой-то момент он даже услышал, как девушка начала напевать какую-то мелодию довольно приятным голоском.
  Дверь открылась, и в комнату зашла женщина с букетом желто-синих цветов.
- Я вижу Вам значительно лучше. Эти цветы для Вас, надеюсь, они понравятся.
- Я понимаю, что Вы и есть травница.
   Мужчина приподнялся и сел в кровати, облокотившись на спинку. Он взял цветы, понюхал и положил на одеяло.
- Весьма интересный аромат. В нем есть нечто волшебное.
- Да, это цветы из моего сада.
- Вы весьма необычная... садовница. Скажите, Хельга, разве Вам не говорили, что обряд на крови можно проводить только с обоюдного согласия?
   Женщина с удивлением взглянула на него.
- Мне не у кого было спросить. В противном случае мы бы с Вами сейчас не разговаривали. 
- Тоже верно. В любом случае я Вам благодарен. И за цветы тоже. 
- Я бы хотела осмотреть Ваши раны.
- Мои раны? Поверьте, я тоже имею некоторое отношение к врачеванию. В этом уже нет необходимости.
- В таком случае, я удаляюсь.
  В дверях Хельга столкнулась со старостой. Она шепнула ему:
- Он какой-то необычный.
- Необычный. Что Вы имеете в виду госпожа Блуме?
- Пока я не знаю. Но он очень необычный. 
Староста вошел в комнату, снял шляпу и представился:
- Меня зовут Фельдрайн. Я здешний староста и дядя хозяйки дома, Марион. Как к Вам обращаться, молодой человек?
  Сидевший на кровати усмехнулся.
- Зовите меня Айфриг, староста. Так Вы дядя Марион? Скажите, господин Фельдрайн, как я попал в этот дом, и почему ваша племянница даже ночью заматывает себе лицо платком?
 - Сюда Вы попали, потому что Марион нашла Вас на поле битвы у дороги полумертвого. Вот мы и привезли Вас сюда, так как она решила, что выходит Вас во что бы то ни стало.  И, кажется, ей это удалось.
Староста на несколько мгновений замолк и продолжил.
- А платок… Это ужасная и очень печальная история. Три года назад в доме моего брата ночью произошел пожар. Он успел вытолкнуть девушку в окно в тот момент, когда крыша рухнула, задев ее. Мой брат и мать девушки погибли. А Марион, она очень сильно обгорела, особенно лицо, волосы, всё погибло. С тех пор она никогда не снимает платок при других людях. Несчастная девушка с несчастной судьбой. Община отстроила ей дом, но не знаю, рада ли она этому. Во всяком случае, я стараюсь приглядывать за ней.
 В дверь забежал мальчишка.
- Отец! На площадь приехали солдаты. Они ищут старосту.
- Извините. Я вижу, что у Вас все хорошо, а я должен идти.
Мужчина встал. У кровати лежала его одежда. Он оделся, потрогал с грустной улыбкой зашитые дырочки на груди.
- О, нет, нет! Вам еще нельзя вставать! Ложитесь скорее обратно, я поменяю Вам повязку!
- В этом нет необходимости! Но хорошо.
   Мужчина приподнял рубашку, Марион быстро смотала бинты и, ахнув, отступила. На груди уже не было никаких ран. Только рубцы. Девушка непонимающе смотрела на него. 
- Как, как это возможно? 
- Это чудо, которое произошло, благодаря, в частности и Вашим стараниям. Марион, нам надо поговорить.
   На городской площади староста с таким же непониманием смотрел на командира королевских гвардейцев.
- Двенадцать золотых? Все недоимки и подать на год вперед. Как это возможно?
- Идет война. Королевству требуются деньги. Сейчас всем надо потерпеть. Или Вы не хотите платить? 
- Нет. У нас просто нет... Подождите. Мы спасли королевского солдата. Я сейчас попрошу его прийти, он подтвердит... Это снизит сумму?
- Да, есть королевский указ. Зовите. Его показания зафиксируют под присягой, и налог будет снижен.
- Сынок, беги скорее снова к Марион, пускай приведет солдата.
-Марион, Марион! Скорее приходите к отцу на площадь! Вас ждут!
Солдат повернулся.
- Дядя, что у вас нарисовано на амулете?
- А, ты хочешь знать. Это дерево жизни, а это огонь смерти.
- А что это значит?
-Это значит, что у меня редкий дар, я могу и забирать, и отдавать. Сейчас мы придем, мальчик. На, это тебе. Пусть немного подождут.
Айфриг повернулся к девушке.
- Марион, сейчас ты снимешь платок. Ничего не бойся.
В глазах девушки заблестели слезы, и она отчаянно закрутила головой.
