Небо для гигантов

1
Прижавшись лицом к круглому толстому стеклу, Сидра смотрела, как летательная машина по дуге уходит в бушующую оранжевую пелену. Почти непрерывные вспышки разлапистых молний то и дело заставляли её вздрагивать и прикрывать сенсоры заслонками, но Сидра не уходила, пока аппарат не скрылся в облаках.
Именно в такой момент тринадцать циклов назад ей впервые пришла мысль украсть машину у Великана и улететь туда, в небо. И сейчас, как и тринадцать раз до этого, вид из окна придал ей уверенности в своей правоте. Как угодно, но выбраться. Там не может быть хуже, чем стало в Мастерской.
Она спрыгнула со стола и, перебирая длинными тонкими лапами, перебежала к двери, где ждал Нарн – прошлое творение Великана, появившееся прежде Сидры. Она стала последней. Нарн тоскливо рассматривал погнутый манипулятор: результат недостаточно быстрой попытки подложить на направляющие двери шарик. Оба пальца двигались, но единственная его рука торчала под необычным углом. Сидра ощутила укол совести. Нарну ведь не нужен был этот модуль, не нужно было другое небо, не нужна была свобода. Великан уже совсем не обращал на него внимания, позволяя жить в Мастерской и делать, что вздумается. Лишь бы ничего не ломал. Но Сидра никак не могла справиться одна.
Быстрым движением она ухватилась двумя руками по обе стороны повреждённой конечности, а третьей осторожно коснулась сгиба, оценивая состояние. Нарн закрутил колёсами, пытаясь вырваться, но Сидра была сильнее и тяжелее, а её гибкие пальцы очень хорошо подходили для того, чтобы что-то держать. Металл под третьей лапой ощутимо нагрелся, и Сидра осторожно выправила трубку. На манипуляторе осталась небольшая вмятина, но она не должна была больше мешать.

2
Дверь снова открылась ровно в тридцать пять, как и каждый день на много циклов до этого. Великан, не заметив, что в этот раз замок не щёлкнул, тяжело прошёл к столу и грузно опустился в высокое кресло с дважды выгнутой спинкой. Не притрагиваясь к инструментам и сложенным в аккуратные кучки деталям, он сидел, повесив огромную, волосатую голову и смотрел на руки. Сидра тоже опустила взгляд. Ладони Великана испещряло множество прямых и изогнутых линий, которые на правой руке терялись в блестящем белом пятне, как будто кто-то взял и прогнал неровный металл через паяльную станцию и Гладильник. Ей было интересно, что там видит Великан. И почему вот уже много-много циклов он не творит. Только сидит, смотрит и порой тяжело дышит. Но читать линии Сидра не умела. Хотя и заметила, что вроде бы теперь их стало больше. И они стали глубже… и в этот раз Великан, кажется, не вымыл руки, что было совсем странно. Впервые. Сидра представила, как он трогает её блестящую спинку грязными пальцами, и вздрогнула.
«И к лучшему, что он больше ничего не делает. Даже Пёс был… странным. Слишком. Хорошо, что Великан убрал его из Мастерской»
Мысль оставила после себя необычное ощущение, и Сидра задумалась о том, когда же она стала сомневаться в том, что делает Великан. Не доверять. Бояться. Когда он перестал быть прежним. Возможно, это произошло в тот цикл, когда снаружи гудели сирены, а потом Великан едва мог пошевелиться от усталости, и на его серебристом комбинезоне появились проплавленные дыры, а на руках – пятна?.. И потом он становился все рассеяннее, более резким, пока не превратился в… такое вот. По крайней мере, он перестал ругаться. Вибрации от злых слов причиняли ей боль.
Время, отсчитываемое часовым кристаллом, в этот цикл тянулось особенно медленно. Но, наконец, Великан с силой провёл рукой по лицу, оставив на нём тёмную полосу, и медленно поднялся, хрустнув суставами. Такого Сидра раньше тоже не замечала. Ей неожиданно пришла в голову мысль, что Великан, возможно, тоже портился. Как Пёс. Как Дом. Постепенно.
