Не ходите, дамы, в другие измерения

Не ходите, дамы, в другие измерения

Знала же Билли, что не нужно сегодня прыгать, но желание взяло верх. Без прыжков — как наркоману без дозы, та же самая ломка. Предчувствие подсказывало, что ткань между мирами вспузырилась, заволновалась, пошла рябью. Но пропустить один день то же самое, что прогулять в школе неделю, а потом прийти на контрольную по алгебре. Это вам не велосипед, на который и спустя десять лет перерыва можно сесть и поехать, тут важна ежедневная практика.

К прыжку почти не готовилась, только съела завтрак и проверила электронную почту, где накопилось писем о заказах. Просили экзотические фрукты из третьего измерения, желейные пульты управления из пятого, чипы виртуальной реальности из пятнадцатого или на крайний случай из восемьдесят шестого.

Первым делом Билли хотела прыгнуть в пятнадцатое за чипами, но что-то пошло не так.

Ткань между мирами вскипела. Чернильная синь заволновалась, запузырилась. По ней, вибрируя, пошли частые круги, волнами захлёстывали любого, кто осмелится прыгать в таких условиях. Сверкающие зацепки для перехода осыпались под ноги, серебряной грудой осели внизу.

Потом что-то резко взрезало пространство, потянуло, примагнитило. Дверь открылась сама собой, распахнулась в ночной синеве. Измерение нехотя приняло в себя прыгуна.

Это было не пятнадцатое с его футуристическими пейзажами и киборгами всех возможных форматов. Нет, это была кислотная яркость сто первого. Как будто все показатели цвета выкрутили на максимум. Как будто измерение на самом деле было порождением чьего-то бэд трипа от ЛСД или особо ядрёной смеси из тридцать третьего.

Со спины раздалось вежливое покашливание. Вежливое, ага, конечно.

Билли знала, кто это. Не перепутала бы никогда в жизни.

Билли громко выругалась на языке седьмого измерения, где жили самые отпетые матершинники. Хотелось как можно скорее закончить с заказами и лечь в ванну с бутылочкой доваринского яра, который по вкусу напоминал персиковый сок, а по крепости был ближе к земному абсенту. А тут беседа затянется на пару часов, как пить дать.

— Ай-ай-ай, какие нехорошие слова мы знаем.

— Пошёл к чёрту! — выплюнула Билли. На самом деле её необъяснимо сильно тянуло к этой непонятной сущности, но признавать свою симпатию в ближайшую тысячу лет она не планировала. Трикстер был хитёр и могущественен, такие качества в мужчинах привлекали, и пусть он не был мужчиной в понимании большинства землян. Билли, впрочем, не мыслила категориями своей родины, слишком многое она уже повидала во время прыжков.

Их общение можно было бы назвать флиртом, если бы не тот факт, что Трикстеру было что-то около пары тысяч лет, и вряд ли он занимался подобным с обычными прыгуньями из провинциального измерения.

— Ваши наивные представления о высшем зле такие забавные. Никакого чёрта не существует. К тому же ты пришла ко мне сама. Так что не жалуйся.

Тряхнув длинными волосами, Билли резко обернулась, но сзади ожидаемо никого не было. Трикстер, хозяин измерения, не имел материальной формы, но мог принимать любою, какую ему захочется.

— Сама? Я вообще-то планировала попасть совсем в другое место.

— Но завернула ко мне, как удачно.

Сначала появилось облако ядрёного цвета, от которого болели глаза так, будто в лицо брызнули кислотой. Спустя пару мгновений ярко-салатовое марево оформилось в условно человеческую фигуру. Там, где должны были быть глаза, густо задымило.

— Никуда я не заворачивала, это ты меня сюда притащил.

— Клянусь хаосом, что не делал ничего, чтобы привести тебя сюда, — сказал Трикстер и шутливо поклонился.

— Разве можно верить твоим клятвам?

— Можно попытаться… Мы знакомы давно, и я не прочь познакомиться ещё ближе.

— А я против! — гневно сказала она, хотя была совсем и не против, а очень даже за. Но надо же набить себе цену, особенно в трансцендентном масштабе.

— Почему? — безмятежно спросил Трикстер. Его мутно-зелёное тело вроде как село на невидимый стул.

— Потому что в нашу первую встречу ты опрокинул меня на лям шейдинских урсов.

— Это было до того, как я узнал тебя поближе.

— Ты не узнал меня поближе. С тех пор мы виделись три раза, и все три раза ты делал так, чтобы сорвать мои заказы. И в последнем случае мне прилетело по почкам от ксеносов.

— Пытался привлечь внимание. — Он пожал своими сотканными из дыма плечами. — Скажешь мне, что за ксеносы, и почек у них больше не будет.

— Внимание привлечь получилось, — усмехнулась Билли, чуть расслабляясь. — А почек у них, наверное, и так нет. Это были инсектоиды.

Яркий дым заструился, обернулся вокруг неё, окутал всю с ног до головы. Это было душно, но чертовски приятно, словно обнимают не только плечи или грудь, а всю от затылка до пяток. Дым мягко огладил её грудь, чуть сжал, скользнул вниз, к бёдрам, скопился там, лаская все самые чувствительные места, подхватил под мышками и приподнял в воздухе. Висеть и почти не контролировать своё тело оказалось на удивление приятно, пожалуй, так даже можно получить удовольствие.

— Чтобы тебе было приятнее, могу принять другую форму.

Она уже почти ничего не слышала, в ушах от возбуждения была сплошная вата, но всё же смогла утвердительно качнуть головой.

И так тоже было хорошо, но что делать дальше с дымом, Билли слабо себе представляла. Не будет же он забираться прямо туда? Или будет? Как вообще нематериальные сущности занимаются сексом? Наверное, никак, а это всё только для неё. Такая мысль здорово кружила голову.

Трикстер превратился в привлекательного мужчину: с рельефными мышцами груди и бицепсами, с почти человеческими чертами лица. Его светлые до желтизны волосы лежали на лбу ровной волной, слегка зеленоватая кожа была гладкой и явно приятной на ощупь. Трикстер забыл про брови, вместо глаз всё ещё дымилось, а в пальцах было больше фаланг, чем нужно, но и это его не портило. Да будь он хоть гигантским пауком, это бы ничего не изменило.

Он придвинулся ближе, обнимая длинной рукой за талию. Из глаз дым повалил гуще. Билли сначала подумала о том, чтобы всё же отстраниться и продолжить гнуть свою линию, но когда ещё выдастся случай привлечь нечто столь древнее и величественное. От него исходила такая мощь, что коленки подгибались.