Наш с тобой балкон

Вовсе не друзья

     В свои семнадцать лет я была слишком наивной, раз решила, что парень, которого знаю с детства, никогда не вызовет в моём сердце любовный трепет. Как это случилось и когда? Мы ведь с ним даже могли доедать или допивать друг за другом. Будь это последний кимбап в магазинчике на первом этаже нашего общего дома или же баночка холодной колы, которую у меня рядом с ним просто не получится допить до конца.

    Он и я — слишком близки во многих аспектах, а ведь по крови и по характеру совсем чужие, между нами даже два года разницы. Так почему он? Да уж, папе явно стоило ещё в начале средней школы разделить с соседями наш общий балкон, на котором мы с Тэхёном в детстве любили играть. Но нет, маме было лень бегать на утренний кофе к лучшей подруге, которая непосредственно являлась единственным родным человеком для моего друга-переростка.

— И вот так полжизни проспишь, а ещё говорила, что на выходных собираешься погулять с подружками.

    Солнце только встало, и я уверена в том, что вчера, перед тем как ложиться спать, закрыла дверь в свою комнату и ту, которая вела на общий балкон, но для Тэхёна это даже не намёк.

— Свали, дай поспать. — он не уйдёт просто так, но я хотя бы попыталась.

    Тэ уже не впервые входит без позволения в мою комнату, полностью игнорируя тот факт, что мы уже не дети. Из-за этого нахалёныша я даже летом сплю в пижаме, хотя плохо переношу жару.

— Соль, ну Кан Соль, поднимайся. Мне скучно, мама ушла на работу, а по телеку нет ничего интересного. Твои ведь тоже вчера укатили к бабушке в Сеул? — ну точно наглый, вдобавок пронырливый.
— Это не повод доставать меня, ещё и в восемь утра. Постой, только восемь? Ну всё, ты труп. — ещё пару минут назад я крепко спала, а сейчас бегаю с подушкой в руках по нашей гостиной, пытаясь хотя бы раз влупить ею по башке Тэ.
— А ты энергичная, когда злая. — продолжал подшучивать он, чем окончательно вывел меня из себя, и подушка полетела над большим столом прямо во всегда довольное лицо Кима. — Теперь моя очередь. — поднимая подушку с пола, этот без одного месяца выпускник старшей школы взглянул на меня так, будто только и ждал возможности дать сдачи.

    Мы семьёй переехали в Тэгу в соседнюю квартиру маминой лучшей подруги, когда мне было пять лет. Сеул прекрасный город, но жизнь в нём оказалась не по карману тем, кто только встаёт на ноги. Предложение о переезде от тёти Ким Хани было озвучено спонтанно, и всё же родители не сожалеют о принятом решении, которое в корне изменило их жизни.

    Моя мама и мама Тэ вместе учились в медицинском университете, и сейчас они работают в одной и той же больнице Тэгу. Папе тоже было проще найти здесь работу по специальности, поэтому возвращение в Сеул даже ни разу не обсуждалось за прошедшие двенадцать лет. Быт умеет затягивать, но ради такой стабильности родителям пришлось отказаться от привычного окружения.

— Не надо, я больше не буду. Обещаю, только прекрати.

    Ненавижу щекотку, терпела сколько могла, но пальцы Тэхёна такие тонкие, казалось, он ими уже между моих рёбер пробрался, даже не постеснялся задрать верх пижамы. Это не казалось странным, оно так и было, но, наверное, только в моём понимании. Мы с Тэ не раз оставались дома одни, наши матери на суточных сменах в больнице, а папа с утра до позднего вечера на стройке контролирует работу по заданному плану. И то, что двое подростков могут легко нарушать личное пространство друг друга, их будто не волновало.

— Ты не снимаешь лифчик, когда ложишься спать? Разве так удобно? — всё ещё сидя верхом на мне в родительской кровати, этот наглец не отпускал мои прижатые к мягкой подушке руки.
— Откуда тебе знать? Сам, что ли, их носишь? — я чувствовала, как он зацепил своими ловкими пальцами нижние края бюстгальтера, но всё равно смолчала, пытаясь не покраснеть. — Всё, слезай, я уже дышать не могу. — Тэхён любит побеждать, но в последнее время он стал всё больше издеваться над моей беспомощностью. И всё же пугает меня не это, а то, как друг, о котором я знаю абсолютно всё, иногда смотрит на меня так, словно хочет сочно укусить.
— Да ладно, я не такой тяжёлый. — с загадочной улыбкой приметил он, а затем его взгляд застыл на моей груди. — Когда они так выросли? Или ты ваты туда понапихала? — более странного и глупого вопроса я не слышала, но от Тэ можно разное ожидать. И всё же в этот раз он меня удивил.
— Йаа! Что ты делаешь? — я определённо испугалась, когда он решил расстегнуть мою пижамную рубашку, а вот освободиться не смогла.
— Хочу посмотреть, не обманываешь ли ты других, они ведь не могли так быстро вырасти. — его наглости нет предела, как и чувству собственности по отношению ко мне.
— Эй, дурак, это не смешно, пусти. — просьбы на Тэхёна не действуют, он даже с собственной матерью вечно спорит, для него единственным авторитетом является мой отец — Донгу.
— Сомневаюсь, что я увижу там что-то новое. — для него я до сих пор ребёнок, и Тэ постоянно мне об этом напоминает всеми возможными способами.
— Нет, не смей, а то папе расскажу, что ты ко мне цепляешься. — не хотела угрожать, но иначе никак.
— Ой, напугала. И когда уже прекратишь ябедничать? — пусть возмущался, но руки мои уже отпустил.
— Когда ты научишься заходить к нам через входную дверь, а не через балкон. — вовсе не тонко и уже не впервые я намекала Киму, чтобы он попридержал свою наглость, но как всегда, мои слова как горох об стенку.
— Не вижу никакого смысла звонить в дверь, твой отец сам говорил мне приходить, когда вздумается, «мы ведь почти семья». — поднявшись с кровати, с улыбкой Тэ повторил ту фразу, которую так сильно обожала моя матушка, а затем направился на кухню искать сладости.
— Ага, шведская. — себе под нос взболтнула я, так, чтобы он не услышал.

    Вот совсем не понимаю беспечности своих родителей и тёти Хани. Неужели они не замечают того, что кажется мне уж слишком заметным? Или, быть может, это я себя накручиваю, а на самом деле между мной и Тэхёном всё те же дружеские отношения, которые сохранились с детства? И всё равно это странно, он постоянно суёт свой нос в мои дела, которые никаким боком его не касаются.