Порывшись в углу, Великан со скрежетом вытянул из груды обломком ящик. За стеклом виднелись большие шестерни, соединённые с винтами, бронзовые трубки, диски с делениями и какие-то вентили. Трубки были перекручены, часть шестерней сошла с нарезки и прибор, если это был прибор, очевидно не работал. Не говоря ни слова, Великан положил ящик перед Сидрой, снял стеклянную панель и выплюнул:
– Чини.
Сидра прижалась к столу, поджав лапы. Она помнила, чем все закончилось в прошлый раз. И тогда, и сейчас она не могла понять, чего Великан от неё хочет.
– Чини! Исправляй! Делай, как было! А не то!..
Сидра могла не понимать всех слов, но выражение лица, жесты и убыстрившийся стук грудного кристалла Великана говорили сами за себя. Она неохотно поднялась и подошла ближе к ящику. Тронула ближайший размеченный числами диск одной из верхних рук. Ящик был просто набором железа и стекла. Мёртвый, как и в прошлый раз. Все равно, что просто трубка, не имеющая никакого смысла. Не осознающая смыслов. Или камень. Камнями она могла бросаться, но что ещё с ними делать? Камень не расскажет, что с ним не так. Сидра подняла голову, в надежде получить подсказку, но красное нависшее над ней лицо Великана снова заставило её съёжиться. Великан с грохотом смахнул ящик со стола, чуть не задев и Сидру, которая пыталась стать как можно незаметнее.
– Сучий робот… раздербанить на части, но что потом?.. И кристаллов почти нет. Да уж, инженер из меня, как из… ладно. Ла-адно… вот же… если бы только они все работали лучше, но нет же. Бесполезные куски дерьма.
Сидра, чуть приподняв голову, следила за тем, как Великан ходит по Мастерской из угла в угол, как когда-то Пёс. Только Пёс не был кулаком в стену так, что от лап оставались красные следы. Лишь блестящие царапины.
Когда Великан, наконец, ушёл, она ещё долго лежала, подвернув лапы, и смотрела в угол, где среди осколков лежал мёртвый ящик. И отвела взгляд, только когда рядом устроился Нарн, касаясь её краем панциря.

3
Спустя час наступило время идти. Великан к этому времени уже наверняка спал. По крайней мере, Сидра больше не чувствовала его шагов, от которых обычно сотрясались полы. Задержавшись у двери, она склонила голову набок, предлагая Нарну пойти с ней, но тот испуганно отпрянул назад и на всякий случай вцепился манипулятором в край тяжёлой коробки с подшипниками. Не в силах пожать плечами, как порой делал Великан, Сидра подняла глаза к бронзовым клёпкам в потолочных листах. Пусть даже Нарну ничего не угрожало сейчас, но разве он не видел, как меняется Великан? Не чувствовал угрозы? Не хотел увидеть всё то, что находится за пределами Мастерской – за пределами Дома? Сидра этого не понимала. И ей было очень жаль, что Нарн не понимал её. Без него всё будет не так. Слишком много времени они провели вместе. Дразнили Пса, а потом убегали от него на стол по построенным из тонких пластин мостикам, слишком лёгким для преследователя. Изучали завалы неудачных экспериментов, среди которых попадалось порой нечто настолько искажённое, что Сидра не могла даже представить назначения. Вместе боялись штормов, под которыми сотрясались скалы, и смотрели на сияние в небе. Прислушивались к Великану, когда он ещё говорил иначе. Ещё когда он говорил. А теперь, когда впереди самое главное – первое! Единственное! – приключение, Нарн её бросил, это ощущалось очень неправильно.
Выйдя за пределы короткого коридора, Сидра вынуждена была признать, что здесь Дом ощущается совсем иначе. Тяжёлая дверь Мастерской приглушала восприятие. Сидра знала, что Дому приходится тяжело, но не предполагала, насколько. Несколько секунд она просто стояла за высоким порогом, вбирая лапами все: план этажей, удары ветра по дальним, открытым долине частям Дома. Эрозию опор и стен под дождями. Движение ядовитой воды далеко внизу, энергии в толстых стенах. Сзади низким еле слышным гулом доносилось движение Нарна, который катался туда-сюда, так и не решаясь пойти следом.
