Небо на двоих

Пролог

На­чинать ут­ро с про­беж­ки ста­ло хо­рошей тра­дици­ей. Пос­ле то­го, как она пос­пешно у­еха­ла из Рос­сии, жизнь уве­рен­но на­чала вхо­дить в свою ко­лею, не пре­под­но­сила боль­ше сюр­при­зов. Ут­ром на про­беж­ку, пос­ле – ос­ве­жа­ющий душ, за­тем - зав­трак с под­ру­гой и ее деть­ми, про­гул­ки по Ве­не, лю­бова­ние дос­топри­меча­тель­нос­тя­ми и по­пыт­ка най­ти ра­боту, стать сво­ей в го­роде валь­сов и фон­та­нов. 
Ли­за бе­жала по от­сы­пан­ной гра­ви­ем до­рож­ке, слу­шала в пле­ере лю­бимую му­зыку, пы­талась про­думать оче­ред­ной план по за­во­ева­нию ро­дины Штра­уса. По­ка она ос­та­нови­лась у луч­шей под­ру­ги Вик­то­рии, но по­нима­ла, что нас­та­ло вре­мя об­за­водить­ся сво­им жиль­ем, ра­ботой, ко­торую пред­сто­ит най­ти без по­мощи Ви­кино­го му­жа-авс­трий­ца. По­ра уже при­об­ре­тать са­мос­то­ятель­ность. Не этим ли ее поч­ти всю жизнь поп­ре­кали сна­чала ро­дите­ли, а по­том и па­рень, счи­тав­ший Ели­заве­ту Ко­рец­кую – из­не­жен­ной ба­рыш­ней, не уме­ющей сде­лать и од­но­го са­мос­то­ятель­но­го ша­га, что­бы не влип­нуть в ис­то­рию? По­ра до­казать – двад­цать во­семь лет про­житы не зря, у нее есть опыт и она смо­жет про­бить­ся без по­мощи со сто­роны, ни на ко­го не на­де­ясь, кро­ме се­бя са­мой. Хва­тит, на­до­ело! Она ус­та­ла быть хрус­таль­ной ва­зой, с ко­торой все но­сят­ся, бо­ясь уро­нить и сду­вая все мыс­ли­мые и не­мыс­ли­мые пы­лин­ки. 
Ро­дите­ли схва­тились за го­лову в ужа­се, уз­нав, что Лиз­ка рас­ста­лась с Мак­си­мом, уш­ла из фир­мы, ко­торую от­чим (за не­име­ни­ем нас­ледни­ков муж­ско­го по­ла) пла­ниро­вал пе­редать во вла­дение в не та­ком уж от­да­лен­ном бу­дущем ее пар­ню и бу­дуще­му му­жу - од­но­му из ве­дущих юрис­тов пред­при­ятия. Од­на­ко дочь вы­кину­ла оче­ред­ной фор­тель: уво­лилась с дол­жнос­ти пе­ревод­чи­ка, пор­ва­ла все от­но­шения с вы­год­ным муж­чи­ной, с ко­торым про­жила вмес­те поч­ти во­семь лет и у­еха­ла в дру­гую стра­ну, вро­де как в гос­ти к под­ру­ге. Ока­залось – у­еха­ла нав­сегда. По­даль­ше от Рос­сии, го­рес­тных вос­по­мина­ний, за но­вым вит­ком жиз­ненных пе­рипе­тий и прик­лю­чений, ко­торые, ка­залось, са­ми на­ходят Ли­зу без ее пря­мого учас­тия. Уго­воры и уг­ро­зы от­ца, при­чита­ния ма­тери не по­дей­ство­вали. Уп­рямс­тва ког­да-то пос­лушной до­чери бы­ло не за­нимать. 
