Не каркай, я желаю...

...чтобы никто не трогал

Настроение было ни к черту. Все, чего хотелось, так это завернуться в теплый плед, лечь на диван и чтобы никто не трогал. Главное, чтобы никто не трогал. Не звонил, не писал, не приходил… чтобы весь мир забыл о ее существовании хотя бы на эти два выходных. В идеале, конечно, на месяц, но в положенные по закону двадцать восемь дней отпуска Рина Крахова верила еще меньше, чем в Деда Мороза. Вот только из-за пролитого кофе единственный плед сейчас крутился в стиральной машинке, а стоило Рине прикрыть глаза и начать проваливаться в притягательный сон, как отсутствие таблички «Не беспокоить» дало о себе знать пронзительным звонком в дверь.

Казалось, если она сбежит на край света, заберется на какую-нибудь гору, — слишком высокую для туристов и слишком низкую для альпинистов, — поселится в богом забытой келье среди монахов, полвека хранящих обет молчания, то один из них вдруг голосом секретарши ее начальника спросит, как добавить еще одну строку в Excel’е.

— Пластиковые окна не интересуют, провайдер устраивает, верю в Летающего Макаронного Монстра, пока, — выпалила она, увидев на пороге незнакомого парня. Наверняка очередного рекламщика или сектанта, или даже сектанта-рекламщика, но выяснять это желания не было — Рина предпочла захлопнуть дверь.

Увы, сделать так не получилось.

Ботинок, рука, а затем и голова протиснулись во вновь расширившийся проем, и вот парень уже целиком стоял в прихожей, закрыв дверь за спиной.

— Подожди, пожалуйста! — взмолился он. — Я не за этим.

— Кредит мне тоже не нужен. Карта рассрочки — тем более.

— Я не собираюсь тебе ничего предлагать!

— Во-первых, мы не переходили на «ты». Во-вторых, «не предлагать» значит «требовать»?

— Нет, требовать я тоже ничего не буду, — парень растерянно выставил ладони перед собой.

— Тогда я требую, — она указала рукой на дверь, — на выход.

— Послушай, — парень смущенно почесал затылок, — в это трудно поверить, но я — ворон. Когда я еще был птенцом, ты спасла меня от кота. Твоя доброта так много значит для меня, что я смог принять человеческий облик… и вот я здесь, чтобы провести с тобой жизнь.

У Рины дернулся глаз.

— Это заняло много лет, — затараторил он, активно жестикулируя, — собратья меня отговаривали, но я очень хотел снова увидеть тебя и поблагодарить за спасение… и не только поблагодарить, я хотел…

— Ворон, значит? — Рина тяжело выдохнула. — А я эльф-охотник сто двадцатого уровня и совершенно не в настроении слушать весь этот бред.

— Эльф? — глаза незваного гостя удивленно округлились. — Ого! А я думал, что у вас уши более заостренные и… ты не эльф, да? — догадался он по совершенно не эльфийскому рычанию своей «доброй спасительницы». Она же, скрестив руки на груди и раздраженно притоптывая ногой, открыла рот, готовая разразиться гневной тирадой, но…

Гость вдруг исчез.

Кажется, одновременно с тем, как Рина моргнула, будто и не было его вовсе в ее квартире, а весь этот разговор оказался плодом уставшего воображения.

Моргнув еще раз, Рина закрыла рот — все, что хотела сказать, исчезло из мыслей вместе с растворившимся в воздухе парнишкой, — и озадаченно почесала затылок. Ей точно нужно поспать, потому что способность видеть сны с открытыми глазами явно не признак крепкого психического здоровья.

Устало выдохнув, она уже хотела было вернуться в комнату, где ждал такой уютный, манящий, мягкий диван… как откуда-то снизу раздалось громкое «Кар».

Невольно опустившийся взгляд встретился с выжидающим взглядом большого черного ворона.

***

Голова гудела так, словно по ней ударили молотком или пришлось опять объяснять секретарше начальника Милочке как удалить колонтитулы с первой страницы. Ни что из этого хуже, ни что случилось на самом деле, Рина не знала, а к головной боли добавилось ощущение чего-то мягкого, на чем она лежала. Кажется, это был ее диван — во всяком случае пальцы нащупывали знакомый шов, оставшийся после первой и последней попытки пригласить к себе друзей на празднование нового года.

Мысль, что она сейчас дома, так и соблазняла расслабиться и забыться сном от усталости и головной боли.

Осознание, что дома она сейчас не одна, ударило звуком чужого дыхания и заставило резко вскочить и распахнуть глаза.

— Т-ты в порядке? — обеспокоенно спросил темноволосый парень, сидевший на полу возле дивана. Тот самый незнакомец-рекламщик-сектант, выдававший себя за ворона и пытавшийся запудрить ей мозги.

— Чтобы ты знал, со мной такие фокусы не пройдут, — стараясь придать голосу как можно больше уверенности, сказала Рина. — Мне все равно, где ты там прятал свою птицу и куда спрятался сам, но если ты сейчас же не уйдешь и если я обнаружу, что в доме что-то пропало, то вызову полицию.

— Я сам птица.

Из всего «птичьего» у него был лишь острый нос, идеальный в пару для словосочетания с глаголом «клюнуть». Ладно, широкий рот с тонкими губами и большие глаза делали его немного похожим на страуса, но никак не на ворона, за которого себя выдавал.

— Могу еще раз превратиться, если пообещаешь больше не падать в обморок.

— Ну, давай, — хмыкнула Рина, — и моргать я тоже не буду.