Нападающий вратарь.

Глава 1.

Одна из звезд под воздействием гравитации черной дыры стремительно покидает нашу галактику.

Из новостей Первого канала в феврале 2005 года.

15 февраля 2005 года.

Как там Коля Ларионов сказал? - "Мудрость приходит с годами, но иногда годы приходят одни."

Ухмыльнувшись, я глянул на раскрытую книгу-фотоальбом. "От руководства футбольного клуба "Зенит""- поясняла имя дарителя открытка. С открытой страницы книги на меня смотрел я. Только помоложе. И много фоток под заголовком "Отец наших побед". Вот я - молодой полузащитник. "Зенит", "Адмиралтеец", "Динамо".

 Вот бы вернуть то время...

Отложил книгу. Вперил взгляд в потрескавшеюся больничную побелку, как в завихрения Млечного пути. Прекрасный фон для воспоминаний.

"Если бы вернулся назад, мог бы кое-что изменить... И в своей жизни, и у других... Инга. Жить бы тебе да жить... Федя... Да, Федю мы с Лобановским... Эх!... И Толю Кожемякина мог бы спасти. Он в сборной СССР тогда был, а я тренером. И Стрельца... хотя, нет. Я в 1958, когда он сел, вообще никем был. Вот если б я в кого другого пораньше попал, то да".

Только я это подумал, как в глазах потемнело, дыхание остановилось. Всё...

Послышались голоса. Много. Человек десять, наверное.

- Тихо вы... - цыкнул кто-то над головой.

Открываю один глаз, второй закрыт повязкой. Фокусирую изображение. Крепкий мужик с залысинами, улыбаясь, машет мне лапищей и говорит:

- Ну чё, Харий, живой?

- Какой Харий? - хочу я спросить, но только слегка покашливаю.

- Мы ведь Ленинград вчера дожали.- продолжает "лысеватый":

- 13:1. Бобёр десять штук забил. Да, - крякает он довольно. - Тебе в концовке прилетело в лоб. Помнишь?

Я верчу головой в стороны типа "нет, не помню".

- Василий Иосифович как заорёт на директора стадиона : "Машину..." - тут он остановился, не рискнув закончить продолжение просьбы в присутствие суровой женщины в белом халате. Народ понятливо загудел.

- Нормально всё с тобой будет. Палата вот отдельная. Недельку отдохнёшь, Исаев пока постоит, - Дядька помахал кулаком в сторону улыбнувшегося немолодого крепыша, и продолжил:

- Нам пора, Харий. Мы тут тебе витамины принесли. (Передо мной закачалась авоська с мандаринами.) Ну, пока. Нам в Челябинск завтра лететь. Василий Иосифович самолёт дал. Не подведём ВВС! - крикнул старшой и поглядел на массовку.

- Не подведём,- дружно крикнула массовка.

Открылась дверь, посетители начали выходить в коридор.

- Еси весельс, - крикнул, улыбнувшись, какой-то прибалтийского вида парень.

Я на всякий случай кивнул в ответ, типа "ага". 

(Шайба? Хоккей? ВВС? Хрена себе.)

Оставшись один, я с трудом сел, увидев в мусорном ведре комок слипшихся ваты и бинтов тёмно-бордового цвета. В голове пронеслось:

"Голова обвязана, кровь на рукаве,след кровавый стелется по сырой траве."

Да... Попал я конкретно. Кто я? Где я?. Какой-то я не такой. Молодой и безпузый."

Тут вошла молодая, симпатичная, худенькая медсестра.

Халат с завязками сзади,- подумал я,- из хирургии, наверное.

Протягивает мне лекарство и эмалированную кружку с водой:

- Примите пилюлю и ложитесь.

Пилюлю. Пипец.- думаю.

Сестричка участливо улыбается взяв кружку, стоит и не уходит.

Тут я вслух произношу, корёжа голос:

- Уважаемая... - и, запинаюсь, не зная как продолжить. Вдыхаю-выдыхаю. Говорю:

- А что со мной случилось? Ничего не помню.

- Вас вчера шайбой чуть не убило. Борис Моисеевич сказал, если б в висок, то всё..

Стукнула пальцем в висок и развела руки в стороны.

Артистка что-ли?

-А так, только бровь разбита и глаз заплыл. - смотрит внимательно и не уходит.

Настырная. Чего надо-то.

Тут я, чуть прокашлявшись, спросил, запинаясь:

- А какое сегодня число... и месяц... и год.

Пока я говорил глаза сестрички округлялись...

"6 января 1950 года."- сглотнув, сказала она. И, сочувствующе покачав головой, вышла.

Лежу вот. В потолок смотрю. Думаю.

Как же мне жить теперь? Что делать? Рот нужно на замке держать. Иначе, как пить дать заметут. Минимум - раздвоение личности, и в дурдом под фанфары. А могут и шпионство пришить. Время сейчас такое. Я, судя по имени Харий, не русский. А по отражению в мутном туалетном зеркале - молодой спортивный парень. А то, что не помню своё прошлое - с каждым может случиться, если по башке ломом треснуть. Ну, не ломом, шайбой... Так-так-так. Хоккей значит. А я в воротах... Лет шестьдесят в воротах не стоял. Да и сейчас не рискну. Нужно отмазку придумать... А чего её придумывать - "ретроградная амнезия". В позавчерашнем "Здоровье" Малышева всё подробно рассказала... В каком позавчерашнем? Сейчас же пятидесятый, ёкарный бабай!!! Так, вспоминаем, что там Елена говорила. Что-то вроде,что это - нарушение памяти о событиях, предшествовавших травмирующему событию. Проявляется при внезапном возникновении травматического шока. И пример привела из сериала "Возвращение в Эдем". Там героиня от шока близкой смерти потеряла память. А потом постепенно начала вспоминать... Вот и мне нужно держаться этой линии.

Тут, дверь тихонько скрипнула, запустив в палату трёх белохалатников. В одном из халатов была молоденькая Пилюля, а в других - мужчина в галстуке и дедок с бородой. Дедок, похожий на артиста Евсигнеева из "Собачьего сердца", говорит мне:

-Что же это вы, юноша, девушку пугаете? Про год-месяц спрашиваете? Не стыдно?

И, уставился на меня, а второй тетрадку открыл и карандаш из нагрудного кармана достал.

Я старшему:

- Извините, доктор, как Вас по имени-отчеству?

- Михаил Петрович.