От избытка новых ощущений её чуть вело, но Сидра, встряхнувшись, двинулась вперёд. На ходу следить за всем, что происходило вокруг, стало сложнее, поэтому она даже чуть подпрыгнула, когда из узкого люка в полу выполз плоский сборщик, каких она порой видела в окно. Толстый внешний корпус, прикрывавший хрупкие органы, выглядел так, словно его долго грызли, а потом выплюнули, не распробовав. Как жвачка Великана. По прочному металлу ползли пятна коррозии; он давно сменил цвет с золотистого на болезненно-зелёный, а сбоку виднелось несколько глубоких длинных вмятин. И двигался сборщик медленно и неловко, приволакивая две левых задних лапы.
Сидра задумалась, почему сборщики никогда не появлялись в Мастерской. Возможно, у них была своя, и именно там Великан проводил большую часть времени? И сколько их всего? Сборщик полз по выбитой в полу как колея дорожке, которая уводила куда-то в дальнюю часть Дома. Ей захотелось проследить за ним, но один взгляд на стрелки больших настенных часов убедил в нехватке времени на лишние приключения. Если Великан застанет свой «особенный шедевр», гуляющим по Дому!.. Он может её разобрать, особенно сейчас. Или, что ещё хуже, выгнать за стены, где она медленно растворится и погаснет. В последние циклы Великан был совсем странным, и чем дальше, тем… Она повернулась было к Нарну, чтобы дать тому знать, что нужно идти дальше – только чтобы вспомнить, что он с ней не пошёл. Из-за этого внутри образовалась странная пустота, какой Сидра никогда прежде не испытывала.
Она пронеслась по дырчатому пандусу, в котором острые лапы так и норовили увязнуть, и уверенно нырнула в первую дверь налево. Комната, к её удивлению, оказалась гораздо меньше Мастерской. Почти половину пространства занимала железная кровать, на которой раскинулся, свесив руку в блестящей серебристой оболочке, Великан. От его дыхания сотрясалось все вокруг, а воздух казался необычайно влажным и густым, чуть ли не туманил зрение. Рядом, сразу под большим круглым окном стояла небольшая вытянутая капсула, выполненная наполовину из стекла или прозрачного пластика. Сидра почти не обратила на неё внимания, но смутное воспоминание о странных вибрациях заставило её подобраться ближе. Забыв на время про то, что нужно вытащить ключ, Сидра осторожно взобралась на невысокий квадратный столик, оттуда – на прозрачную крышку и заглянула внутрь. Выстланная каким-то мягким материалом капсула, из стен которой торчали трубки и провода, оказалась пуста. Только на возвышении с одного конца лежало несколько перевязанных ниткой синих цветов. И ещё – маленький плетёный браслет с выбившимися нитками. На другом конце лежало скомканное одеяло или маленький плед.
«Не понимаю».
И все же Сидре почему-то не хотелось уходить от капсулы, словно в синих цветах и разноцветном ярком браслетике крылась какая-то загадка, что-то важное. И Сидра вглядывалась в крошечные узелки, пока её не вывел из этого состояния особенно громкий выдох.
– Пошло все… н-нах…
Спрыгнуть с капсулы на кровать рядом с Великаном оказалось легко. Но тот, после того как пробурчал последнюю фразу, перевернулся, и теперь лежал на животе, придавив клапан верхней шкуры, где обычно скрывался ключ. Сидра отодвинула непонятно зачем оказавшуюся в кровати пустую бутылку, но до клапана все равно было не достать. Она задумчиво переминалась на месте, пытаясь придумать способ решить проблему, и тут что-то тронуло её за кончик задней лапы.
Сидра взвилась, одним прыжком перенеслась на столик и приготовилась бежать дальше, если Пёс нападёт снова, как тогда, или если ещё какое-то неведомое творение, унесённое из Мастерской ещё до неё, Сидры… но вместо них она увидела Нарна, который замер у помоста, недоумённо уставившись на Сидру широким выпуклым глазом из центра корпуса. В груди Сидры в кристалле смешались эмоции и понятия, каких она прежде не испытывала. По крайней мере, не испытывала одновременно. Раздражение от того, что её смогли застать врасплох, злость за то, что её застали врасплох, ещё не ушедший страх и внезапно нахлынувшие облегчение и радость при виде Нарна составили такую невероятную смесь, что Сидра, не зная, как это всё выразить, подпрыгнула снова. Приземлилась на прямые спицы лап среди разбросанных по столу мелочей. Глаз Нарна увеличился ещё больше, и Сидра от расстройства топнула передней правой ногой, случайно попав по тёмно-синему блестящему мини-кристаллу. Над столом тут же соткалось из точек трёхмерное изображение. Появившаяся фигура чем-то походила на Великана, но определённо была чем-то ещё: тоньше, с другими пропорциями, более длинными светлыми волосами, какими-то выпуклостями. И внешняя оболочка была другого цвета. И голос тоже отдавался совершенно иначе. Так, как Сидра никогда не испытывала. Разве что в самом начале Великан говорил с похожими вибрациями, но гораздо ниже и совсем не так ровно и… Сидра не смогла подобрать другого определения: светло.
