Не смотри, Горислава

Не смотри, Горислава

      Ох, не смотри, Горислава! Ох уж эти глаза!
      Серые, как то безжалостное море из-за которого прибыл твой отец. Холодные, яростные. Но сухие — ни слезинки не пролила. Взгляд копьём бьёт, но сама стоишь гордая, неприступная, в лице ни единая чёрточка не дрогнет. Вся в отца-варяга, князя полоцкого.
      Также и в прошлый раз стояла. Смотрела без гнева, но и без ласки. Не люб ей был «робичич», сын рабыни, пусть даже от великого князя. Вот и отказала, в лицо бросила. А отец что? Да ничего — у нас, мол, девиц против воли женихам не отдают. Так что вертайся-ка взад, Владимир, и дары свои забери.
      Да только новгородского князя не проведёшь, знает он, в чём дело, почему отказ. Старшему брату, Ярополку, уже Гориславаобещана. Законному сыну, князю киевскому. Ему на верность князь полоцкий присягнул, слабаком Владимира посчитал.
      И просчитался.
      Стоит теперь в собственном доме — связанный, на коленях перед победителем, перед князем новгородским. Сыновья тут же. Кто волком смотрит, кто от ужаса глаз не подымает. Да только на коленях все, как отец. А дочь стоит. Князь нутром чуял — боится девка. Сбежать хочет. А всё одно — стоит, не шелохнется. Смотрит, впивается взглядом. Молчит. Прямая, гордая. Не каждая царица багрянородная держать себя так сумеет.
      Вздохнул князь. Тихо, чтоб дружинники с воеводой не слышали.
      Не смотри, Горислава.
      Хороша ты, люба, пожалеть бы. Да, женой бы князю новгородскому насильно стала. Да, увезли бы тебя из родного Полоцка. Но не всё ж князю лютовать, он и ласков бывает. Авось бы и попривыкла, оттаяла варяжская дочка.
      Но нельзя. «Врагов у новгородского князя ещё много, им всем надо урок преподать, — ещё перед битвой за Полоцк говорил Добрыня, воевода княжеский. — Чтоб боялись, чтоб не смели противиться». Эх, Добрынюшка! И правду-то говоришь, и совет-то у тебя дельный. Да только у глаз серых своя правда. И смотришь в них — приговор свой видишь.
      А дружина уж волноваться начала. Чего ж князь медлит? Всё смотрит на девку варяжскую — околдовала его, что ль? И воевода уж над ухом склонился, прошлый разговор вспоминает.
      А глаза серые всё смотрят, смотрят. Прямо в душу князю заглядывают. Уже и за локти дружинники взяли — смотрят. Уже и князю в руки толкнули. Смотрят.
      Ох, не смотри, Горислава! Не береди душу! Что должно, то и будет. Отказала князю, перед всей дружиной унизила — вот и получай. Не должен князь прощать обид. Никаких. Безжалостным быть должен, чтобы дружина не отвернулась, чтобы на смех не подняли. Чтобы враги расправы боялись. Вот потому заколют твоего отца, Горислава, как свинью последнюю. И братьев туда же. Ты княгиней станешь, муж твой в приданое весь Полоцк получит. Ну, а сейчас…
      Не смотри, Горислава. Закрой глаза. Авось, хоть чуточку, да полегче будет.