С са­мого детс­тва Лиз­ка де­лала то, что от нее ждет дя­дя Са­ша, вто­рой ма­мин муж, дав­ший ей воз­можность вы­учить­ся, за­нимать­ся лю­бимым де­лом, быть на­деж­дой и опо­рой ро­дите­лей. Де­воч­кой она рос­ла до­маш­ней, пра­виль­ной, пос­лушной, не уме­ла да­вать от­пор обид­чи­кам, смот­ре­ла на мир ог­ромны­ми се­рыми гла­зами, ве­рила лю­дям, уме­ла ждать и вы­пол­ня­ла обе­щания. Но од­нажды по­няла, что так вся жизнь прой­дет ми­мо, ут­ра­тит крас­ки, поб­лекнет и рас­тво­рит­ся в не­бытие, и Ли­за Ко­рец­кая прос­то про­сидит на мес­те, не пы­та­ясь стать со­бой, а де­лая лишь то, что хо­тят от нее дру­гие. Мас­ла в поз­дний огонь не­покор­ности под­лил Мак­сим, то­ропя­щий со свадь­бой, но на­кану­не ушед­ший в за­гул и из­ме­нив­ший с «зак­ля­той под­ру­гой» Евой, слож­ные от­но­шения с ко­торой у Лиз­ки тя­нулись шлей­фом еще со сту­ден­ческих вре­мен. 
Тер­пе­ние лоп­ну­ло, как пе­ретя­нутая те­тива на лу­ке. Пос­лав к чер­тям ро­дите­лей, их пла­ны и на­деж­ды от­но­ситель­но ее бла­гопо­лучия, де­вуш­ка у­еха­ла к луч­шей под­ру­ге школь­ных лет и ин­сти­тут­ских за­гулов в Ве­ну, тем бо­лее, та дав­но жда­ла и за­зыва­ла в гос­ти. И вот те­перь, Ли­за соз­ре­ла для при­нятия ре­шения: она ос­та­ет­ся здесь. Что бу­дет даль­ше – вре­мя по­кажет. 
Ос­та­новив­шись на нес­коль­ко ми­нут, что­бы пе­ревес­ти ды­хание и пе­рек­лю­чить трек в пле­ере, Ли­за ос­мотре­лась по сто­ронам. Вне­зап­но ее вни­мани­ем зав­ла­дел подс­три­жен­ный га­зон, ок­ру­жен­ный де­ревь­ями и кус­та­ми. Вер­нее не сам га­зон. По­дума­ешь, не­видаль! Ли­зу по­рази­ло дей­ствие, про­ис­хо­див­шее там. 
От уви­ден­но­го она ед­ва не ли­шилась чувств. В гла­зах зап­ля­сали рум­бу тем­ные пят­на, ды­хание в гру­ди спер­ло, кровь за­шуме­ла в ушах. Точ­но сом­намбу­ла, на не­ме­ющих но­гах, де­вуш­ка приб­ли­зилась кус­тарни­ку, об­росше­го гус­той тем­но-зе­леной лис­твой, уце­пилась за тор­ча­щую вет­ку, что­бы не рух­нуть на зем­лю. Она не ве­рила сво­им гла­зам, но внут­ри всё обор­ва­лось, а глу­пая на­деж­да, рас­пра­вив крылья, упор­хну­ла к не­бесам го­луб­кой. 
Это­го не мог­ло быть по всем за­конам ми­роз­да­ния, бы­тия и сло­ва Божь­его. Мер­тве­цам не да­но вос­кре­сать. Они не мо­гут сво­бод­но раз­гу­ливать по пар­кам слав­но­го го­рода Ве­ны, и уж, тем бо­лее, не дол­жны иг­рать с со­бакой. Ли­за по­мота­ла го­ловой, в на­деж­де, что гал­лю­цина­ции раз­ве­ют­ся. Од­на­ко всё ос­та­валось преж­ним: по­гожее лет­нее ут­ро, изум­рудный ко­вер тра­вы, де­ревья, ше­лес­тя­щие лис­твой от ду­нове­ния лег­ко­го ве­тер­ка, сол­нце, по­казав­ше­еся на не­бос­кло­не, и муж­чи­на в се­ром тре­ниро­воч­ном кос­тю­ме, вы­шед­ший на про­беж­ку в го­род­ской парк. 