– Третий час вахты – и всё спокойно! Нет, правда. Даже Мать перестала строить мрачные прогнозы. Может, ей просто надоело. Мне иногда кажется, что эти программы совсем очеловечились – но я не против. С Матерью порой интересно поговорить. Любопытно, что будет, если дать ей другой голос? В котором было бы больше чувства? Например, мой: у нас всё равно нет других образцов. Или, может, ты сделал бы специального робота?.. Но это так. Мысли вслух. На самом деле, я хотела сказать о другом. Знаешь, я перед вахтой долго смотрела на звёзды. Да-да, знаю: по-настоящему их видишь только снаружи, надев скафандр, но…
Сидра потянулась выключить кристалл, но помедлила. Великан не проснулся, а его дыхание стало глубже и ровнее. И звонкие вибрации этого голоса заставляли её саму прислушиваться, успокаивали.
«Возможно, на Великана оно действует так же?»
И она стояла, повернув один глаз к постели, а другим уставившись на изображение существа, сидевшего в глубоком кресле, опираясь подбородком на сложенные руки.
– … будут ли в нашем новом мире такие же облака? Будут ли там озёра и горы? Ты знаешь, я всё ещё не теряю надежды распаковать планер. И он вовсе не занимает лишнего места в грузовом отсеке! – фигура закинула руки за голову и откинулась в кресле.
– Да, Лина… права, всегда, - невнятно пробормотал Великан и повернулся на бок.
Сидра тут же, не теряя времени, перебралась на кровать и очень осторожно отлепила поцарапанный серебристый прямоугольник. И ещё осторожнее, миллиметр за миллиметром, потянула ключ наружу.
– … помнишь песню Илайи, ту, из лагеря у озера Тахо? Под тамбурины с флейтой? Как там… опрокинусь в чашу неба, где никто доселе не был. К звёздам птицей вольной мне бы, где туманностей прибой. Там, на чуждом…
Сидра коснулась грани, и кристалл смолк. Хотя ей и хотелось слушать дальше, она не могла себе позволить задерживаться ещё больше. Но перед тем как Сидра спрыгнула со стола, ей пришла идея. Кристалл ещё мог пригодиться дальше, и она, стараясь не разбить и не включить, опустила его в наспинный контейнер.
Когда она подбежала к Нарну, тот опасливо откатился назад, но Сидра только слегка стукнула его по манипулятору. А потом слегка потёрлась панцирем.

4
Куда идти дальше, она только догадывалась. Аппарат поднимался в небо с той стороны, где в небе постоянно пылали разноцветные всполохи. Туда вёл пустой коридор на самом верхнем ярусе, и Сидре совершенно не нравилось, что она там чувствовала.
Длинная, ломаная металлическая труба закончилась помещением, похожим на лабиринт. Вокруг Сидры и Нарна поднимались стены, составленные из штабелей коробок, поставленных стоймя красных баллонов, гор разнообразных обломков, полок с инструментами и тусклыми слитками. У стены справа стояло ещё два серебристых внешних покрова, какие носил Великан. Под высоким потолком на длинных проводах висели две широкие круглые лампы, которые едва светились бледным, почти белым светом, который так любил Пёс. Из-за полок Сидра не видела всего творения, только кусок вытянутой морды с широкими квадратными зубами и чёрным сенсором, который временами резко дёргался в стороны. И Сидра прекрасно помнила, как трудно было пройти мимо него. И какие следы на краю стола оставили эти зубы. Не зная, права она или совершает катастрофическую ошибку, Сидра достала кристалл, положила на край полки и коснулась синей грани.
