Немая 2

Глава 1

– Даша, ты правда не обижаешься? – в который раз спрашивала меня Екатерина, укладывая в сундук одежду близняшек.

Сцепив зубы, старательно растягиваю губы в улыбке и отрицательно качаю головой – не обижаюсь. Хорошо, что рядом Дуняши нет, лгать могу спокойно. Хотя нет, не вру я. Нет у меня обиды на помощницу за то, что переезжает она к мужу и оставляет службу в мастерской. Даже рада за Катю, что обрела женщина семейное счастье с Саввой Первушичем. Большой дом, куда она вошла хозяйкой, выводок из четырёх шустрых деток, младшей ещё и двух лет нет, процветающее торговое дело мужа – всё это не оставит времени для работы в ателье. Да и положа руку на сердце, нет у неё в этом больше нужды. За му́жем она теперь, а не вдова, вынужденная бежать из родного города, спасая от очистительного огня себя и дочерей-близняшек.  

Потопталась у порога, пока моя подруга, проследив за погрузкой последнего сундука, в повозку запрыгнула, и помахала ей вслед платочком. А потом уже обессилено рухнула в салоне на ближайший стул. Как я теперь без помощниц справляться буду?

Дуняша подросла, заневестилась, и Боянка, проводя правильную для этого времени и возраста воспитательную политику, привлекла девушку к ведению хозяйства. Хорошо уметь придумывать новые наряды, кроить их и качество шитья контролировать, но нужды в навыке обустраивать быт семейный никто не отменял. Бывает теперь моя названная сестрица в мастерской всего лишь пару раз в декаду.

На какое-то мгновение почувствовала себя так одиноко, словно только-только очнулась под кустом у реки. Но глубоко вздохнув и медленно выдохнув, пришла в себя. Что это я? Тогда у нагой и босой меня другая цель была – выжить. Еду добыть, к людям выйти. Спасибо светлым богам, получилось. Ещё и Пыха нашла и выходила. Теперь в моей жизни есть замечательный дед – чародей Осей Глебович Грифин. Почти два десятка швей, вышивальщиц и кружевниц в ателье работает. Не подруги, конечно, но и в особой недоброжелательности не замечены.  

Та же Ружена трудолюбивая, старательная девушка. Прямо сейчас записывает в книгу принесённые со второго этажа свежепошитые комплекты, аккуратно складывает их в сумочки и расставляет на полках. Художницы-визажисты шуршат в своей комнате, проводя ежедневную ревизию оставшихся средств и наводят порядок после визита клиентки. Ветеран, дремлющий в уютном кресле, год назад приглашённый на должность пугала от зевак и повес, прижился в доме, почти родным стал. Почему же я себя чувствую так одиноко?

С управлением, если напрягусь, и одна справлюсь. Правда, не готова я к такому трудовому героизму.  Привыкла уже жить и работать без авралов и ночных смен. Дисциплина, она же не только работникам вменяться должна, но и клиентов воспитывает.

– Дарья, – отвлек меня от грустных размышлений Мезислав Жданович, внимательно глядя на меня из глубины своего кресла, – составь компанию старику чайку выпить.

Ну да, «старик»! Кокетничает вояка. Видела я, как он флиртует с компаньонками наших клиенток, скучающими в ожидании хозяек. Усы подкручивает, глазами сверкает, улыбка на чисто выбритом лице, как у кота Чеширского. Опасен для дам наш сторож, ох как опасен!

В ответ на предложение ветерана поманила его за собой на кухню.

Чтобы работницы не вздумали обедать прихваченными из дома припасами на рабочем месте рядом с роскошными тканями и полуготовыми нарядами, по традиции первой мастерской, что была в доме Боянки, еду готовили на всех и обедали в небольшой столовой возле кухни.

– Трудно тебе придётся, девочка, без помощниц, – начал разговор ветеран. На этот очевидный факт я только плечами пожала, а собеседник продолжил: – Когда я сотней командовал, у меня больше десятка помощников было. – И ветеран принялся загибать пальцы. – Один был ответственным за обмундирование: отслеживал срок службы одежды и обуви, чтобы вовремя заменить изношенное, вычеты из жалования произвести за испорченное по небрежению. Другой отвечал за оружие, чтобы всё, что Устав требует, в наличии было, к тому ж чистым, исправным и готовым к бою. Третий за питание воев следил со всем тщанием, еда всегда была свежая и вовремя подавалась. Четвёртый за здоровье наше отвечал. Лекарь-травник у меня был знающий, из потомственных. Степняки в плен увели. Представляешь, пошёл травы заготавливать не сказавшись. Потом уже по следам поняли, что с ним случилось, когда искать бросились. Жаль парня… – отвлёкся от подсчёта бывший сотник, но долго предаваться печали не стал, вернулся к теме разговора. – Пятый за чистотой следил. Баня там, стирка, ну и всякое такое. Писарь ещё был. Указы воеводские хранил, мои под диктовку записывал, счета всякие вёл. Писанина, скажу я тебе, Даша, это ещё та морока, а без неё нельзя. Десятники, опять же, были. Заместитель. Один человек командовать может, но уследить за всем ему невозможно.

Я слушала и согласно кивала. Мне необходимо пересмотреть организацию работы. По цехам старших назначить, бухгалтера нанять, может быть, завхоза – за порядком в доме следить. Тут я дёрнулась: какой такой завхоз? Мне срочно нужен домовой! 

И стоило подумать мне о домашнем духе, как кто-то подёргал меня за подол. Опустив глаза, увидела растрёпанного парнишку, едва достающего мне до колена.

– Звала, хозяйка? – спросил он.

Я покосилась на Мезислава, но он не обращал на меня внимания. Не то задремал, не то погрузился в воспоминания о былых сражениях, о боевых товарищах и прошедшей молодости.

– Не знала, что ты здесь живёшь, – мысленно ответила нечисти.

– Да, я недавно заселился, – смутился домовёнок. – Старшие сказали, что пора уже своим умом жить, вот я и нашёл себе дом. Тут почему-то не было наших. Ты не против, хозяйка?

– Только рада буду, – успокоила собеседника. – Звать тебя как?

– Круком меня кличут, хозяйка, – поклонился парнишка, а потом приосанился и доложил: – Жильё я осмотрел. Справное. Мыши завелись, гнездо вьют. Так ты бы, хозяйка, кота завела, что ли, пока не расплодились. А то, если хочешь, я сам тварюшку приманю.