Ка­залось бы, что здесь та­кого уди­витель­но­го? Уве­рен­ный в се­бе кра­савец с ар­мей­ской вып­равкой, бе­га­ет по га­зону, иг­ра­ет с со­бакой, от­да­ет ей ко­ман­ды, без­за­бот­но сме­ет­ся, ког­да пес при­носит в зу­бах крас­ный мя­чик. Ти­пич­ная кар­ти­на для лю­бой сто­лицы Ев­ро­пы: Ве­ны, Ам­стер­да­ма или ма­туш­ки-Мос­квы. Здо­ровый об­раз жиз­ни проч­но во­шел в мо­ду сре­ди мет­ро­сек­су­алов или тех, кто хо­чет быть на греб­не вол­ны, поль­зо­вать­ся по­пуляр­ностью у жен­щин. 
Сер­дце за­мер­ло, го­товое ра­зор­вать­ся на мес­те от од­но­го взгля­да на че­лове­ка, ко­торо­го она при­вык­ла счи­тать мер­твым вот уже дол­гие де­сять лет. Ей по­каза­лось, что она схо­дит с ума. Па­мять под­су­нула ка­лей­дос­коп узо­ров, воз­ро­дила го­ре, в ко­тором она зах­лебну­лась дваж­ды. В пер­вый раз он прос­то ушел, не по­обе­щав вер­нуть­ся, во вто­рой – ког­да она уз­на­ла, что не уви­дит его боль­ше. Ни­ког­да. 
Пы­та­ясь до­казать се­бе, что вы­да­ет же­ла­емое за дей­стви­тель­ное, Ли­за вновь при­нялась прис­таль­но рас­смат­ри­вать муж­чи­ну, су­мев­ше­го раз­бе­редить ду­шев­ные ра­ны. 
Вы­сокий, кра­сивый, хо­рошо сло­жен. Каш­та­новые во­лосы, ско­рее все­го вь­ющи­еся. Не­воз­можно пол­ностью убе­дить­ся в этом из-за ко­рот­кой стриж­ки. Ви­сок при­поро­шила се­дина, ука­зывая на воз­раст – лет со­рок или око­ло то­го. Воз­ле гла­за ви­ден не­боль­шой рва­ный шрам – ста­рая, ког­да-то пло­хо за­лечен­ная ра­на. Ско­рее все­го, ожог или след ос­ко­лоч­но­го ра­нения. Сес­тра спец­на­зов­ца дав­ным-дав­но вы­учи­ла все­воз­можные «муж­ские ук­ра­шения», по­это­му вни­мание сра­зу же за­ос­три­лось на этой де­тали. 
Цвет глаз муж­чи­ны Ли­за не смог­ла уг­ля­деть с то­го мес­та, где она на­ходи­лась, но ей ка­залось, что они на­вер­ня­ка дол­жны ока­зать­ся сме­шан­но­го от­тенка си­него, се­рого и зе­лено­го. Она хо­рошо пом­ни­ла то вре­мя, ког­да га­дала о цве­те глаз Ро­мана, но так и не мог­ла приб­ли­зить­ся к раз­гадке. Каж­дый раз гла­за свод­но­го бра­та – сы­на от­чи­ма от пер­во­го бра­ка, - ока­зыва­лись раз­но­го цве­та, сви­детель­ство­вав­ше­го сме­не его нас­тро­ения. Мед­ленно, но не­от­вра­тимо, на Ли­зу на­кати­ла вол­на от­ча­яния, зат­ме­вая со­бой дру­гие чувс­тва. 