– … побережье я лицо дождю подставлю и на миг глаза закрою, чтобы просто быть собой. Ну-у, по крайней мере, ритм тот, я уверена. Целый новый мир. Ты знаешь, милый, я, кажется, до сих пор не осознаю, что это такое. Умом – понимаю, но сердцем – нет. Это всё так нематериально, несмотря на все карты поверхности, данные по метеорологии. Может быть, слишком много лет мы провели в железных стенах? По крайней мере, Иона и не заметит хода времени в репликаторе.
Прислушиваясь, Сидра одним глазом косилась на Пса, но тот не шевелился. Голограмма продолжала говорить, и Сидра не могла не сравнивать её с Великаном. Тот теперь казался ей… сломанным. Как мёртвые угловатые куклы с грустными лицами, которые он делал раньше, а потом расставлял на полках. Как искалеченные механизмы под столами и по углам. Как висевшее на стене изображение синей планеты, в которой зияли дыры с чёрными краями. И у него на лице росли волосы. Может быть, это тоже было знаком…
Из раздумий её вырвал резкий, почти болезненный толчок. В покачиваниях Нарна явственно сквозил страх. Сидра потянулась к нему, чтобы успокоить, но тот нервно оттолкнул её руку. Раздался тихий медный звон, и оба они замерли, не смея пошевелить ни одной из опорных лап, ни одним колесом. Пёс перекатился, высунувшись из-за угла наполовину. Взвизгнули сервомоторы. Блеснули начищенные – за ним всегда хорошо ухаживали, даже в Мастерской – блестящие от масла суставы короткой шеи, усеянной шипами в несколько рядов. Нарн мелко задрожал, не отрывая сенсоров от создания, от его огромных выпуклых глаз и зубов, не помещавшихся в пасти. Но Пёс, сменив позу, остался лежать. Кристалл работал даже лучше, чем надеялась Сидра.
Стараясь не шуметь, они прокрались мимо Пса и за коробкой с лампами уткнулись в закрытую шестиугольную дверь. Сидра внимательно осмотрела стены вокруг и обнаружила сенсор высоко над глазами. Она знала, что кристалл Великана служит пропуском, но почему-то не подумала о том, что датчики, к которым его надо приложить, рассчитаны на рост Великана, а не её собственный. Даже встав на Нарна, она не достала бы и до половины.
– Хотела бы я играть как Илайя. И петь тоже. Конечно, впереди много времени, но чего не дано – того не дано. Казалось бы: все эти бесконечные вахты, на которых мы делаем вид, что присматриваем за автоматикой. Словно Мать способна ошибиться или сработать хуже или медленнее человека! В общем: нет, даже практика и голо-уроки здесь бессильны.
Опытным путём выяснив, что коробки с лампами обладают оптимальным соотношением веса к размерам, Сидра заставила Нарна возить их к двери, а сама собирала пирамиду. Конечно, Нарн по ней не взберётся, но как только дверь откроется, сможет проехать.
– Хочу чувствовать ветер под крыльями.
В голосе прозвучало столько силы, что Сидра невольно оглянулась туда, где осталась голограмма. Ей оставалась только одна коробка, и тогда лестница будет готова. Через несколько рядов коробок ей было не очень хорошо слышно, но всё равно Сидра чувствовала, как Нарн приближается с грузом: звук его двигателей в таком случае приобретал низкое басовитое звучание.
– Хочу в горы. Хочу снова испытать волновые течения, на которых можно взлететь чуть не в стратосферу. Термические пузыри, которые проходят по планеру как гружёный корабль. Непредсказуемая мешанина потоков, в которых только и живёшь! Хочу… стоп. Что-то…
Когда от того места, где она оставила кристалл, вместо продолжения голоса раздался переливчатый вой, руки Сидры соскользнули с ящика и тот со стеклянным звоном закувыркался вниз.
