Небожественная комедия

Обитель нерассказанный историй продолжение

- Аренда?! Протокол разногласий? Вы правда хотите, чтобы мы в это поверили?

Нет, история была складная. Черт поймал себя на мысли, что невольно впитывает каждое слово. Но финал. Финал! Позволить этому чертовому шарлатану выставлять идиотом коллегу по цеху? Да что там коллегу - весь принцип работы темной администрации. Да этой современной интерпритацией сказки про Вечного Жида, любовно поданой старым мерзавцем, не воспользовалась бы даже Шахерезада!

- На свете столько разных есть чудес, что и не снились вашим мудрецам. - с понимающей улыбкой проговорил Леви Соломонс, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака аккуратно запечатаный конверт. - Посмотрите. Я вижу, Вы в таких делах разбираетесь.

Бумага конверта пожелтела от времени и покрылась темными разводами, а вот документ, любовно извлеченный на свет Леви и аккуратно перекочевавший в руки черта, сиял белизной, будто только сошел с типографского станка. Страница была обильна испещрена адовой вязью, исходившее от бумаги тепло приятно покалывало ладони и в ней безусловно присутствовал отпечаток души старого еврея. При этом такой внешне родной для черта документ содержал абсолютно чуждые для него термины. «Аренда», «разногласия», «пересмотреть» выглядели так же нелепо, как сало в отделе «все для веганов».

- Знаете, Соломонс, кажется Вы самый пройдошный пройдоха, которого я когда-либо встречал. - нехотя проговорил черт, проникшись вдруг к собеседнику неподдельным уважением. С другой стороны, где-то в груди угнездилась обида на родное ведомство, которое не считает нужным обсуждать с подчиненными такие резонансные случаи.

- Что Вы, Мел, оставьте. - еврей аккуратно принял из рук черта договор и проделав в обратном порядке процедуру с конвертом, бережно вернул его во внутреннее отделение пиджака. - Я деловой человек и знаю свою цену. Нужно не стесняться просить хорошую плату за качественный товар.

- От скромности Вы точно не умрете!

- Скромность ежедневно делает несчастными многих достойных людей, равно как и ее отсутствие услужливо открывает двери лишенным бремени ума дуракам. - в руках Соломонса, будто из воздуха появился большой очищенный мандарин, который он тут же разделил на две равные части и раздал собеседникам. - Нет, дорогие мои, я не умру от скромности. Скорее от скуки и, может быть, от разочарования. Такая долгая жизнь похожа на бесконечный круиз по реке. Какой бы экзотической ни была природа вокруг, настанет день и рука сама потянется к пистолету. А пока этого не случилось, я хочу впитать каждый звук, оттенок, эмоцию. Хочу насладиться миром как хорошим вином, смаковать его маленькими глотками. Живите сегодня, дорогие мои, послушайте старого еврея. Завтра может быть совершенно не до этого.

- Вы скучаете за Одессой, Леви? - глаза Лайлы блестели, а голос стал томным, как опавшие листья. - Вы ведь так и не вернулись.

Соломонс смотрел куда-то сквозь них, в далекое прошлое. И на мгновение, они увидели нескладного кучерявого юношу в аккуратно выглаженном, сером костюме. Его глаза прикрыты, а руки любовно обнимают скрипку. Правая рука, привычная к ее капризам, водит смычком лаская струны. Звуки исторгаются в комнату, занимают заранее определенное им место и кружатся в идеально поставленном танце. Воздух пропитан гармонией. На губах юноши застыла счастливая, уставшая улыбка.

- Там теперь живет другая женщина. - сказал, грустно улыбаясь, Леви Соломонс. Морщины вокруг его глаз сложились причудливым веером. - Мы с ней едва помним друг-друга.

- Леви… - Лайла встала и сделала шаг навстречу еврею.

- Я все понимаю, дорогая. Я и так отнял у вас непростительно много времени своей болтовней. - Соломонс поднялся и с нежностью сжал ладошки девушки-ангела. - Берегите ее, Мел. Вам не встретить такой второй.

Черт хотел ответить, что нельзя потерять то, чем не владеешь. Что, тем не менее, он не прочь попробовать. Да что там не прочь, он никого не желал так сильно. И так чисто. Он совершенно не понимал, что с ним творится. И началось это не этой ночью в «Метелице», а гораздо раньше. На протяжении всего жизненного пути его будто отделяла от чего-то незримая плотина, а сейчас вода с противоположной стороны капля за каплей наполняла его существование… Жизнью? Мысль была проста и пугающа, будто гусеница обрастала крыльями под внимательным взглядом Соломонса. Но открывать душу перед первым встречным у черта не было никакого желания. Он молча пожал протянутую руку.

- Берегите себя, бессмертный еврей Леви Соломонс. Сделки с тьмой полны сюрпризов. И в основном односторонних.

- Я тот, кто бродит в срок ночной, один той темною тропой, что исчезает в старый парк... - нараспев произнес Леви. - Найдите себя, мой безымянный друг! Мужчина не может жить без имени.

Черт последовал за девушкой в дом. Появилось тяжелое чувство, что им больше не суждено увидеть старика, поэтому он, следуя примеру спутницы, обернулся и прощально помахал с порога. Затем, галантно придержав дверь, шагнул вслед за Лайлой в недра таинственного особняка.

Они оказались в просторном длинном коридоре, освещенном тусклым электрическим светом настенных светильников и слабыми солнечными лучами, проникающими в дом через два больших окна в человеческий рост. Как только черт аккуратно прикрыл за собой дверь, дом, казалось вдрогнул от оглушительного громового раската.

Cопровождаемый скрипом старого паркета, черт подошел к окну. Небо приобрело стальной оттенок, покрылось тяжелыми тучами. Сначала дождь расчертил пунктирными линиями горизонт, а пару секунд спустя крупные капли нетерпеливо застучали в стекло.