Ведь ни­ког­да не ве­рила до кон­ца в страш­ную прав­ду, на­писан­ную су­хим язы­ком в ка­зен­ном пись­ме. Ро­ман Бес­со­нов, ко­ман­дир спец­подраз­де­ления в хо­де вы­пол­не­ния бо­евой опе­рации по­гиб, вы­пол­няя свой долг, со­вер­шил под­виг, дос­той­ный зва­ния ге­роя Рос­сий­ской Фе­дера­ции. Пос­мер­тно. 
Ли­за вы­тащи­ла на­уш­ни­ки, дро­жащи­ми ру­ками вык­лю­чила пле­ер, за­суну­ла его в кар­ман ро­зовой тол­стов­ки. При­нялась вновь и вновь жад­но по­жирать взгля­дом муж­чи­ну и не­мец­кую ов­чарку, бе­га­ющую по тра­ве, ве­село ви­ля­ющую хвос­том. 
- Очень хо­рошо, Цейс! – сло­ва хлес­тну­ли плет­кой, зас­та­вили Ли­зу вздрог­нуть. 
Цейс! Со­баку зо­вут Цейс! Вос­по­мина­ния ле­дяной ру­кой схва­тили за гор­ло, зас­та­вили зад­ро­жать всем те­лом. Ее счи­тали су­мас­шедшей, ког­да она пы­талась уви­деть в каж­дом пар­не Ром­ку, все жда­ла его воз­вра­щения, не от­да­вая се­бе от­че­та в том, как выг­ля­дит со сто­роны, в гла­зах семьи и зна­комых. 
Ли­за рез­ко раз­верну­лась, хо­тела убе­жать по­даль­ше, дать во­лю ду­шив­шим ры­дани­ем, но сов­ла­дала с со­бой. Ос­та­нови­лась. Под­ня­ла гла­за к лет­не­му не­бу, рас­ки­нув­ше­муся проз­рачной ла­зурью без ук­ра­шений-об­ла­ков. Ког­да-то свод­ный брат по­делил­ся с ней аб­сур­дным пра­вом наб­лю­дать за не­беса­ми, раз­ре­шил при­лечь на лу­жай­ке ря­дом с ним и со­бакой по име­ни Цейс. Они лю­бова­лись бе­лыми ба­раш­ка­ми и при­чуд­ли­выми узо­рами ту­чек, мол­ча­ли и каж­дый ду­мал о сво­ем. С тех пор не­боль­шая по­лян­ка, по­рос­шая тра­вой-осо­кой, ро­маш­кой, ва­силь­ка­ми, и не­бо раз­де­лились на дво­их. Ма­лень­кий ми­рок при­над­ле­жал лишь им – пят­надца­тилет­не­му под­рос­тку и пя­тилет­ней де­воч­ке с дву­мя ко­сич­ка­ми цве­та пше­ницы, во­лею су­деб и их ро­дите­лей, став­ши­ми бра­том и сес­трой. 
Ром­ка ухо­дил, вы­пол­нял опас­ную ра­боту на гра­ни жиз­ни и смер­ти, но всег­да воз­вра­щал­ся. Иног­да пус­кал ее в ду­шу, но рас­ска­зывал лишь то, что мог. А од­нажды он ска­зал, что не вер­нется. Так нуж­но. Не сто­ит ждать. Нуж­но жить, за­быть его и вый­ти за­муж, по­забо­тит­ся о ро­дите­лях, раз он не смог и пре­дал ча­яния от­ца. Вся­кий раз, от­прав­ля­ясь в до­рогу, свод­ный брат го­ворил строч­ку из лю­бимой пес­ни: «И ког­да я обер­нусь на по­роге, то ска­жу од­но лишь сло­во: «Верь!»». 
Ког­да лю­бимый че­ловек жив, хоть и на­ходит­ся в не­из­вес­тнос­ти, ве­рить мож­но, ждать нуж­но. Но что де­лать, ес­ли его нет в жи­вых? Ра­зум твер­дит од­но, а сер­дце – сов­сем дру­гое. 