- Нет, я прошу Вас.
  Мужчина вздохнул, наклонил девушке голову и сам развязал и снял платок. Он бросил его на землю, а сам стоял и смотрел. 
Марион опустила лицо, на щеках заблестели влажные полоски.
- Зачем Вы так. Это жестоко, жестоко.
- Я вижу тебя, Марион. Я вижу тебя очень хорошо. Он сделал шаг вперед и прикоснулся кончиками пальцев к лицу девушки. Вот это ужасное мы прогоним, уберем. Оно не твое. А здесь, добавим. Он провел руками по ее голове пропуская сквозь пальцы отросшие огненно-рыжие волосы до середины спины. Теперь она смотрела на него огромными испуганными глазами. Милое лицо с рассыпавшимся морем веснушек. Настоящая Марион. Она прикоснулась к лицу ладошками, и ее взгляд заметался по комнате.
- Увы. Я уже заметил. В твоем доме нет зеркал.
 - Есть еще нюанс. Я не хочу, чтобы ты предстала пред людьми в таком виде. 
   Он коснулся амулета на груди, и по телу девушки пробежала волна. Через секунду она уже была одета в длинное зеленое платье с вышивкой по лифу и подолу в виде ярких красных и черных цветов. На ногах появились башмачки, которые она начала с удивлением разглядывать, приподняв подол платья.
- Вот теперь можно идти.
   На площади офицер начал терять терпение. Наконец, все увидели, как мальчишка, что-то крепко сжимая в руке, стремглав бежит к отцу.
- Они идут. Отец, смотри что он мне подарил!
  Мальчик раскрыл руку, и все увидели на ладони необыкновенный чудесный шарик, как будто хрустальный, он сверкал, излучал тысячи лучей света. Красный, зеленый, голубой, желтый. От этих лучей словно теплело на сердце.
  Офицер выпрямился в седле и положил руку на рукоять меча.
- Вы уверены, что спасли именно солдата?
- Идут! Идут!
   Староста увидел, как толпа стоящих жителей деревни расступается, пропуская идущую пару. Вслед им поднимался шепот, хор удивленных голосов. Когда они подошли поближе, у старосты отвисла челюсть. Марион! Это - Марион!
  Офицер вгляделся в амулет, висящий на груди Айфрига, взмахнул рукой и вскрикнул:
- Внимание и повиновение!
  Все солдаты, вместе с ним соскочили с лошадей, опустились на одно колено и опустили головы.
- Я, Хенрик Айфриг, член магического королевского совета, властью, предоставленной его величеством Королем, объявляю. Жители настоящего селения, за особые заслуги перед королевством, освобождаются от налогов в королевскую казну на три года. Все задолженности по податям аннулируются. Офицер, писарь отряда должен немедленно составить соответствующий документ, который я заверю собственной подписью.  Один экземпляр должен быть передан старосте.
- Второе. Марион! Я хочу, чтобы Ты стала моей женой. Но прежде чем ты дашь свой ответ, я должен предупредить тебя, что мой облик не совсем соответствует прожитым мною годам. Ты должна знать, может случиться, что срок, в течении которого я смогу быть твоим спутником в этой жизни, будет меньше, чем тебе бы хотелось. Кроме того, я крайне занятой человек и не смогу уделять тебе столько времени, столько ты, безусловно, заслуживаешь. 
  Рыжая красавица удивленно смотрела на него, как будто не могла вникнуть в смысл сказанных слов. Потом она вздохнула и просто сказала.
- Я согласна. Навсегда.
- Хорошо. Офицер, пускай Ваш писарь составит соответствующий документ. Вы подпишите как представитель власти. Староста – приступайте.
  Господин Фельдрайн взял молодых за руки и произнес слова обряда. На площади стояла невероятная тишина, казалось, все затаили дыхание, не веря в происхождение. 
- Теперь поцелуйтесь. 
Писарь, поправляя сползшие на нос очки, подал на подпись брачное свидетельство. Потом поставил печать отряда, аккуратно свернул его и передал девушке.
- Марион! Возьмите и это перо. Поверьте, я записал на бумагу множество историй, но сегодня именно это перо записало самую необычайную и волшебную из них.
- Офицер! Я временно отменяю Ваше задание. Сопроводите нас с супругой до Кнайпхоффа и завтра вернетесь к своим обязанностям. Надеюсь, у Вас найдутся лошади.
   Хвост отряда уже давно исчез за поворотом дороги, а селяне молча стояли, пораженные невиданным, чудесным поворотом событий.
На краю деревни, у своего садика, стола Хельга. Она теребила подол платья и время от времени повторяла:
- Я же говорила, что он необычный! Необыкновенный!