Немка в автомобиле в очках и с ружьём

Немка в автомобиле в очках и с ружьём

— У нас было две упаковки шляпок, 75 женщин в коротких юбках, 5 чёрных котов, картина Моне и гора античности, Возрождения и всего такого любых эпох, а ещё лисица, Гарри Поттер, два Джонни Деппа, три ежа и двенадцать кремлей. Не то, чтобы всё это было нужно в поездке, но раз начал коллекционировать открытки, то иди в своем увлечении до конца. Единственное, что меня беспокоило — это кремли. В мире нет никого более беспомощного, безответственного и безнравственного, чем человек, у которого закончились марки. И я знала, что довольно скоро мы к этому придем.
— Простите, я вас не понимаю. Введите пароль.

Женщина, которую в России называли «Немка», в Германии — «Русская», а в Гренландии — «Nordostsjokustartilleriflygspanningssimulatoranlaggningsmaterielunderhållsuppföljningsssystemdiskussionsinläggsförberedelsearbeten», что приблизительно переводится с новогренландского как «женщина, которая к счастью у нас не была и не ела нашу вкусную рыбу, да хранит её Луна и тридцать три морских бога» — так, о чём я? Ах да. Эта женщина вздохнула. Она сидела за рулем своего беспилотного автомобиля уже сорок минут, а пробка на МКАДе была ещё в фазе А, что означало «машины собраны, переходим к динамическому стоянию на месте, три-четыре, передние колеса на три сантиметра вперед! Не отвлекаемся!».

Немке как раз очень хотелось отвлечься, поэтому за время пробки робот узнал все подробности её темного прошлого: невинные увлечения Зарубиным, зайчики и бобры; затем акварели, Берлин, Москва, Петербург… Велосипеды. Маяки. И, наконец, авторские открытки девятнадцатого века с подписями вроде: «Дорогая Мадлен! Ты забыла у меня свои панталоны…». Что понимал бортовой компьютер в истинной романтике?
— Введите пароль, — и Немка, выруливая из пробки, смирилась:
— Наша Таня горько плачет.
— Доступ разрешен, операция запущена, — одобрил робот.
Почему-то каждый раз в такой момент Немка жалела несчастную Таню, хотя и прекрасно знала, что TANYA-3000 в такой защите не нуждалась. Припарковавшись, Немка взяла с заднего сиденья очки, ружье и вышла в свет (солнечный), впрочем, тут же нырнув в ближайшую дверь. 
— All right, everybody be cool, this is a robbery! Any of you… Так, погодите, язык сменить забыла, — спохватилась Немка. — Tut mir leid.
— Ничего-ничего, — закивал охранник, — мы сейчас всё сложим, у нас и мешки заготовлены, да, Кать?
— Ага, заготовлены! Ты что ли их заготавливал? Сначала заготовь, потом сложи… Вы хоть пошлите его нам на подмогу, — пожаловалась Катя, знойная женщина со следами активного поиска пятого мужа на лице. Немка нахмурилась:
— Погодите, вы что это, деньги мне складывать будете?
— Будем. Мы же банк, — извиняющимся тоном сказал охранник, слегка пятясь. 
— Погодите. Что значит — банк? А на вывеске — почта!
— Так мы такой банк, — вздохнула Катя, — Почта банк. Какая почта, такой и… 
— А почта где? — взмахнула ружьем Немка, поправляя очки.
Охранник ласково улыбался, пытаясь показать все 24 зуба одновременно:
— А почта сбоку, вход слева…

Немка задумчиво угостила его сигарой. Время было дорого, но честь была дороже. Она ещё ни разу не уходила с пустыми руками. Развернулась, вышла и вошла в соседнюю дверь. Народу было больше, чем полей в извещении, и она поняла, что не ошиблась.
— Это ограбление!
— Вас тут не стояло! — возмутилась очередь.
— А я не на получение, мне только конверт, — нашлась Немка.
— Всем только конверт! Мне вообще с алиэкспресса с февраля идет!
— Так, — рявкнула Немка, — пропустите меня к окну, и сами сможете забрать свои посылки.
Очередь радостно загудела. 
—А письма, письма можно отправить? У меня пятьдесят штук…
— Всё можно, — продемонстрировала широкую русскую душу Немка, за что была пропущена к кассе. Метким ударом «екто-уширо-гери» она проломила проход внутрь и уцепилась за стенд с портфелями, трусами и средствами от прыщей на плече, пока народ ломился мимо, победно размахивая извещениями. Затаившись, она выследила сотрудницу, которая пыталась сбежать, прикинувшись коробкой от холодильника:
— Марки! Где вы прячете марки?
— Я ничего… я ничего не знаю, — жалобно стонала коробка. Немка разделалась с коробкой и наставила очки на девицу:
— Марки, сестра, марки! Что вы с ними делаете? Куда деваются художественные марки? Где тигры, великие композиторы, «Шишки в лесу», Байконур? 
— Я не знаю, я ничего не знаю, — рыдала девица. — Я всего лишь пешка в этой страшной игре… Мне сказали клеить стандартные и не задавать вопросов…
Немка поняла, что больше из нее уже не выжать. 
— Хорошо, — нужно уметь признавать своё поражение, — мне нужны кремли.
— К-какие?
— Все! — зарычала Немка, — все! Астраханский кремль за один рубль. Зарайский кремль за полтора. Казанский — за два! Коломенский — за два пятьдесят!! Ростовский, Нижегородский, Новгородский… И почтовую карточку с видом на МГУ.

К прибытию полиции Немка уже летела по трассе Е-60. Тайное общество филокартистов уже жарило к её приезду шашлыки, охлаждало бутылки, доставало лучшие виды Стрелки, наборы Кирдий, картмаксимумы и конверты первого дня.
Лето обещало быть знойным.