Во­дово­рот прош­ло­го унес в свои глу­бины, зас­тавляя ду­шу вы­вора­чивать­ся на­из­нанку и ску­лить по­битой со­бакой. Сов­сем как де­сять лет на­зад. 
Ли­за сде­лала па­ру вдо­хов-вы­дохов, рез­ко нап­ра­вилась в сто­рону га­зона. Каж­дый шаг да­вал­ся с не­имо­вер­ным тру­дом; ка­залось, что вмес­то лег­ких крос­со­вок фир­мы «Reebok» на но­гах же­лез­ные кан­да­лы, не пус­ка­ющие впе­ред, не поз­во­ля­ющие на­делать оче­ред­ных глу­пос­тей. 
Вли­пать в ис­то­рии – ее хоб­би. Осо­бен­но, пос­ле то­го, как ос­та­лась од­на, но жда­ла, ве­рила и на­де­ялась на воз­вра­щение са­мого близ­ко­го че­лове­ка на све­те. Тог­да ошиб­лась, при­няла за Ро­мана дру­гого. Те­перь, пос­ле вось­ми лет тя­желых от­но­шений и не ме­нее тя­жело­го раз­ры­ва, Ли­за пы­талась на­чать всё с на­чала, и вот, по­жалуй­ста – лю­бимые граб­ли! Во­об­ра­жение иг­ра­ет с ней злую шут­ку, зас­тавля­ет го­нять­ся за ми­ража­ми. 
- Zеis, com zu mir! – муж­чи­на поз­вал пса, зап­ро­пас­тивше­гося в ок­рес­тных кус­тах. 
- Ро­ма! – по-рус­ски об­ра­тилась к не­му Ли­за, пы­та­ясь унять вол­не­ние. 
Муж­чи­на не от­ре­аги­ровал, не обер­нулся. Де­вуш­ка об­ра­тилась к не­му гром­че, при­дав го­лосу твер­дой уве­рен­ности. Ей на мгно­вение по­каза­лось, что он вздрог­нул, од­на­ко так и не взгля­нул в ее сто­рону, при­нял­ся под­зы­вать пса ме­лодич­ным свис­том. Тот не зас­та­вил се­бя ждать, прав­да, по­казал­ся с дру­гой, не­ожи­дан­ной сто­роны, пом­чался к хо­зя­ину, сбив за­зевав­шу­юся Ли­зу с ног. В од­ну се­кун­ду она ока­залась на га­зоне, рас­тя­нулась на ак­ку­рат­но подс­три­жен­ной тра­ве, а ря­дом с ней прип­ля­сывал ко­рич­не­во-чер­ный пес, пы­та­ющий­ся об­ли­зать ли­цо. 
- Цейс, ос­тавь де­вуш­ку в по­кое! 
Цейс пос­лу­шал­ся хо­зя­ина, ото­шел и при­сел в сто­рон­ке, скло­нив на бок го­лову, про­дол­жая рас­смат­ри­вать лю­дей лю­бопытс­тву­ющим взгля­дом. Муж­чи­на опус­тился ря­дом с Ли­зой на ко­лени, про­тянул ей ру­ку, а де­вуш­ка пы­талась не вгля­дывать­ся в зна­комое до бо­ли ли­цо, не по­казы­вать смя­тения. Из­ме­нил­ся, но не пос­та­рел. При­об­рел зре­лый лоск. По-преж­не­му в каж­дом дви­жении скво­зила си­ла, ре­шитель­ность и не­пов­то­римая гра­ци­оз­ность. В се­ро-си­них гла­зах эмо­ции не чи­тались, слов­но зак­ры­тые на за­мок в глу­бинах ду­ши. 