– … на мостик. Капита… спышка…
Слова едва можно было разобрать за громкими тревожными звуками, которые раскатывались по складу. Но сирена не помешала ей услышать знакомое клацанье. Только Пёс издавал такие звуки, когда его лапы, заканчивавшиеся тремя ножами каждая, касались металла. А следом тащился толстый суставчатый хвост, царапая пол. Поднимаясь на хвосте, Пёс мог забраться и на стол. Сидра беспомощно смотрела с высоты, как длинное гибкое туловище выползло из-за угла. Зелёные светящиеся глаза обвели склад. Сидра не шевелилась, надеясь, что и Нарн внизу последует её примеру. Если не двигаться, может быть, Пёс отвлечётся на звук из…
Когда его осветил взгляд Пса, Нарн не выдержал и бросился бежать в глубину помещения вдоль полок, уставленных тяжёлыми баллонами. Пёс издал высокий свистящий звук и бросился следом, едва не развалив выстроенную пирамиду, на вершине которого Сидра пыталась решить, что делать. Она никак не могла остановить Пса. Он был тяжелее, сильнее и гораздо лучше подходил, чтобы что-то раздирать на части. По крайней мере, ей никогда не удавалось этого в Мастерской. Стараясь игнорировать панический визг колёс, скрежет и лязг, раздававшийся при столкновении Пса с основанием полок, Сидра торопливо оглядывалась, пытаясь что-нибудь придумать. Единственное, что она умела делать лучше – это лазать. Но чем это может… один её глаз остановился на многоярусной полке с частями интеграторов. Корпуса с тяжёлыми цилиндрами внутри вполне могли подойти. Главное, чтобы Нарн не выбежал наружу, но Сидра знала, что такой глупости он не сделает даже сейчас. При открытой двери в Мастерскую спрятаться было негде, и Пёс легко загнал бы его в угол. Нет. Скорее всего, он будет кружить в этом лабиринте, пользуясь тем, что колёса на поворотах быстрее лап – особенно когда их всего две.
Подождав, пока шум удалится, Сидра подпрыгнула изо всех сил и вытянула руку, прижав на долю секунды кристалл к сенсору. Этого хватило: дверь со скрипом разделилась на лепестки, которые убрались в стену. В помещении не обнаружилось летающей машины, зато в дальней стене Сидра мельком увидела дверь с полупрозрачным окошком. И за ним, совсем недалеко среди острых скал торчал исцарапанный нос аппарата.
Не тратя время на то, чтобы присмотреться, Сидра спрыгнула вниз и быстро вскарабкалась на полку. Металлические ножки хорошо проводили звук, и здесь ей было гораздо проще отслеживать перемещения как Нарна, так и Пса, несмотря даже на не смолкающую сирену. Насколько она могла судить, Пёс ничуть не изменился: он всё так же летел по прямой, сметая всё на пути. Не пытался где-то подкараулить Нарна или неожиданно развернуться и оказаться с другой стороны полок. Сидра мысленно кивнула сама себе, нашла подходящий короб и с трудом придвинула его на самый край.
И дальше всё действительно оказалось просто. Пёс разгонялся на каждой прямой и шёл юзом на поворотах, раз за разом повторяясь. А Сидра хорошо умела считать. Толкнув ящик изо всех сил, она едва удержалась на лапах, чуть не полетев вниз вместе с ним. После грохота раздался долгий сипящий звук, который всё длился, заставляя её лапы дрожать. Сидра выглянула из-за края полки и тут же спрыгнула вниз. Правая лапа Пса конвульсивно дёрнулась, пытаясь её схватить, но перебитый сустав еле шевельнулся. Сидра ощущала места разрывов проводов, пробитые цилиндры, из которых вытекала чёрная жидкость. Сидра чувствовала повреждения Пса почти как свои собственные, и её мутило. Словно внутри неё самой что-то сломалось. Почти до желания исправить. Если бы не глаза Пса, уставившиеся прямо на Сидру. Одна линза потрескалась, и лампа за ней мерцала. И этот взгляд при всей пустоте говорил о том, что Пёс сделает, если снова сможет двигаться. Если с него снимут ящик и выправят позвоночник. Пусть Пёс останется Великану. Главное, что Пёс пострадал не слишком сильно, как она и планировала. И Сидра медленно отошла назад, ища Нарна взглядом. Её спутник по инерции унёсся почти к самой двери, делая новый круг, и теперь выглядывал из-за дальней полки, почти рядом с кристаллом, который только-только, наконец, замолчал, вернув Сидре способность видеть, дав ей возможность заметить… поздно. Огромная грязная рука схватила Нарна и подняла вверх. И из-за полки выступил Великан, держа сбежавшее Творение одной рукой, а в другой держал украденный Сидрой кристалл, недоумённо его разглядывая.
