Небо ледяное

Глава 1

НЕБО ЛЕДЯНОЕ

Ульяна Соболева

Аннотация:

Они не должны были выжить. Авиакатастрофа оставила Клэр — беременную женщину, привыкшую к роскоши, — и Эйдана — замкнутого пожарного — одних в ледяных горах. Среди смертельного холода, голода и диких хищников каждое утро становится чудом, а каждая ночь — борьбой. Их разделяет всё: прошлое, принципы, жизни, которые, казалось, никогда не пересекутся. Но когда природа обнажает их страхи и слабости, между ними вспыхивает связь, которая теплее огня. Огонь их чувств растапливает лёд, но спасёт ли он, когда суровая природа решит забрать последнее

Глава 1

«Снег может скрыть следы, но он не способен стереть путь, что ведёт тебя к самому себе.»

Клэр стояла в просторной прихожей их дома, которая скорее напоминала фойе роскошного отеля. Полы из мрамора сияли в свете кристальных люстр, идеально натёртые до такой степени, что на них можно было увидеть собственное отражение. Все вокруг дышало богатством: картины в массивных золотых рамах, свежие орхидеи на столике, огромные окна, которые выходили на идеально ухоженный сад. И в этом ледяном великолепии она чувствовала себя маленькой, чужой, ненужной.

Она инстинктивно положила руку на живот, защищая того, кто был единственным источником тепла и надежды в её жизни. Тридцать шесть недель ожидания. Она была на тридцать шестой неделе беременности, и каждый день её ребёнок напоминал ей, что она живёт не только для себя. Но даже это чудо, растущее внутри неё, не казалось важным для человека, который стоял перед ней.

Джон — высокий, подтянутый, безукоризненно одетый — стоял напротив неё. Его серый костюм сидел идеально, словно его сошили по приказу самого Бога. Каждый миллиметр его внешности кричал о статусе, успехе, власти. Но Клэр знала: под этим идеальным фасадом не было ничего настоящего. Ни тепла. Ни любви. Только холодный расчет.

— Ты уверена, что хочешь лететь? — спросил Джон, даже не подняв на неё глаз. Он скользнул взглядом по экрану телефона, а его пальцы лихорадочно набирали сообщение.

Она хотела закричать: "Посмотри на меня! Посмотри, чёрт тебя побери, как на живого человека, а не как на часть своей коллекции!" Но вместо этого она просто сжала зубы.

— Да, я лечу.
— Ну, хорошо, — его голос был деловитым, сухим, как будто она попросила разрешения взять машину, а не улететь на другой конец страны. — Я организовал для тебя первый класс. Постарайся расслабиться, отдохнуть.

Первый класс. Вот он, его способ показать "заботу". Не тепло, не поддержка, не слова, которые могли бы согреть её. Нет, только деньги. Для Джона всё решали деньги. От них, как от универсального инструмента, он ждал, что они заменят и любовь, и внимание, и сочувствие.

Она перевела взгляд на свой живот. Их ребёнок. Их сын. Разве это не должно было что-то изменить? Она не просила у Джона многого. Она хотела, чтобы он смотрел на неё с любовью, как когда-то. Чтобы он хотя бы притронулся к её животу, почувствовал шевеление их ребёнка. Но Джон этого не делал.

Он ни разу не положил руку на её живот. Ни разу не задал вопрос о том, как она себя чувствует. Для него она была "функцией": идеальная жена, которая обеспечит ему наследника и сохранит статус-кво.

— Спасибо, — коротко ответила она.

Но в её голосе не было благодарности. Только сухость и усталость. Джон этого даже не заметил. Он снова уткнулся в телефон, поглощённый своими важными делами.

Как же так? Как ты, Джон, мог стать таким? — думала она.

Они ведь когда-то были другими. Были вечера, когда они смеялись, пили вино на террасе, говорили обо всем и ни о чём. Когда он смотрел на неё так, словно она была центром его вселенной. Но всё это растворилось. Он стал холодным, как этот дом. А она стала лишней в его мире — красивым, но ненужным украшением.

Её взгляд упал на чемодан у двери. Чёрный, кожаный, безупречно дорогой. Он выглядел так, будто принадлежал не ей, а какой-то другой, идеально пдстроенной к этому миру женщине.

Она хотела сказать ему: "Джон, что с нами случилось? Почему я больше не чувствую себя живой рядом с тобой? Почему я тону в этой роскоши, будто это вода, которая затягивает меня на дно?"

Но она не сказала ничего. Потому что знала: он не услышит. Он никогда не слышал.

Джон поднял на неё глаза только тогда, когда курьер с её билетом вошёл в прихожую. На его лице появилось нечто вроде улыбки — лёгкий, автоматический изгиб губ, который казался больше обязательством, чем настоящим чувством.

— Ладно, Клэр. Хорошо слетать. И позвони, как приедешь, — сказал он, вновь уткнувшись в телефон.

Он даже не подошёл к ней. Не обнял. Даже не притронулся.

Она почувствовала, как внутри что-то обрушивается. Нет, не сразу. Это было медленное, тягучее разрушение, которое длилось годами. Сначала упали маленькие кирпичики. Потом стены начали трещать. А теперь рухнула крыша, оставляя её одну под холодным открытым небом их брака.

Когда дверь за курьером закрылась, она резко повернулась к Джону.

— Знаешь, — её голос был тихим, но острым, как нож. — Тебе даже не интересно, зачем я лечу, да?

Он поднял голову, будто удивлённый, что она заговорила. Но её слова не вызвали в его глазах ничего, кроме лёгкой досады.

— Ты хотела повидаться с родителями. Всё логично. Я думаю, это пойдёт тебе на пользу.

Пойдёт ей на пользу. Как будто она была проектом, который нужно настроить. Как будто её эмоции — это система, которую можно починить.

— Да, конечно, — коротко ответила она, поднимая чемодан.

Она знала, что больше не скажет ему ничего. Потому что всё, что она скажет, будет встречено той же ледяной стеной. С ним говорить бесполезно.

Но, уходя, она подумала про себя: "Когда я вернусь, Джон, этой Клэр, которую ты знаешь, больше не будет. И, возможно, я больше никогда не вернусь."

И с этой мыслью она шагнула за порог дома, который давно уже перестал быть домом.