- Из­ви­ните нас, - иде­аль­ный не­мец­кий без приз­на­ка рус­ско­го ак­цента, веж­ли­вый го­лос. Ни кап­ли удив­ле­ния во взгля­де. Не­уже­ли обоз­на­лась, вновь пог­на­лась за ил­лю­зи­ей, спус­ти­ла с це­пи аб­сур­дное же­лание уви­деть лю­бимо­го? 
- Ни­чего страш­но­го, - от­ве­тила Ли­за, сле­дя за ре­ак­ци­ей со­бесед­ни­ка. - Я в по­ряд­ке. 
Она сжа­ла про­тяну­тую ру­ку, под­ня­лась с тра­вы. Муж­чи­на за­меш­кался, по-преж­не­му сжи­мая ее ла­донь, поз­во­ляя по­чувс­тво­вать уди­витель­ный ком­форт, ко­торый Ли­за ис­пы­тыва­ла лишь в объ­яти­ях свод­но­го бра­та, бу­див­ше­го в ней не­умес­тные и не­допус­ти­мые чувс­тва. Она пос­та­ралась унять же­лание вце­пить­ся в ру­ку, пот­ре­бовать раз­го­вари­вать с ней по-рус­ски. 
- Алекс, - пред­ста­вил­ся он, по­нимая, что па­уза за­тяну­лась, и они слиш­ком прис­таль­но и вни­матель­но рас­смат­ри­ва­ют друг дру­га. 
- Ли­за, - де­вуш­ка вы­дер­ну­ла ру­ку, раз­ве­яв ма­гию, воз­никшую на мгно­вение меж­ду ней и Ром­кой. 
В том, что то он, у нее те­перь не ос­та­валось ни ма­лей­ше­го сом­не­ния. Шра­мы его лишь ук­ра­сили, под­чер­кну­ли му­жес­твен­ную кра­соту во­лево­го ли­ца с хищ­ным про­филем и уп­ря­мым под­бо­род­ком.
- Вы от­лично го­вори­те по-не­мец­ки, но я слы­шу сла­вян­ский ак­цент. Поль­ка? 
- Рус­ская. 
- Вот как! Прос­ти­те мою на­зой­ли­вость, Ли­за. На­де­юсь, мы с Цей­сом про­щены? – кра­сивые гу­бы рас­тя­нулись в зна­комой кри­вова­той ус­мешке. 
Сер­дце дрог­ну­ло, слад­ко за­щеми­ло. Ли­за вспом­ни­ла по­целуй, от­да­вав­ший по­лын­ной го­речью раз­лу­ки, до­рож­ки слез, стер­тые эти­ми гу­бами, су­дорож­но сглот­ну­ла ко­мок, об­ра­зовав­ший­ся в гор­ле. 
- Ко­неч­но, Алекс. На­де­юсь, вы не от­ка­жетесь сос­та­вить мне ком­па­нию и вы­пить ко­фе? - лю­без­ная улыб­ка, свет­ский тон. 
- Что ска­жешь, Цейс? – иг­ри­во по­ин­те­ресо­вал­ся муж­чи­на у пса, при­тан­цо­выва­юще­го на мес­те. Тот до­воль­но гав­кнул, под­бе­жал к Ли­зе, виль­нув хвос­том. – А вы ему пон­ра­вились. 
Де­вуш­ка по­чеса­ла за ухом со­баку, пе­реве­ла взгляд на его вла­дель­ца. 
«Ром­ка, ну по­чему?! Это ведь ты, я ви­жу, знаю, ты! За­чем ну­жен ду­рац­кий фарс? Где ты был де­сять лет? По­чему спо­кой­ная Авс­трия, а не, пред­по­ложим, Вос­ток и ла­геря бо­еви­ков? Ес­ли на­до счи­тать те­бя мер­твым ра­ди ра­боты, то это слиш­ком жес­то­ко. Мог бы ска­зать мне, я ведь ни­ког­да те­бя не пре­дава­ла, ве­рила, жда­ла, де­лала лишь то, что ты от ме­ня хо­тел!» - мыс­ли ро­ились на­зой­ли­выми му­хами, воп­ро­сы го­товы сор­вать­ся ла­виной. 
