Наследница поневоле

1-2

Как и положено в ноябре, стемнело рано, а на работе, наоборот, задержали – клиент не успел заплатить, срывался заказ путевки, и пришлось все усилия приложить, чтобы не потерять бронь, а вместе с ней и собственные комиссионные.

Когда Анна вышла из здания, по всей улице уже включили фонари.

– Ну и пусть темно… – с нарочитым безразличием пожала она плечом и зацокала каблучками в сторону своего дома.

Да, жила она близко. Так близко, что ни маршрутки, ни метро, ни тем более такси-"уберов" ей и даром не надо было.

Проблема, что ли, километр каблучками «процокать»? И вовсе не проблема. Даже если гололед или ветер с дождем, и зонтик рвется из слабых девичьих рук, улетая в стратосферу…

«А кто тебя заставляет каблуки носить?» – кривляясь, бормотала она себе под нос, подражая голосу бывшего. – «Вот купила бы себе сапоги нормальные, теплые, на резиновой подошве и в них бы ходила…»

А машину к тридцати годам купить слабо – хоть самую простенькую? И хоть изредка забирать почти-жену с работы? Так ведь и проездит, жмот, на маршрутках до пенсии – при зарплате в два раза больше ее, между прочим…

Не то, чтобы Аня жила мечтой усесться кому-нибудь на шею и свесить ножки – боже упаси! Она обожала свою работу и любого, кто предложил бы ей место профессиональной жены, послала бы в далекое пешее.

И все же порой засматривалась на солидных, излучающих власть мужчин, что приезжали иногда к ним в офис подписать страховой полис или забрать билеты. Было в них что-то неуловимое, что-то, что не зависело ни от дорогого костюма, ни от золотых часов – некая волшебная аура, к которой хотелось принюхаться, пропитаться ею и забрать кусочек себе.

Она и принюхалась разок ради интереса. Выслушивала потом нотацию от начальницы за неподобающее поведение с клиентом…

За невеселыми мыслями Анна дошла до своей улицы, свернула во двор – под арку, полную теней и гулких шорохов. Двор был тихий, беспроблемный, но отчего-то вдруг стало тревожно – да еще и кошка бездомная метнулась под ноги – не то серая, не то черная, не разберешь в темноте. 

Обойти, что ли, с другой стороны двора? Обычно несуеверная Анна остановилась, замешкалась, потоптавшись немного на своих озябших ногах…

Да что за ерунда! – рассердилась наконец на саму себя и решительно пошла к своему подъезду.

Дома заперла дверь на оба замка. Быстро прошлась по всей квартире, включая свет везде, где только могла – не забыв даже ночник на прикроватной тумбочке.

О да… – вздохнула, наконец. Так-то лучше.

И, умиротворенная, спокойно потопала в душ.

Здесь надо бы заметить, что что квартирка, доставшаяся Анне от любимой бабушки, была самая что ни на есть замечательная - особенно если вы одинокая молодая женщина и не планируете перемены в ближайшие восемь-десять лет.

Маленькая – всего две комнаты – чистенькая и ухоженная, она только выиграла от трагедии в личной жизни своей хозяйки, став без привычного ей мужского присутствия во сто крат уютней! Пропали вечно сохнущие на батарее носки, разбросанные рубашки, которые почему-то предназначено было собирать именно Анне, а после еще стирать и гладить их. Пропала игровая приставка перед телевизором и прочие совершенно ненужные ей предметы мужского обихода. Зато появился фикус, купленный Андрею назло – жених ненавидел комнатные растения, страдая аллергией на все зеленое.

Долгими, одинокими вечерами квартира согревала ей душу и будто бы говорила – ну вот зачем тебе мужик, Ань? То ли дело кошка! Вот кошка, Ань, для нас – самое то! А лучше две!

Ну, и прочее в том же духе.

Искупавшись и переодевшись в мягкий, банный халат, Аня высушила волосы. Передергиваясь от холода, намазала на лицо маску из экстракта алоэ, разогрела на плите вчерашний ужин и уселась с тарелкой перед компьютером, проверяя почту и соцсети.

И тут же вспомнила про письмо счастья.

Снова вздохнула – эх, надо было не выбрасывать... Кто еще может похвастаться приглашением стать наследницей королевства? Вспомнить бы еще как же оно называлось, это королевство…

– Арендор… Абленбор… – морщила лоб девушка. – Амбигор… Черт, как же там было-то…

– Адлендор, – подсказали ей звучным, глубоким, чуть хрипловатым мужским голосом со стороны окна гостиной.