Натурщица

Натурщица

Я не мог ожидать от Виктора ничего плохого, хоть и подозревал, что у моего друга назрел критический момент в жизни. Когда Виктор пригласил меня в заветную комнату, которую скрывал от посторонних глаз всё это время, казалось, он готов полностью доверить мне терзавшую его тайну. Я ошибся в его намерениях: как только глаза смогли разглядеть внутреннее убранство комнаты и постичь весь ужас, что был здесь сокрыт, Виктор прижал к моему лицу тряпицу с едким запахом хлороформа. И прежде, чем я смог что-либо сделать, мрак сковал мое тело.

Почти год назад мы познакомились с Виктором, уважаемым в богемной среде художником, достаточно известным своими насыщенными эстетизмом портретами. Конечно, больше всего он экспериментировал с женскими портретами, возводя девушку и женскую красоту в ранг абсолюта. В своих работах он искал тот образ, который без преувеличения мог назвать идеалом. Кто-то бы сказал, что тема в его творчестве была бедна и узка, ведь кроме людей Виктор принципиально отказывался рисовать что-либо еще. Но в создаваемых им портретах отражалась такая искренняя красота, что невозможно было не восхититься его рукой, его неповторимой техникой. Иные образы наполняли сердца ценителей искусства столь сильными чувствами, что вызывали слезы неподдельного умиления. Сам же Виктор находил немало изъянов в своих работах и с меланхоличным рвением искал новые образы в своей полной фантазий голове.

В дом Виктора мы с моей девушкой Вероникой попали по приглашению товарища. Хозяин устраивал концептуальную вечеринку, на которой можно было удовлетворить как высокий духовный голод, так и низменный. Виктор находил остроумным наблюдение за гостями, переходящими к животному пьянству, не забывая потчевать всех изысканными напитками. Мы с Вероникой уже тогда приметили в этом талантливом молодом художнике страсть к совмещению пошлого и прекрасного, словно он находил высшее наслаждение в столкновении противоположностей и создании парадоксов. В целом, мы были готовы к причудам творческой души, а потому старались получить максимум удовольствия, присутствуя в месте, где рождалось по-настоящему захватывающее искусство и работал признанный талант нашего времени. Но я и предположить тогда не мог, что поход в этот дом обернется для нас с Вероникой совершенно неожиданными последствиями.

Вечеринка уже перешла от официальной части к откровенному возлиянию, и мы с Вероникой оставались, пожалуй, единственными ценителями трезвого и прекрасного, когда, наконец, столкнулись с Виктором лицом к лицу. Он также не был пьян и с улыбкой наблюдал за происходящим. Но когда наши взгляды пересеклись, Виктор вмиг побелел. По какой-то причине волнение абсолютно сковало его, и нам с Вероникой стало неловко. Мы поздоровались, отметили дежурной фразой его гостеприимство, но Виктор никак не отреагировал. Мне неприятно было сознавать, что он беспардонно таращился на мою Веронику, пожирая ее глазами, полными удивления и недоумения.

Наконец, Виктор сказал:

— Простите, ребят. И вы простите, — обратился он к Веронике. — Вы не представляете, какое чувство меня посетило — рассказать, не поверите! Я чувствую, вы сможете помочь мне начать новый этап в творчестве, и хочу предложить вам поработать со мной. Поймите меня правильно — сегодня я вряд ли смогу четко всё объяснить, поэтому приходите ко мне завтра. Обязательно! Я очень прошу. Вы ведь придете?

Такое предложение нас достаточно сильно удивило, но я всё списал на чудаковатость, свойственную многим творческим личностям. Я посмотрел на Веронику, ожидавшую моего решения, и сказал, что нам надо всё обдумать. Виктор состроил на лице понимающую гримасу и мягко настоял на положительном ответе с нашей стороны.

Дома с Вероникой мы не слишком долго что-либо обсуждали — нам всегда с легкостью удавалось прийти к единому мнению. Да, предложение Виктора казалось странным и явно необдуманным, но мы рассудили, что, возможно, это тот случай, когда отказываться нельзя. При этом, конечно, понятия не имели, какая работа достанется и что именно придется делать.

Тогда мы жили в моей однокомнатной квартире, близко к центру города, и для нас это уже была роскошь, которую не все могли себе позволить. Квартира принадлежала моей семье, и, пока я учился в университете, мы ее сдавали. После учебы я устроился на работу и поселился в ней уже с Вероникой, с которой мы встречались два года. На момент знакомства с Виктором Вероника как раз закончила фармацевтический колледж и раздумывала, куда пойти — поступить ли в институт или найти работу. Я же был корреспондентом в приличной местной газете, решал все финансовые вопросы в отношениях и не жаловался на недостаток средств. Предложение Виктора мы решили принять потому, что оно, помимо увлекательной работы, обещало некоторую финансовую перспективу.

Уже почти засыпая в объятиях друг друга, мы с Вероникой погрузились в то состояние близости и покоя, когда кажется, что ты знаешь мысли партнера. Я, закрыв глаза, рисовал ее образ у себя в голове. И немного ревновал из-за того, что Виктор обратил внимание на мою девушку, хотя я и не мог его винить. Вероника обладала той спокойной красотой, которая не заставляет чувствовать себя несчастным или ничтожным. В ней не было дерзости и грубой чувственности, за которыми гонялись остальные девушки. Она также не отличалась той исполненной напускного детства красотой, когда пытаются выглядеть соблазнительной в кажущейся невинности и беззащитности. Нет, ее красота была искренней и вдохновляющей, отчего в моей душе всегда царила гармония радости и тихого счастья. А рассудительность не по годам компенсировала мои собственные недостатки. Для меня Вероника была самой красивой: я любил ее, и мы дополняли друг друга, а это редкое счастье в любые времена. В ее мягких рыжих волосах, спокойно-серых глазах и по-детски круглых щечках я находил ежедневную отраду и покой.