Ли­за ми­ло улы­балась и пы­талась за­вязать бе­седу, не от­пускать от се­бя Алек­са. 
«Алекс. На­до при­вык­нуть, за­пом­нить, не по­казы­вать, что уз­на­ла». 
- Итак, Ли­за, вы очень хо­рошо го­вори­те по-не­мец­ки, - про­дол­жил раз­го­вор муж­чи­на, ког­да они нап­ра­вились в сто­рону не­боль­шо­го улич­но­го ка­фе, рас­по­ложив­ше­гося на вы­ходе из го­род­ско­го пар­ка. 
- Спа­сибо. На са­мом де­ле, я его ни­ког­да не лю­била, но в шко­ле и уни­вер­си­тете приш­лось учить. Те­перь зна­ния мне при­годи­лись. 
- Сме­лая де­вуш­ка, го­товая приз­нать­ся, что не лю­бит род­ной язык ис­тинно­го авс­трий­ца. Рус­ские все та­кие? 
- Прос­ти­те, не хо­тела оби­деть. 
Идя по до­рож­ке, Ли­за пы­талась смот­реть на Алек­са, ло­вила при­выч­ные жес­ты, ти­хо уми­рала от же­лания бро­сить­ся к не­му на шею, при­жать­ся всем те­лом, ощу­тить би­ение силь­но­го сер­дца в гру­ди, вновь зад­ро­жать от при­кос­но­вений. Зап­ретные чувс­тва, от­прав­ленные на зад­ворки сер­дца, встре­пену­лись, зап­ро­сились на сво­боду. 
Меж­ду тем, Алекс сле­дил за Цей­сом, се­меня­щим сбо­ку от хо­зя­ина. Скла­дыва­лось ощу­щение, что муж­чи­ну за­ботит ис­клю­читель­но его пес, а с но­вой зна­комой он об­ща­ет­ся из шаб­лонной веж­ли­вос­ти, пред­пи­сан­ной пра­вила­ми хо­роше­го то­на. 
- Ли­за, по­чему вы так стран­но на ме­ня смот­ри­те? 
- Вы мне на­пом­ни­ли од­но­го че­лове­ка, - про­рони­ла она, пы­та­ясь при­дать ин­то­нации мак­си­маль­ную бес­печность. 
- Он вам до­рог? – муж­чи­на за­дал воп­рос, рас­ку­ривая си­гаре­ту. 
- Да, очень. Я его очень лю­била. 
- Лю­били? В про­шед­шем вре­мени? Прос­ти­те, ес­ли я за­даю не­умес­тные воп­ро­сы. 
- Нет, всё хо­рошо. Тем бо­лее, я са­ма на­чала эту те­му. Гля­дя на вас… Со спи­ны, ре­шила, что вы – это он.
- Я ни­ког­да не был в Рос­сии. Со­жалею. Дав­но не ви­делись? – буд­ничным то­ном по­ин­те­ресо­вал­ся Алекс. 
- Де­сять лет. Уже де­сять лет. По­думать толь­ко. И де­ло не в том, что вы не бы­ли в Рос­сии. Вы на­пом­ни­ли мне сы­на мо­его от­чи­ма. Мож­но ска­зать, бра­та, - Ли­за ос­та­нови­лась, пос­мотре­ла на спут­ни­ка. Он не­воз­му­тимо ку­рил, тре­пал со­баку за хол­ку, ждал про­дол­же­ния слу­чай­но­го от­кро­вения. 
Не дож­давшись, за­дал воп­рос: 
- Как его имя? 
- Ро­ман. Ро­ман Бес­со­нов. 