– Как это? И зачем ты…
Тут Великан увидел останки Пса, всё ещё пытавшегося подняться, и его глаза над красно-синюшными щёками сузились. А потом он заметил пирамиду из коробок и открытую дверь, у которой замерла Сидра. И схватился за клапан, пытаясь нащупать ключ, которого там больше не было.
– Бесполезная дрянь!
Время для Сидры словно остановилась. Она отчётливо видела, как отброшенный взмахом руки Нарн медленно летит в сторону и с гулким стуком разбивается о стойку полки. Чувствовала и этот удар, и каждое падение шестерней, пружин и колёсиков из его разбитого корпуса. Высокий звон – необычный, какого она никогда не воспринимала - расколовшегося кристалла. Грузные ритмичные шаги Великана образовывали неторопливый фон, оттенявший звуки смерти. Она ведь не погасила Пса, старалась сделать всё так, чтобы он выжил, а он даже был не её, Сидры. Как он мог? Если даже для неё, Сидры, Нарн был чуть ли не частью себя, если она его чувствовала, как мог этого не ощущать Великан?
– Я тебя!..
Голос буквально встряхнул Сидру, и она метнулась в открытую дверь. Она не успела перенести внутрь коробки, и сенсор, почему-то располагавшийся сбоку, между дверями, находился так же высоко. И ключ ещё мог пригодиться дальше – скорее всего, нужен был дальше! – но Сидре было уже всё равно. Пусть она навсегда останется по эту сторону, а Великан – по ту. Сидра подняла глаза к чёрной панели, отвела руку и бросила ключ. Секунду ничего не происходило, но затем лепестки двери начали сворачиваться.
– Нет! Тварь, ты же!..
Через уменьшающееся отверстие Сидра видела, как Великан бросился туда, где стояли серебряные оболочки с прозрачными шарами на месте головы. А потом лепестки закрылись полностью, и раздался тихий свист. Когда утих и он, со скрипом ушла в пол дверь напротив. За ней открылась прижатая к скале тропа, огороженная со стороны обрыва высокими ржавыми перилами на каменных столбах. А за ней стоял треугольный, устремлённый в небо летательный аппарат. Сидра подобрала уцелевший при падении ключ, убрала его в контейнер и вышла наружу. По ней тут же ударил порыв горячего ветра, а на корпусе зашипели редкие капли, которым посчастливилось долетать до земли, но она всё равно двигалась дальше, прижимаясь к выщербленной скале, пронизанной синими прожилками. Ей ещё нужно было украсть у Великана возможность летать. И улететь туда, где лучше. Чтобы всё оказалось не зря. Но даже мысль о том, что на другом конце небесной дороги может оказаться та синяя планета, о которой, наверное, говорила и голограмма, её почти не трогала.

5
Когда двери открылись снова, Сидра ещё некоторое время просто сидела в углу. И только страх, что аппарат может сам вернуться в Дом, заставил её расправить лапы и выбраться в холодный, серый коридор, оставив позади голую кабину и панель управления с множеством переключателей. Нужную кнопку она нашла только потому, что на ней остался липкий чёрный отпечаток ладони. И после активации машина сделала всё сама.
Куда бы ни доставила её машина, Сидре здесь не нравилось. Вокруг царил стальной холод, от которого густели суставы. По основанию серых стен шли яркие цветные полосы. Зачем Великан сюда летал? Это не имело никакого смысла. Сидра поскребла когтём алую линию. На гладком материале не осталось ни царапины. Казалось, что краска не нанесена на металл, как это бывало в Мастерской, а впиталась в него. Цокая по твёрдой поверхности, она двинулась дальше, крутя головой во все стороны. Способности чувствовать происходящее лапами она здесь не доверяла. В отличие от Мастерской, даже в отличие от Дома, это место было слишком громадным и пустым, здесь было слишком много эха, слишком… мало жизни. Да, Дом медленно умирал, но он был частью целого мира, пусть и закрытой. Она чувствовала дождь, ветер, удары молний в камень снаружи. Шаги и лай Пса. Здесь вибрации были совсем-совсем чуждыми. Рваными. И вокруг не было совершенно ничего.
