Не благодари

Не благодари

В небольшом помещении с тусклым светом, на низенькой табуретке сидел человек. На нем было надето черное пальто, тёмно-синие джинсы и туфли. Напротив человека стоял мужчина в камуфляже, обвешанный патронами и гранатами. В руках он держал автомат, дулом в низ. Рядом с ним находились солдаты, одетые так же, с масками на лицах. Позади сидящего человека послышался лязг металла. Тот даже и не думал оборачиваться. Атмосфера была накалена. В помещении было безумно душно.

- Забавно. – Спокойно сказал сидящий. – Никогда бы не подумал, что доживу до такого.

Сзади снова послышался лязг.

- Я дам тебе сказать. – произнес стоящий перед ним, его голос был хриплым, говорил он плохо, явно не на своем родном языке.

- Очень благородно. – без улыбки ответил сидящий. – Только говорить мне особо нечего.

- Ты, в самом деле, думал, что сможешь оскорбить наш народ, и выйти сухим из воды?

- Интересный вы народ. – на лице появилось подобие ухмылки. – Если люди мирятся, и молчат – их не трогают. Стоит им сказать правду, и сразу месть. Резать, угрожать, убивать. Мне казалось, мы живем в демократической стране, и каждый имеет право высказывать своё мнение.

- Это ты можешь высказывать в своем городе, и не про нас. Такого мы не прощаем. Мы гордый народ! – Стоящий поднял палец вверх. – Ты кого псами назвал, шакал?

- Я? Никого. – сидящий продолжал размеренно говорить, несмотря на тревожную обстановку, вел себя он абсолютно спокойно. – Я озвучил то, как вас называют те, кого вы не можете наказать так, как меня. Те, кого вы боитесь.

- Мы никого не боимся! – Стоящий повысил голос. – Мы гордый, бесстрашный народ!

- Гордый. Так было, согласен. Но те времена прошли. Сейчас от вашей гордости ничего не осталось. Вы горды, когда кто-то имеет наглость сказать то, что вам слышать не хочется, но недостаточно горды, чтобы отказаться от денег, которые получаете от СВОИХ господ.

- Шакал! У нас нет никаких господ. Мы всегда были сами по себе! – Стоящий резко подошел к своему собеседнику и пригнувшись стал смотреть ему прямо в лицо. – Ты думаешь если вы там, в столице привыкли оскорблять друг друга, то мы тоже позволим такое с нами? Наш народ  всегда был независим! Никто, не смеет оскорблять нас. Мы со всех спросим за слова!

- Так тебе интересно или нет, почему я так сказал? – сидящий прищурил один глаз.

-Говори. – его оппонент снова вернулся на прежнее место. Стоящие вокруг солдаты, за время разговора не произнесли ни звука.

- Когда мой отец служил, он рассказывал, как они принимали участие в боевых действиях. В этом самом городе, где мы сейчас и находимся. Ведь мир был не всегда. Мир… - сидящий снова ухмыльнулся. – Он говорил мне, что когда они воевали с вашим народом, самое страшное было попасть в плен. Потому что вы пытали так, как ни один другой народ. Вырезали глаза, отрезали член, отрезали уши.

Стоящие вокруг солдаты начали улыбаться и переглядываться.

- Он говорил, - на войне позволительно то, что ты никогда не позволишь себе в обычной жизни. Для человека, который этого не видел, будет казаться ужасом всё то, что там происходит. Но война всегда идет по своим правилам. Мерзким, ужасным, но своим. Он рассказывал, как вы прикрывались детьми, резали живьем раненых и прочее, прочее, прочее… Но как бы вы себя не вели, бойцами вы были отличными. Те из вас кто попадал в плен, никогда ничего не говорили, кроме кучи оскорблений, раненые в бою, не пытались бежать, чтобы спасти жизнь, наоборот, они старались убить как можно больше, помогая своим братьям. Вы ничего не боялись - ни смерти, ни пыток, ни врагов. Помню его рассказ о том, как одного из пленных, решили обменять на своего. Но ему этого не сказали, все что он услышал, что если успеет добежать до вас за 10 секунд – выживет, с 11 секунды ему начнут стрелять в спину.

Стоящий ухмыльнулся и гордо поднял подбородок вверх. – Он не побежал.

- Именно! Он шел настолько гордо, и не спеша, словно на прогулке, когда кто-то выстрелил рядом с его ногой, он даже не дернулся. И весь путь он проследовал неторопясь. И что теперь? Война закончилась – это хорошо. Но вы уже не тот гордый народ. Из столицы поступают деньги, причем деньги огромные. В случае, каких-то обострений, ты, - он посмотрел на стоящего перед ним – собственно персоной летишь в столицу чтобы отчитаться.  С каких пор, ваш гордый народ, стал наниматься за деньги? И какие у вас расценки? Сколько нужно дать одному из вас, чтобы он застрелил своего брата или товарища? – Он махнул головой на одного из стоящих. Тот дернулся, но главный посмотрел на него, и нарастающий конфликт закончился, так и не успев начаться.

-Знаешь, почему я здесь? – продолжил сидящий. – Потому что я посмел назвать вас  в эфире так, как вас называют они. При личном общении вам говорят, какие вы незаменимые, какую важную роль вы играете, а за спиной называют самыми непотребными словами.

За спиной снова раздался лязг.

- Почему ты это сказал? – обратился стоящий.

- Потому что, можно было промолчать, как все. А можно было сказать. Все вокруг говорят о демократии, и о том, как они хотят помочь своей стране. Однако сижу здесь я. Причем один. Я думаю, ты догадался, какой вариант выбрал я.

К стоящему подошел солдат и что-то сказал ему на ухо. Тот даже не повернулся.

- Впрочем, не будем оттягивать. – Сказал сидящий человек в пальто. – Я бы покурил, напоследок.

- Ты смелый человек. Настоящий мужчина. – Стоящий глянул на одного из солдат, тот подошел к гостю и протянул ему сигарету, дал спички.

Снова лязг.

Человек в пальто покрутил сигарету в руках. – Именно такую я выкурил впервые, когда решил попробовать. Ну как выкурил, сделал пару затяжек. Она была первой. Какая ирония…