Немые

15

План Куликову очень не нравился. Он на полном серьезе склонялся к тому, чтобы вскрыть ночью замок мертвецкой.

– Кто-то, да непременно заметит, и как ты потом объяснишь, зачем тайно в ночи увез куда-то труп никого ненужного голодранца? – чиркнув спичкой, Червинский обломил серную головку. Запасы терпения подходили к концу. – Пойдем уже.

– А как я объясню, что увез его вечером на твоей телеге?

– Она не моя. Иногда лучший способ что-то спрятать – сделать это на глазах у всех. Просто поверь.

– Да уж, хорош довод. Ничего не скажешь.

– Вот и помолчи.

Телегу все же оставили за оградой, пошли к мертвецкой.

– Зачем только ему дался этот мальчишка…

– Ты уже спрашивал. Как и раньше, не имею ни малейшего представления. И тебе не нужно. Было бы иначе – ты бы все знал.

– Я как-то не очень привык делать что-то не понятно зачем.

– Ну так привыкай. Не в последний раз.

Медики подняли головы.

– О, Куликов. Осмотрел я уже твоих новых. Где только берешь таких любопытных? – Морозов покинул стол, за которым работал, подошел к другому, откинул простыню. – Парнишка. Лет семнадцать – девятнадцать. Мертв дня три, в реке плавал около суток. Раны две: ножевая и огнестрельная. К смерти привела первая. Оружие – нож с длинным лезвием, складной, полагаю – тут такие очень в ходу. Удобная штука, особо если рука набита и знаешь, куда им ткнуть. Тот, кто парнишку угробил – знал: удар точный и быстрый. Похоже, застали врасплох. Рана в ногу из короткоствольного оружия нанесена довольно давно – думаю, с пару недель назад. Пуля оставалась в теле, ее извлекли, а рану обработали. Еще есть многочисленные ушибы и ссадины…

– По словам докера, его похитил хорошо одетый господин, – сказал Куликов, разглядывая разрез на горле. – Какое-то время, видно, держал у себя, а затем убил.

Не увлекся бы так, чтобы забыть и про цель визита.

– С докторской дочкой тоже есть странности, – Морозов двинулся дальше, снял очередную простыню. – Ну, тут у нас барышня лет двадцати пяти – двадцати семи. Еврейка. Мертва, думаю, не меньше недели, а в воде провела дня два. Глядите сами – подпорчена. Пережила надругательство, и притом, предположу, что не раз. Нож похожего типа, только лезвие короче раза в полтора. Смертельный удар один, тоже в шею и грамотный. Но все остальные… хм. Как будто кто-то тренировался, не ставя целью убить. Ну вот, смотрите… И место, и глубина таковы, что смерть таким образом не причинишь. При этом сами удары – неловкие, вкривь и вкось. Как будто барышня какая или ребенок, в самом деле: откуда-то знали, как надо, но сделать толком не умели. А потом словно надоело – вот тогда последовал удар в шею. Он тоже немного съехал, но вполне точен и скор. Умерла она быстро.

– То есть, ее пытали.

– Может быть. Только чего от нее рассчитывали добиться? Разве что папаша ее перед кем провинился? Лейбман-то не особо избирателен в поиске пациентов.

– Шарлатан он, – заметил Герман.

– Не скажи. Скорее, чересчур большой новатор, – поправил Морозов. – Не все его методы привычны, но многие эффективны.

Куликов закатил глаза к потолку – размышлял так. Червинского тоже посетила догадка, но он предпочел на бесцельное не отвлекаться.

– Вот такие дела. Больше у меня ничего нет. Разве что вот, с завода работница. Давеча привезли. Ушаков сказал – соседка, якобы, отравила. Ан нет. Никакого убийства – естественная причина: черви кишечные. 

Куликов, кивая, шевелил губами в раздумьях. Червинский ткнул его в бок.

Взглянул с испугом – очнулся.

– Да, Морозов. Раз ты уже осмотрел парнишку, я отдам его родне. Там целый табор – вернуть умоляют для похорон. Даже прознали, где я живу. Покою не дают.

– Да как знаешь, – пожал плечами Морозов. – Только бумаги я по нему еще не писал.

– Позже напишешь… Поможешь до улицы донести, Червинский?

– Так пусть сами и уносят – спасибо бы сказали, что скоро так отдают, – возмутился Морозов.

– Да куда им – мелкие все больно. Дети, считай, – Куликов уже совсем побледнел и покрылся каплями пота. Как бы в обморок, словно барышня, не свалился.

– А соседи на что? Или только во дворе у нас голосить пригодны?

– Да ладно, чего уж. Вытащим к ним на телегу, а дальше сами, – вмешался Червинский. – Мешок только дай какой, что ли.

– Да берите… Уж этого добра валом. Помоги, Герман?

– Не надо… – начал Куликов, но Червинский остановил взглядом. К чему будить в медиках лишнее любопытство?

– Ох, спасибо, Морозов. Так точно сподручнее.