Недавно разведен

Недавно разведен

Вечером, в нетерпении ожидая лифт, Петр вспомнил, что забыл зайти в магазин за продуктами. «Да и ладно, найду что поесть!» — подумал он, войдя в лифт, и быстро нажал кнопку своего этажа. Однушка, доставшаяся ему после развода, находилась на последнем этаже панельного дома, остро нуждающегося, как и жизнь Петра, в капремонте. Восхождение лифта к небесам двенадцатого этажа казалось бесконечным. Петр хотел есть, но еще больше он хотел в туалет.

Притопывая и сжимая причинное место, он спешно открыл дверь и устремился в ванную. А и правду говорят, что для счастья много не надо. Сейчас бы жена сразу набросилась коршуном: «Петя, ну сколько раз тебя просить, пользуйся унитазом, а не раковиной!» и давай бу-бу-бу, ду-ду-ду, бу-бу-бу, ду-ду-ду! Он сполоснул раковину и подмигнул своему довольному отражению в зеркале: есть плюсы в холостяцкой жизни! В хорошем настроении, потирая руки, он прошел на кухню. Ну-с, что у нас здесь имеется?

Содержимое холодильника не радовало: будто мышь какая завелась там и покусовничала. Взгляд упал на бутылку пива и через несколько секунд ячменный напиток влился в желудок, как по маслу, погасив голодные спазмы. Теплая волна прокатилась по телу, и оно благодарно выдохнуло напряжение рабочего дня мягкой, негромкой отрыжкой.

Сунув в рот остаток копченой колбасы, Петр достал засохший кусок сыра, попробовал его на зуб и со словами «Ладно, будем считать, что ты пармезан» отправил в рот. Вслед за сыром в него плавно, как в удава, вошли глазированный сырок и вялый огурец.

В дальнем углу полки сиротливо жались друг к другу склизкие молочные сосиски. С подозрением обнюхав их, Петр решил: «Ничего, помою, пожарю с яйцами – нормально будет». Да, холостяцкий ужин — это, конечно, не домашние котлетки жены… Но ничего, свои плюсы в такой жизни тоже имеются! Завтра он затарится в магазине и все снова будет окей.

Через полчаса грязная посуда, аккуратно накрытая полотенцем, возвышалась горкой в раковине, а Петр, прихватив с собой бутылочку пива, переместился в диванную — так он называл свою единственную комнату, главной достопримечательностью которой являлся, как несложно догадаться, диван.

Диван был новый, широкий, практичного коричневого цвета. Слева от него располагалась, заменяя прикроватную тумбочку, табуретка. Перед ним стояла еще одна табуретка — многофункциональная, так как служила журнальным столиком, пуфиком и компьютерным столом одновременно. Напротив дивана висел большой телевизор — «приданое» из прошлой семейной жизни. Возле окна притулился икеевский платяной шкафчик. Время от времени он гостеприимно распахивал дверцы и исторгал часть впихнутого содержимого. С потолка на изогнутом черном шнуре свисала лампочка креативного желтого цвета — в темные вечера, когда за окном тоскливо и холодно завывал ветер, она освещала комнату теплым светом ушедшего лета.

Лето! Летом он еще был женат. Двадцать три года семейной жизни… Это срок.

Петр удобно устроился на диване, блаженно водрузил ноги на табуретку, включил телевизор и довольно улыбнулся: а здорово вот так вот просто нажать на кнопку пульта и — на тебе, Петюня, смотри сразу свой любимый спортивный канал! Кто там сегодня играет? Голландия – Дания?

Зазвонил мобильный. «Блин! — огорчился он. — Забыл телефон на кухне!» Ха, нечего расстраиваться! Прелесть нынешней квартиры в том, что все рядом. Пять шагов — и ты на кухне. Три шага — в туалете. Еще шаг — и ванна к твоим услугам. Чудо, а не квартира — все под рукой!

Звонил сын Юрка. «Наверное, снова деньги нужны», — раздраженно подумал Петр. Но оказалось, сын звонил не просить денег. Оказалось, что он вообще ошибся номером! Между прочим, мог бы и соврать. Мог бы просто произнести набор дебильных фраз из американских фильмов, типа: «Привет! Ты в порядке? Уверен? Ладно!»

Смех, а не вопросы у этих американцев! Может, они задают такие формальные, идиотские вопросы потому, что не испытывают нормальных чувств? Иначе какого хрена разговаривать шаблонами и спрашивать у чувака, пять раз упавшего с небоскреба: «Ты в порядке?» А он такой, соскребённый с асфальта, открывает заплывший глаз и героически выдавливает из себя: «Да, я в порядке». — «Уверен?» — «Уверен!» — отвечает чувак и умирает. И все вокруг растерянно так, с сожалением: «Мы его потеряли…» Или это перевод такой дебильный? Или это мир такой стал, что никому друг до друга дела нет, живут все без эмпатии, мать их?

Сын вырос, а по душам поговорить толком не получается. Куда все девается? Сын. Я ж тебя на велике учил кататься! Я ж тебе твою отчаянную башку зашивал, когда ты решил съехать с лыжной трассы и кубарем летел с Уктусских гор, пока не уткнулся в сосну и не стряхнул с нее стаю птиц! Я даже уроки с тобой делал! А ты мне сегодня: «Ой, привет, пап! Это я не тебе звоню, это я номером ошибся!» — и короткие гудки. Петр расстроенно повертел в руках телефон, раздумывая, кому бы позвонить. Он перебрал в уме короткий список друзей и понял, что никому не хочет звонить.

Может, зайти на сайт знакомств? Полгода назад он зарегистрировался там, а месяц назад вступил в переписку с девушкой двадцати восьми лет и все не мог решиться на встречу. Что ей надо от него, сорокасемилетнего мужчины, он понимал: рестораны, подарки, красивые слова, цветы в обмен на ее гибкое, резиновое тело. А вот надо ли ему это сейчас, Петр не знал. Нет, не денег жалко! Жалко чего-то другого, чего-то такого, что течет еще в душе бурливым горным ручейком в знойный день, и хочется сберечь его, не загадить. В общем, сайт знакомств тоже отпадал. Не то настроение.