Не будите во мне ведьму!

Глава 1

«Не будите во мне ведьму!»

АННОТАЦИЯ

Если ваша бабуля числилась ведьмой, осторожнее принимайте наследство. Особенно если это домик неподалеку от замка потомственного князя. Того, кто обладает несносным характером и маниакальным желанием избавиться от вашего соседства. Ему явно не понравится, что вы собираетесь обосновать гостиницу для нечисти и жить в свое удовольствие.

А уже если вы ввязались в противостояние, стойте до конца. Сам виноват тот, кто разбудил в женщине ведьму!

— Может, с этим еще можно что-то сделать? — осторожно спросила Машка, выглядывая из-за моего плеча. Поморщилась и попыталась выдавить улыбку.

Ну да, видок у меня был жутковатый. С непривычки можно и в обморок грохнуться. И если тело еще ничего, почти не пострадало. То лицо…

— Попросить маму родить меня обратно? — поинтересовалась я в ответ и изогнула бровь.

Точнее, попыталась. Бровей, как волос на голове и ресниц, у меня не осталось. Левую сторону лица от виска до подбородка перечеркнул изогнутый шрам. Поджившая кожа выглядела неровной и чересчур розовой. В общем, Франкенштейн отдыхает. Хорошо, хоть глаза остались целы.

— Современная медицина творит чудеса, — продолжила убеждать Машка. Еще раз глянула на мою рожу в зеркальном отражении и добавила: — Вроде бы… Но я уверена: хороший пластический хирург сделает из тебя куколку. Станешь лучше, чем была прежде.

— Надеюсь, страховка покроет его услуги, — заметила я и пощупала кончик носа с небольшим углублением. — Не смогу же я продолжать выступать в таком виде. Разве что в маске — первое время.

Повернулась к подруге и, уперев руки в бока, улыбнулась. Могу представить, как устрашающе это выглядело. Машка потупила взгляд и, нервно дернув плечами, поинтересовалась:

— Слушай, Ангелин, может, не стоило с Макаронычем так грубо?

— Что?! — меня аж затрясло от злости. — Хочешь сказать, надо было позволить ему залезть мне в трусы прямо пред гостями? Он лапал меня так, словно купил не мое выступление, а меня полностью. Я артистка, Маш, а не дешевая шлюшка. И, знаешь, если бы судьба предоставила мне второй шанс, я бы поступила так же. Несмотря на это.

Указала на свое обезображенное лицо и яростно сверкнула глазами.

Пару месяцев назад меня, артистку варьете Ангелину Громову, пригласили выступать на дне рождения известного в столице дельца Макароныча. Пригласили одну, без музыкантов и других девчонок. Разумеется, Вилли, наш продюсер, согласился. Он кипятком писал от возможности заполучить такого богатенького спонсора. И то, что Макароныч явно рассчитывал на большее, чем приватный танец, никого не волновало.

Никого, кроме меня.

Когда Макароныч усадил к себе на колени и принялся тискать, выискивая самые аппетитные местечки, я не выдержала. Изогнувшись, будто бы для поцелуя, так тяпнула наглеца за нос, что чуть не откусила. А после спрыгнула с колен и, засадив тонкую, как игла, шпильку охраннику в ногу, забрала у него пистолет. Эта огнестрельная штучка помогла мне сбежать из загородного особняка Макароныча, сохранить честь и достоинство.

Про этого дельца ходило множество слухов. Даже проститутки боялись попадать ему на глаза. Бывало, что девушек, приглашенных на виллу, через сутки находили избитыми и запуганными где-то на окраине города. А то и вовсе не находили.

— Не думай, что это сойдет тебе с рук! — крикнул Макароныч, когда я сбегала. — Месть моя будет страшна.

Обещание он сдержал. Когда я выступала в одном из клубов, меня облили чем-то горючим и подожгли, будто факел. Как назло, в тот день на мне была корона из страусовых перьев и синтетическая маска. Она-то и приклеилась к лицу, превратив его в жутковатую рожу.

— Надеюсь, этого ублюдка уже закрыли, — произнесла, сводя несуществующие брови к переносице. — Вилли обещал сделать все, чтобы добиться этого.

Машка опустила голову еще ниже и вздохнула.

— Что?! — ужаснулась я.

— Даже не знаю, как тебе сказать… Понимаешь, того, кто поджег тебя, действительно нашли, но выйти на Макароныча не удалось. Тот парень во всем признался и все взял на себя. У его сестры проблемы со здоровьем, которые, кстати, решились сразу после поджога. Макароныч заплатил ему, парень его не сдаст. А у самого нет денег, чтобы оплатить тебе лечении.

— Дьявольщина!

Ударила по зеркалу со всей силы — оно треснуло, а я ободрала себе костяшки пальцев. Но разве это теперь важно? Лицо — моя визитная карточка. Кто возьмет выступать уродину? Все немногие накопления ушли, чтобы заплатить врачу и клинике за лекарства и палату. А ведь мне еще домой нужно помощь отправить. Я обещала маме. И сестре — она потеряла мужа этой зимой, еще и ребенок трехгодовалый на руках. Ему тоже кушать надо, а еще одеться, образование получить. Сестре и маме не заработать столько в той глухой дыре, оттуда только мне удалось вырваться.