Нас война соединила

Анна. Глава 1.

Сморгонь. Белоруссия. 1916 г.

— Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Со страхом, верою и любовию, пред честною иконой Твоею припадающе, молю Тя: не отврати лица Твоего от припадающих к Тебе, умоли, милосердная Мати, Сына Твоего и Бога нашего, Господа Иисуса Христа, да сохранит мирну страну нашу, Церковь же свою святую непоколебиму да соблюдет и от неверия, ересей и раскола да избавит.

Ты еси всесильная християн Помощница и Заступница. Избави же и всех с верою Тебе молящихся от нападений греховных, от навета злых человек, от всяких искушений, скорбей, болезней, бед и от внезапной смерти. Даруй нам дух сокрушений, смирения сердца, чистоту помышлений…

— Казанской Богородице? — шепотом спросил поручик Петр Зуев солдата, занявшего позицию рядом.

— Да, Ваше благородие. Очень она помогает, защитница наша. Я ведь с начала войны на фронте, добровольцем еще записался. Много боев прошел, а все она, святая заступница, бережет.

Петр Зуев искоса посмотрел на читающего молитву Михаила Васюткова и вновь припал к биноклю.

— Боишься, значит? — спросил он рядового после минутного молчания.

— А как не бояться, Ваше благородие? Жизнь-то, она одна, вторую Бог нам не дарует. Хоть и за Родину воюю, а все жить хочется, детей родить, на внуков посмотреть… А вам что ж, Петр Васильевич, совсем не страшно?

— Был страх, — улыбнулся Петр, не отрывая взгляда от вражеской стороны, — мешал, как чирь на одном месте, да только я его выдавил из себя, Васютков, до крови прям выдавил. Страх, он ведь мешкать нас заставляет, обдумывать, остерегаться. Да только, если думать долго, то и врага не убьешь, и сам под пулю попадешь.

— Завидую я вашей храбрости, Ваше благородие, — вздохнул Васютков. — Вот бы мне хоть капельку вашей смелости.

Петр отвернулся, дабы рядовой не заметил его смущения. Храбрец, как же?

Он никогда не хотел быть военным, поступил в Николаевское военное училище потому, что там учился старший брат и друг семьи Алексей. А Петр с детских лет старался во всем быть похожим на старшего брата. К тому же отец был отставным генералом. Казалось, судьба военного была предопределена мальчику с младенчества.

Как же скучны были часы, проведенные в учебных классах! Как утомительны тренировки по фехтованию и еще более ужасны учения на полигонах. Романтическому Петру, обожавшему Шекспира и Пушкина, военная служба представлялась чем-то обязательным и неизбежным, если ты хотел занять достойное положение в обществе. Ну и еще прекрасным поводом отправиться на Кавказ, как Лермонтов.

Сидя на подоконнике в коридоре училища, безусый, коротко стриженный юнкер мечтал о том, как станет настоящим офицером, таким, как Феликс и Алексей. Как на нем ладно и кстати будет сидеть новая форма, а сбоку — покачиваться сабля!

И вот выпускной экзамен. И почти сразу война.

— Война — это шанс быстро получить награды и, как следствие, быстро взлететь по карьерной лестнице, — поучал молодого офицера старший брат Феликс, собирая дорожный рюкзак и прижимая к себе плачущую сестру. — Война закончится быстро. К Рождеству уже будем дома, но эти месяцы сражений не пройдут даром для твоей будущей карьеры. И в академию поступить будет намного проще.

Петр тогда и представить себе не мог, что такое настоящая война. Он не знал, что придется мокнуть в грязных окопах, есть полусырую пищу из железной миски, расчесывать до крови давно не мытую шею и, что самое ужасное, убивать людей, пусть даже и врагов. И каждый божий день видеть смерть своих товарищей.

Годы войны не только начисто лишили поручика романтики, но сделали черствым и безразличным. К своему удивлению, Петр узнал, что он не храбрее других. Раньше Зуев очень боялся, что может оказаться трусом. Насвистывал модную мелодию, чистил оружие, с гиканьем мчался в бой и… где-то на периферии сознания опасался, что спасует в самый ответственный момент. И как же стыдно было ему от этого страха!

В окопах он с упоением вспоминал дом, конюшни с новорожденными жеребятами, ласковую Анну и хохотушку Зою. Там было его место, только в Зуево он чувствовал себя счастливым и уверенным.

Однако теперь он младший офицер, клятвенно обещавший защищать Родину. Внешне он ничем не выдавал своего внутреннего смятения и боязни. Да и имел ли он право бояться? Он, сын славного русского генерала, брат отважного полковника. Да разве имел он право мечтать о беззаботной жизни в тиши имения в то время, как страна находилась на грани поражения? Нет, только вперед, только в бой!

Честь отца и брата Петр ставил превыше своих страхов и желаний и оттого героически рвался в бой, желая встать плечом к плечу с простыми солдатами.

Наступал рассвет того холодного апрельского утра. Слышно было, как вдалеке, скорее всего в Залесье, заголосил петух.

— Ишь как радуется! — восхитился Васютков. — А вот я бы так не радовался, ночью спокойней все же.

— Счастливая птица, хоть война, хоть мир — все ему едино, — заметил другой солдат, косматый и бородатый Давидов.

— Работа у него такая, к заутрене зовет. Вот бы его, гада голосатого, сюда, а меня — к барышням песни распевать, — засмеялся Васютков.

— Тише вы там, разболтались, как на базаре! — нахмурил брови Петр.