Не спасай меня

Пролог

И почему же со всего отдела выбор пал именно на меня? Брр. Это самое скучное собрание в жизни. Цифры, графики, стратегия развития... Что явно не связано с моей работой, и для меня темный лес. Но сбежать не получилось. Евгений Борисович, начальник отдела, болел уже неделю, а его заместитель, Алла Викторовна, наслаждалась отпуском.

Ах, море... Теплые волны, набегающие на песчаный берег, уносят с собой печаль и усталость. Как бы я тоже хотела сейчас понежиться на солнце, побегать по горячему песку, нырнуть с головой, а, высыхая, чувствовать соль на коже. Интересно, а она стягивает? Или щиплет? И куда сейчас едут люди? В Грецию? Или в Италию? Болгарию? Да какая в принципе разница, я еще нигде не была. Ну и пускай. Ещё съезжу. И мелкого с собой возьму. Обязательно...

– Анна Владимировна! – низкий бас коряво вклинивается в мои нелепые фантазии.

Я резко вскакиваю. Видимо, моя задумчивая улыбка привлекла излишнее внимание. С трудом вспоминаю, где нахожусь, тему сегодняшней встречи, и чувствую, что краснею. Прямо как в школе.

– Анна Владимировна, расскажите, пожалуйста, чем вас так позабавил доклад о снижении прибыли во втором квартале?

Боже, ну почему именно сегодня? Я рассчитывала тихо отсидеться. Специально выбрала последний ряд, чтобы затеряться меж коллег. Как? Как меня заметил генеральный? И к тому же он знает мое имя. Это скверно.

– Простите, – мямлю я единственное, что приходит в голову, и виновато опускаю глаза.

– За что? Не томите, поведайте нам, что же важнее прибыли?

По голосу директора сложно понять, шутит он или хочет унизить, поэтому я продолжаю сверлить пол. Александр Сергеевич тоже взгляда не сводит, инстинктивно я ощущаю его на себе. Блин. Без ответа он не отстанет, а пауза тем временем затягивается. Переминаясь с ноги на ногу, я, словно защищаясь, складываю руки на груди и еле слышно, глядя куда-то в окно, произношу:

– Море... – и наконец, решившись и расправив плечи, я смотрю прямо на него. – Я никогда не была на море.

Александр Сергеевич склоняет голову на бок, обдумывая мои слова. Он прищуривает один глаз и касается указательным пальцем своих губ. А я… Я, не стесняясь, любуюсь им. Как же он был красив. И я не о внешности. Скрытая внутри него умиротворяющая и успокаивающая сила пышет жаром, распространяясь на всех, кто сидел в этом зале. И я не была исключением. Хоть и будучи знакомой с ним не слишком близко, кое-что о нем я все-таки слышала.

Обычно вникая в суть вопроса, он всегда находил решение, никого не оставлял без внимания и был всегда на стороне сотрудников. За это многие, если не сказать все, его любили и уважали. И, если бы он попросил, пошли за ним куда угодно.

На вид ему было около сорока лет. Высокий, подтянутый брюнет, с редко пробивавшимся серебром, в идеально сидевшем деловом костюме, галстуке, ботинках, уверена, начищенных до блеска, и с улыбкой, затрагивающей лишь уголки глаз, но такой доброй, что ты автоматически чувствуешь себя под его защитой.

Но не сейчас. Всем своим видом он излучает интерес и спокойную уверенность. И молчит, не кинув мне даже подсказки. В ожидании развязки в зале виснет гулкая тишина. И лишь жужжавшая у окна муха заполняет это искрящееся напряжение. Наконец Александр Сергеевич усмехается и спрашивает:

– А почему именно сейчас?

 Теперь моя очередь усмехаться. Я-то думала, что все, итак, очевидно, неужели нет?

– Я – обычный художник. Рисую логотипы, эмблемы и слоганы. Могу ещё обложку на книгу.

Он откидывается на спинку кресла, еще больше запутываясь:

– И?

И тут меня прорывает, я даже забываю, что нахожусь в зале не один на один с ним:

– Потому что на этом собрании меня быть не должно.

Половина зала оборачивается в мою сторону. Укор, словно стрелы, пущенные из глаз коллег, летит в меня, пронзая воздух. И не спрятаться, не скрыться, широко расправленной грудью принимая удар.

– Очень жаль, что вам было неинтересно, – с раздражением вмешивается в наш разговор первый заместитель Александра Сергеевича. – Скажем спасибо Анне Владимировне за небольшой перерыв и возвратимся все-таки к повестке дня.

Я сажусь обратно. Ну, все! Теперь меня точно уволят. Что я матери скажу? Что язык слишком длинный? Боже, почему я не промолчала? И мне в этом месяце ещё платить за художественную школу. Кажется, про неё придётся забыть. Я тяжело вздыхаю и снова гляжу в окно. Лето в этом году, видимо, пропустило, что оно теплое. И раньше срока уступило своё место осени. Холодное, дождливое, будто играло с нами. Не все могли позволить себе отпуск, и приходилось наслаждаться тем, что есть. Вот и сейчас вновь начинался дождь. Небо затянуло черными тучами, мгновенно потемнело. Крупные капли, падая на асфальт, оставляли после себя следы, похожие на кратеры. Контуры их сначала были четкими и ровными, потом их сердцевина притягивала в себя, словно от жадности, ещё больше воды и, наконец, под натиском стихии они исчезали. Растворялись сами в себе. Да, коротка была чья-то жизнь.

Мимо проплывающая машина разнесла волны, ударившиеся об бордюр. Словно издевалась и намекала, что это единственное море, которое я заслужила.

– Благодарю всех собравшихся. Основные выводы сделаны. Проблемы обозначены. Жду от вас предложений, – заканчивает собрание Александр Сергеевич и поднимается с места. Сотрудники спешно покидают кабинет, но я этого не вижу, находясь не здесь и не сейчас.