– Десять часов по универсальному времени. Системы функционируют на семь процентов. Сход с геостационарной орбиты через шесть-пять-три-шесть-точка-девять. Прошу прощения.
Сидра подпрыгнула и метнулась в сторону, туда, где в стене виднелось тёмное отверстие. Это походило на голос Великана, только он шёл, казалось, сразу из металла, напрямую. Но творения не могут говорить, это закон.
Спрятавшись, она осторожно высунула наружу голову и оглядела коридор. Пусто. За её спиной пространство пересекали пучки проводов и контактов, часть которых были мертвы. У одной платы недвижно застыла маленькая металлическая фигурка, чем-то похожая на Нарна. На низкой колёсной платформе были установлены два манипулятора, один из которых так и повис на почерневшем проводе. Сидра не чувствовала в нем жизни, но все же тронула лапой. Потом осторожно сняла манипулятор с провода и аккуратно уложила рядом. А Нарн остался где-то там, и, наверное, даже Великан его уже не починит.
Она бездумно тронула плату, у которой лежал собрат, который, как порой Нарн, пытался всё сделать не так. Все было просто, и одновременно сложно. Дорожки, связывающие провода, были перебиты, так что энергетические потоки бурлили вокруг, не имея выхода. Но если сделать вот так, и так… Сидра направила в кончик манипулятора больше энергии, ощущая, как плавится под ней мягкий пластик. На то, чтобы продолжить новый, правильный путь, ушло всего несколько секунд, и это хоть чуточку, но утишило горечь.
Выбравшись обратно, Сидра помедлила. Впереди был перекрёсток, и она впервые в жизни не была уверена, куда идти. Пространство вокруг ощущалось почти одинаково. Слева ей представлялось нечто больше похожее на мир, но слишком маленькое и… неправильное.
«Гидропоника»
«Главный склад»
«Мостик»
Слова, написанные на табличках, ничего ей не говорили, но Сидра повернула направо. «Мостик», чем бы он ни являлся, она ощущала как огромное сердце.
Быстрый перестук лап по металлу успокаивал. Даже когда через стены и пол прокатилось очередное объявление, Сидра не дёрнулась. Слова здесь, казалось, не несли угрозы.
– Критическая концентрация углекислого газа. Пожалуйста, не снимайте скафандры.
Коридор с зелёной полосой закончился открытой дверью, за которой тихо мерцала огнями широкая полукруглая панель. Над ней, за обзорным иллюминатором пылал злыми вихрями оранжевый шар, вокруг которого на чёрном фоне рассыпалось множество ярких точек. Посередине комнаты мерцала огромная рваная голограмма планеты – такая же, какую Сидра видела в Доме, только больше и ещё менее цельная.
Ощущение болезни усилилось до дурноты. Сидра прошла сквозь нематериальное изображение, запрыгнула на кресло у панели, потом на саму панель, окунувшись в жёлтые и алые огоньки пузатых ламп, и свернулась в попытке отстраниться от всего вокруг. Здесь ничего не было. И Нарн мог бы жить. И летательный аппарат остался бы у Великана. И Пёс был бы цел: ведь неизвестно, получится ли его починить теперь, когда Великан не умеет больше творить? Сейчас Сидра была даже не против возвращения. Пусть даже её разберут. Она плотно закрыла защёлки на глазах, но от этого стало только хуже. В опорные лапы били волны боли, которые хотелось просто выгрызть – если бы у неё были зубы, как у Великана или Пса.
– Десять часов двадцать минут по универсальному времени. Системы функционируют на семь-точка-три процента. Управляющие контуры реактора штирборта недоступны. Ремонтные системы недоступны. Человеко-часов до функционального состояния приблизительно: сорок тысяч девятьсот пятьдесят девять.
Не выдержав, Сидра спрыгнула под панель, одним движением верхней лапы выкрутила болты с заглушки и нырнула внутрь, в путаницу проводов, водяных трубок и шестерней, часть из которых были оплавлены. Аккуратно срезав и выбросив наружу боковую крышку запаянного блока, Сидра помедлила, вбирая информацию. И потянулась туда, где гнездились самые мерзкие, ядовитые вибрации. Лечить.