Нелегальные ночи

Нелегальные ночи

Каждый раз, когда Инна засыпала в свадебном номере как сегодня, она предавалась мечтам. Вполне естественно, что они касались второй половины широкой пафосной белой кровати. Инна размышляла, в какую сторону повернулся бы флюгер её судьбы, окажись на этой второй половине...

Допустим, Вован. Когда ещё он не расписался со своей нынешней, а просто жил с ней, Владимир предлагал Инне и совместное житьё, и брак, и даже совместного ребёнка. И в принципе этот благонадёжный мужской тип из тех, что не пьют, работают на обычной работе, отдают зарплату жене, активно помогают по хозяйству дома, Инне импонировал. Ну казалось бы - что ещё нужно для женского счастья? Но нет! Инна отказалась, предпочтя тайную многолетнюю связь свадебным узам. А всё почему? Да потому что не могла она представить Вована-одувана рядом с собой на более длительный период времени, чем час в неделю. Ну не получалось у неё. Не понималось, что делать с мужиком, интересы которого начинаются и заканчиваются исключительно физическим совокуплением и мещанским бытом. Всё у пятидесятилетнего Вована было по полочкам, идеально внешне, и вряд ли кто мог предположить, что молодость у этого стабильно основательного мэна была весьма бурная. Инна лежала и думала, что наверное они могли бы куда-нибудь уехать вместе с ним в село, подальше от его теперешней супруги и её многочисленных родственников, начать жизнь с чистого листа. Семейно, как и положено порядочным сорокалетним "девушкам". Он бы дом построил, каменный, чтоб она была за ним, как за стеной. А Инна бы дочку родила... Только так тоскливо отчего-то ей становилось от этих мыслей! Ну прям тоскливо-тоскливо. И зябко. Наверное, именно так себя чувствовала Дюймовочка в мышиной норе, поджидая крота. Нет, Вовану-одувану в свадебном номере с ней - не место. Брысь!

Тогда, может быть, это ложе с ней мог разделить Афиноген? На самом деле тридцатилетнего парня звали обычным тривиальным именем Миша. Но Инна звала его про себя Афиногеном, так как профессию тот имел историка-византиниста и постоянно без умолка вещал при их встречах о Древнем Риме и Греции до такой степени, что и она уже могла бы защитить диссертацию о Византии. Изредка он прерывался, бросал на Инну томные взгляды с поволокой, брал её руку в свои и подносил к губам. Несколько лет Инна старательно динамила этого юного для неё ухажёра. Но однажды подумала - часики тикают одинокими годиками, почему бы не попробовать сдать несколько своих позиций? Свидание в её День рождения и впрямь выглядело достаточно милым и романтичным. Гуляние по парку, взявшись за руки, кормление уточек, поездка на арендованных велосипедах, кафешка и уютное качание в плетёных креслах-коконах под пледами на вечерней набережной... Всё, как любят мелодрамные зрительницы! Афиноген никогда не был женат. Жил с родителями. Более того, семья была творческая и со всех сторон благополучная. Казалось бы, бери и веди его в ЗАГС, а там - будь как будет. Но и в нём Инна усмотрела что-то ей неподходящее! Переборчивая "невеста"! Во-первых, речь Афиногена была потоковой. Инну он практически не слышал, отведя ей роль молчаливой слушательницы. Оставалось кивать, думая в это время о чём-нибудь своём. Во-вторых, воспитывали и контролировали Афиногена явно чрезмерно. Потому что то и дело в его речах стали проскальзывать страхи, внушённые ему родителями. Ну, к примеру, он боялся повредить новые купленные вещи и держал их в коробках, доставая только при крайней необходимости. Или он боялся нечистоплотных женщин, поэтому мало с кем знакомился и встречался. Кроме того, он то и дело звонил маме с докладом, где находится. Через несколько свиданий Инна еле сдерживала внезапное внутреннее раздражение и порекомендовала Афиногену обратиться к психоаналитику, но тот решил, что она шутит... Инна повернулась на кровати и погладила шикарное одеяло на пустой половине. Как-то в детективах Донцовой она прочитала мысль от имени героини Даши Васильевой, побывавшей замужем четыре раза, - мол, каждый раз после свадьбы она не знала, зачем ей нужен был этот муж и что с ним теперь делать. Так и Инна, с той лишь разницей, что заранее задавалась этими двумя вопросами.

А что если всё-таки убедить в необходимости полноценного брака её давнего ветреного друга-ровесника Толика? До сих пор их "высокие" отношения имели все признаки брака гражданско-гостевого. Они периодически ночевали друг у друга, общались с родственниками и друзьями друг друга, дарили друг другу подарки, ходили вместе на разные мероприятия, да и вообще имели абсолютно идентичные взгляды на жизнь. Им никогда не бывало вместе скучно. Он был яркий представитель отряда харизматиков, она - тоже не хухры-мухры. И всё бы ничего, не слиняй однажды Толик в город с тёмными ночами вместе с подругой Инны. Но даже на этот факт Инна закрыла бы глаза, если бы у Толика не имелась одна распространённая в России вредная привычка - спускать гору заработанного бабла на гору дорогого пойла. В такие широкие моменты его жизни Инне всё время казалось, что вот сейчас махнёт Толик рукой - и откуда-нибудь из шкафа его спальни выползут цыгане с гитарами, пышными юбками и трясущимися плечами: "Хоп-хоп-хоп...". С одной стороны конечно весело. А с другой - от нескончаемого праздника тоже захочется однажды сбежать. Вот Инне и захотелось. Тем более и повод имелся, неожиданно для неё оказавшийся болезненным. Не то, чтобы раньше она не ревновала Толика. Ревновала. И он её ещё как! И знали об изменах друг другу. И прощали друг другу всё. "Но не в этот раз", - подумала Инна, прослушав суетливо-шутливое сообщение, что он улетает с Казанского вокзала. Проведя на днях небольшое расследование, она удовлетворила своё уязвлённое отвратительно-собственническое настроение - Толик действительно развлекался на морском побережье с одной из её близких подруг. Нет, отступать от принятого решения не следовало. Инна уткнулась в подушку, заплакала и постепенно уснула.

Снился ей чертовски красивый мужчина с невероятно глубокими грустными глазами, взбудораживший всё её женское естество, прятавшееся где-то внизу живота. Никогда раньше там так не щемило. Она проводила тыльной стороной руки по его слегка не бритой щеке туда-сюда, туда-сюда и шептала: "Я люблю тебя!". И виртуальность происходящего была столь явственной, что проснувшись на рассвете и направляясь на ресепшн мини-отеля, в котором она работала администратором, Инна пробормотала себе под нос: "Выйду замуж только за него или останусь навсегда одна". И была уверена, что Бог обязательно найдёт способ поведать её чувства доброму ангелу из осознанного сновидения, даже если он находился на другом конце земного шара.