Ненациональная кухня на первом галактическом

Ненациональная кухня на первом галактическом

Нам везло, пока Лука не разбил голову. На радостях, что мы прошли в следующий тур, он занялся таким травматичным видом спорта, как бег по лестнице с периодическим подпрыгиванием. И разбил голову. О ступенчатый потолок, который дизайнеры в художественном бреду, называемым обычно вдохновением, оформили, как точное отражение лежащей под ногами лестницы.

Свет софитов слепил глаза, ведущий что-то жизнерадостно верещал в микрофон. Мы стояли в отведенной нам части студии и готовились к худшему. Сегодня предстояло соревноваться в приготовлении блюд весьма специфичной миирейской кухни.

Подавая заявление на участие в телешоу, преследуемые ищейками протектора, и потратившие последние единицы наличности на стартовый взнос, мы не ожидали, что пройдем так далеко. Мы хотели одного - перевести дух, зацепиться за планету, у которой нет с протекторатом договора о выдаче преступников. Участие в космическом кулинарном марафоне гарантировало нам жилье, еду и временную неприкосновенность для всех членов команды. Что уж говорить о том, что победитель получал гражданство и работу на кухне одного из лучших на тысячу солнц ресторана? Правильно, нечего. О победе мы не думали.

Шоу пользовалось популярностью, и ищейкам пришлось ждать, пока наши рожи, мелькая на экранах визоров, не надоедят зрителям. Теперь, судя по всему, осталось недолго. Наш специалист по миирейским блюдам выбыл. Физически он был в студии, правила нарушать было нельзя. Лука сидел на стуле, сведя глаза к переносице, и блаженно пускал слюни. Ему уже оказали медицинскую помощь, вкололи стандартную дозу обезболивающего и заверили, что к завтрашнему утру парень будет здоров и полон сил.

Ключевое слово «стандартную».

Стандартную для Гурмэ, планеты с триллионом растений. Если ты всю жизнь носился по полям с корюшкой, жуя ее пряные листья, запивая водой из ручья, как мы на своей ЯО-140 клевер, то для тебя «стандартная» доза, что слону дробина, разве что в сон потянет. А вот хрупкий организм Луки погрузило в мир видений сладких леденцов и розовых зайчиков, от чего он иногда сладко причмокивал.

– Команды в сборе, и я начинаю обратный отсчет. Три! Два! Один! Старт! – закричал ведущий, зал ответил истеричным свистом.

Красный сигнал сменился зеленым. От каждой команды отделился один участник. Их задача принести со склада основу будущего блюда, так сказать, главный ингредиент. Драки за индюшачью тушку только приветствовались. Беда в том, что в заявке, поданной накануне, ходоком за продуктами был назначен Лука, в данный момент, ласково улыбающийся в темное нутро мясорубки. Марк стащил его со стула и толкнул в направлении двери, за которой уже скрылось большинство участников.

– Так, - рявкнул наш шеф-повар, убедившись, что Лука способен переставлять ноги, - чтобы он сейчас не приволок, мы это приготовим. Даже желчный пузырь с разрешением.

Я поморщилась. Миирейцы бывшие каннибалы. Хотя слово «бывшие» употребляется исключительно в речи политиков и текстах туристических буклетов. В век прогресса желчный пузырь подавался вместе с листочком, на котором значилось:

«Я, такой-то–такой-то, отдал свой пузырь добровольно. Здоров, привит, мед обследование от такого-то числа, годен к размножению, ногти не грызу, синтетику не употребляю».

– Мы не будем плакать над котятами в маринаде, – продолжил вдохновлять нас Марк, и Мила от избытка чувств всхлипнула. – Подадим с улыбкой и пожеланием подавиться…Э-э-э… отравиться… Тьфу! Насладиться. Понятно? – мы грустно кивнули. – Я готовлю. Мила, на тебе соус. Верка, – я подняла голову, – оформление и подача. Поэт, пишешь сопроводиловку. - Поэт, который в жизни был Петром с неуемной тягой к сочинительству, достал из заднего кармана блокнот и со всей серьезностью кивнул.

– Ваш даже до склада не дошел, – жизнерадостно объявил проходивший мимо парень из команды Роуха, на его плече мирно прикорнула свиноподобная голова летучей миирейской крысы.

И тут же из-за угла походкой пьяного матроса вышел Лука, он трепетно прижимал к груди большой горшок с кактусом. В руку парня вцепилась худющая женщина с оранжевыми волосами, она что-то горестно бормотала, перемежая слова ругательствами, и указывала на многочисленные вазы с цветами, что стояли по периметру студии.

– Видел я уже эту тетку, – в полголоса пробормотал поэт, – Аккредитованный флорист шоу.

Я посмотрела на интерактивное табло. Зеленый индикатор так и остался зеленым. Нас не дисквалифицировали. Мало того, яркие цифры рейтинга уведомляли, что количество зрителей переключившихся на наш блок увеличилось сразу на пять сотен. Подоспевшие охранники оттащили рыжеволосую в сторону. Лука благополучно вручил Марку горшок, сел на стул, подпер голову руками и с живейшим интересом уставился на голую стену.

– Начали, – скомандовал наш шеф-повар, выдергивая растение из горшка и с гастрономическим интересом присматриваясь к черным комьям земли.

В последний раз такую решимость на его лице я видела в тот день, когда наша прежняя жизнь закончилась. Когда Марк вежливо сообщил патрулю, что в нашей таверне лежит дохлый сын протектора. Ни тогда, ни теперь никто не взял во внимание, что этот самый наследничек давно и прочно сидел на волчьей ягоде. И остановка сердца была лишь вопросом времени. По капризу судьбы остро этот вопрос встал в заведении вчерашних выпускников кулинарной школы, где венценосный сынок сожрал три кокаиновых десерта, посылая официантов, поваров и даже простых посетителей с их советами в черную дыру.