- Мне оно ни­чего не го­ворит. Нас­коль­ко мне из­вес­тно, то в мо­ей ро­дос­ловной бы­ли лишь нем­цы и авс­трий­цы, как у Цей­са, - пес одоб­ри­тель­но гав­кнул, кив­нул ушас­той баш­кой в знак сог­ла­сия. – Но в те­орию двой­ни­ков я ве­рю. Мы так силь­но по­хожи? 
- И да, и нет, - Ли­за не­оп­ре­делен­но по­жала пле­чами. – Ро­ман был мо­ложе, ког­да… его не ста­ло. У не­го не бы­ло шра­ма на вис­ке и над бровью. – Де­вуш­ка сму­тилась. – Те­перь вы прос­ти­те мою бес­так­тность. 
- Да ни­чего. Это сле­ды бур­ной мо­лодос­ти и люб­ви к быс­трой ез­де. Ав­то­катас­тро­фа. Дли­тель­ное вре­мя про­вел в боль­ни­це, не за­хотел де­лать плас­ти­чес­кую опе­рацию. В кон­це кон­цов, я ведь не фо­томо­дель. 
- А чем вы за­нима­етесь? Я ду­мала, что вы ак­тер, приз­нать­ся чес­тно. 
Алекс рас­сме­ял­ся при­ят­ным груд­ным сме­хом, и Ли­за вздрог­ну­ла, оче­ред­ной раз, уз­нав зна­комые ле­нивые нот­ки в го­лосе, зву­чащем на чу­жом язы­ке со­вер­ше­но ина­че, не­жели по-рус­ски, но вновь зас­тавлял ис­пы­тывать не­объ­яс­ни­мое том­ле­ние. 
- Нет, я не ак­тер и ни­ког­да им не был. За­нима­юсь биз­не­сом. Не­кото­рое вре­мя жил в Бу­дапеш­те, вер­нулся в Ве­ну. Ни­чем не при­меча­тель­ная жизнь. А вы? Ка­кие пу­ти при­вели вас сю­да? 
- По­пыт­ка на­чать жизнь с но­вого лис­та. И вновь приз­ра­ки из прош­ло­го сто­ят на пу­ти… 
Ли­за, не гля­дя на со­бесед­ни­ка, уш­ла с до­рож­ки, по ко­торой они нес­пешно про­гули­вались, при­села на ко­ваную ска­мей­ку под рас­ки­дис­тым ду­бом. К ней под­бе­жал Цейс, ут­кнул­ся мор­дой в ко­лени, ти­хо зас­ку­лил. Де­вуш­ка за­пус­ти­ла ру­ку в шерсть, пот­ре­пала со­баку за ухо. Нет, ни­ког­да этот пес не за­менит дру­га, умер­ше­го от ста­рос­ти. Тог­да Ром­ка вер­нулся из ар­мии, не ду­мая, что его со­бака еще жи­ва и ждет, что­бы уй­ти счас­тли­вой. Цейс ис­полнил свой долг, дож­дался воз­вра­щения хо­зя­ина. Ни­ког­да, - ни в детс­тве, ни те­перь, - Ли­за не го­вори­ла: «Цейс сдох». Умер. Друзья ухо­дят или уми­ра­ют. 
- А вы ему точ­но нра­витесь, - Алекс опус­тился на ска­мей­ку, ста­вя два плас­ти­ковых ста­кан­чи­ка с ко­фе на ла­воч­ку ря­дом с де­вуш­кой. 
- Он мне то­же. Ког­да-то я уже зна­ла со­баку по клич­ке Цейс, - ти­хо про­рони­ла Ли­за. 
- Рас­ска­жете? 
- Да, - она вски­нула гла­за, пол­ные на­деж­ды и от­ча­ян­ной моль­бы на Алек­са. За­дох­ну­лась от на­катив­ших слез, жад­но вгля­дыва­лась в лю­бимое ли­цо, гла­за, став­шие си­ними, ут­ра­тив сталь­ной от­те­нок. – Я рас­ска­жу, всё с са­мого на­чала...