Некромант и Я. Стажер

Часть 1. Попала. Глава 1

От автора. Уважаемые читатели. Данная история – отредактированная версия книги “Некромантия. Практическое пособие”. Если мы еще не знакомы – прошу любить. Если знакомы – тем более :)

• • •

Я ревела белугой, выла гарпией, орала мартовской кошкой…

— Ну как такое чудное создание может исторгать из себя такие на диво поганые звуки, — умилялась Тоха, кормилица и нянька по совместительству, когда слушала мой очередной урок по вокалу.

Почтенная гномка до глубины всей своей широкой груди трепетно любила неформат. Но возможно просто радовалась страданиям учителя по вокалу, когда он изнывал от моего кошмарного музицирования.

Способностей к пению, у меня отродясь не водилось, но папе было виднее. Он же папа! Ведьмак, второй советник в магистрате и вообще важный тип. Поэтому образование я получала всестороннее.

У моего папы железный характер, разные глаза и выразительные, подвижные брови. Стоит мне накосячить, они тут же приходят в движение. Особенно левая. Зато правый глаз, серый, более строгий, чем второй зеленоватый.

Именно серым глазом папа на меня смотрел, когда я поступила на некромантию. Смотрел и бровью шевелил угрожающе. Жаль, что не послушалась и не забрала документы. Четыре курса позади, впереди практика и никаких перспектив кроме замужества

Выла я… пела, глядя на луну. Она болталась высоко над кладбищем, желтая, как блин, а я устроилась в колючих, но ароматных шиповниковых кустах. Исполнялся нашумевший в магнете хит бойз-бенда «Черепки». Рулады носились в воздухе, придавая ночи ни с чем не сравнимый колорит панихиды и легкий оттенок жути.

— И молода-а-я-а-а не узна-а-е-э-эт, какой у нага был…

На этой интригующей ноте меня с нездешней силой выволокло из кустов, не щадя ни моих голых рук, ни самолюбия.

Нездешняя сила была представлена в образе злющего длинноволосого мужика с мятой физиономией, на которой трогательно отпечатались ручка, пара скрепок и монета в один чар.

— … … …, — ознакомившись с добытым, сообщили мне.

Я, конечно, подозревала, что не все впадают в благоговейный трепет от моей особы, однако, чтоб вот так?.. Ни одного печатного слова?

Да, я была слегка не в форме. Модное платье цвета глубокий черный и туфли на шпильке — не самая удобная одежда, чтобы по шиповникам петь. Но даже девица с листьями в волосах и размазанной по вчерашнему лицу косметикой имеет право хотя бы на приличные предлоги в свой адрес.

Тем временем красноречивый, плотненько держа меня за загривок, выудил из кармана мятого черного балахона магфон, рявкнул в него: “Забирайте”. Вытряхнул из рукава наручники и, перекрыв пути к отступлению своим туловищем, отработанным движением зафиксировал меня за ограду. В пониже спины интригующе уперлось что-то продолговатое. А потом завибрировало.

— Ой, — сказала я, загадочно кося глазом через плечо, — у вас там шевелится.

Патлатый оставил мой тыл, добыл из глубин еще один магфон, который окрасил его лицо в романтично-голубой. Побуравил устройство припухшим глазом (вторым он за мной наблюдал), добавил из непечатного. Посмотрел на меня уже двумя глазами и вздохнул так, что я сразу устыдилась. На всякий случай.

А потом он меня отстегнул, скучно и буднично. Даже прижиматься не стал, как в первый раз. Не то чтобы я расстроилась, но вдвоем было теплее. Ночка бодрящая, а я вся в вырезах и разрезах.

Пока я мечтала о тепле, покинувшие ограду наручники щелкнули на моих запястьях. А любитель экзотического слова настойчиво подтолкнул меня в сторону от шиповника, где в тени кладбищенских ворот притулилась старая, как мир, колымага. Тьма! Да у нее колеса!

— Не-не-не, я в это не полезу. Сами убивайтесь.

На меня укоризненно и устало поглядели. Оба глаза по очереди. Я в очередной раз устыдилась и промямлила про оставленное в кустах добро: сумку с магфоном, ключами от дома на брелочке-непотеряйке, а также позором всей жизни — направлением на практику.

Именно из-за треклятой бумажки я оказалась в кустах у кладбища, а не упивалась радостным окончанием сессии вместе с однокурсниками.

* * *

— Есть такая профессия — мертвое поднимать, — вдохновенно вещал с кафедры лектор, и я вдохновлялась, но с каждым словом все меньше и меньше.

До меня потихоньку начало доходить, во что я ввязалась, но фамильное упрямство и личная дурь мешали признать неправоту, покаяться перед папой и уйти в закат. Или хотя бы на другой факультет перевестись.

В первый месяц массовая миграция с некрофака, как между собой называли студенты факультет некромантии и нежитиеведения, являлась делом обычным. Потому деканы других непопулярных факультетов — “Рунология и ритуалы” и “Бытовая магия” — готовились ловить разбегающихся недонекромантов.

Я никуда не сбежала. Но весь первый курс ходила удивленная и недоумевающая от количества вываленного на мою бедную голову гранита знаний. Пока только теоретических, до практики было, как до Штиверии пешком. И было непонятно… много чего.