Ненавижу твое дыхание

Надо бы купить молока, блины испечь. И завтра взять на работу туфли — по пути заскочу в ремонт, заменю набойки.

Ой! Кто-то довольно сильно толкает меня в бок.

— Извините, девушка, — мой собеседник высокий, широкоплечий и крепкий. Зато его лицо невыразительное, если бы не странная, хищная улыбка, — вы не ушиблись?

Ушиблась, да еще как! Чуть не упала. Но я не успеваю ничего ответить, как этот бугай хватает меня под локоть. Больно, чуть ли не намертво.

— Позвольте мне искупить вину, ужином вас угощу.

— Нет... Не надо! Спасибо! — от наглости, с которой он меня куда-то толкает, я впадаю в панику и краем глаза замечаю, что задняя дверь припаркованной у края тротуара машины открывается.

— Прокофьевская улица, дом сорок шесть, — от его вкрадчивого голоса у меня ледяные мурашки по коже. Это мой дом, — квартира двадцать восемь. Не пойдешь, так сестренке будет хуже.

Я леденею от ужаса. Откуда... как?! Я обычная девушка из обычной семьи, и работа у меня обычная. А это, как из бандитских сериалов.

Бандит не дает мне сосредоточиться и тянет к машине.

— Садись.

Опускаю взгляд и вижу: в машине еще двое. Ноги меня еле слушаются. Послушно сажусь.

Бандит хлопает дверью и садится на переднее сидение. В машине воняет чем-то густым и неприятным. Смесь курева и пота... или еще чего-то, о чем не хочется думать — меня и так уже почти тошнит.

— Мобилу выключи и мне отдай, — от внезапно раздавшегося хриплого голоса слева вздрагиваю, а сосед добавляет: — Не бузи. Хозяин разрешил поиграть с тобой, если будешь рыпаться.

Сейчас еще светло, всего шесть вечера... это все не со мной. Так не бывает... Хозяин?! Они меня... хуже, чем убьют.

Я, как во сне, отключаю телефон и протягиваю бандиту слева, не глядя.

Прикосновение чужой руки омерзительно.

Хоть сумку не отбирают. И то хорошо.

Машина мягко трогается с места.

— Девочка нервничает. Надень ей шапочку, — голос с переднего сидения.

Господи, как все быстро! Тот, кто сидит рядом со мной, одет в маску, которые носит спецназ. Он мгновенно вынимает что-то похожее на... черную хлопковую сумку и нахлобучивает ее мне на голову.

Я больше не вижу ничего... Все слышу... Все чувствую... Делаю вдох... Я могу дышать даже в этом кошмаре... Сумка чистая.

Перед глазами встает мамино лицо.

Они ждут меня к ужину и скоро начнут волноваться. И папа ждет. И Наташа, моя сестра.

Это дурной сон. Мерзкий, паршивый кошмар! Мне резко начинает хотеться в туалет. Они должны меня выпустить, обязаны. Или я проснусь.

— Чего елозишь? — хриплый голос слева.

Ужасно стыдно... Я не могу сказать про туалет. Но если испорчу им сидение, меня точно прикопают, а перед этим...

— Мне надо... в дамскую...

— А, — он смеется, — терпи. Скоро приедем в удобства.

Только в голосе я слышу издевку.

Хозяин... Да кто мог меня заказать?! Мне двадцать пять лет, не юная девушка, и внешность тоже обычная. Не понимаю...

Все ладони мокрые, а сердце колотится так, что кажется я потеряю сознание. Нужно не паниковать, нужно дышать.

Рабство... возможно. Но меня не разрежут... иначе бы уже вкололи снотворное, наверное.

И этот бандит меня не трогает. Даже руку на бедро мне не кладет. Хотя он рядом, совсем рядом... Я кожей почти чувствую его дыхание. На мне платьице легкое... летнее...

— Не пугай девушку, — голос с переднего сидения. Он за главного, похоже.

Куда они меня везут?!

Я не хочу думать о маме. Меня колотит от страха. Я еще надеюсь вернуться домой. Опоздаю на пару часов и вернусь, правда?

Неправда.

Не знаю, сколько мы едем... Кажется, очень-очень долго. Я еле терплю.

Свет, бьющий в глаза, когда с меня сдергивают сумку, бьет по натянутым до предела нервам. Я моргаю и понимаю, что на улице уже сильно стемнело. Прошел час, может, больше. Сейчас около семи. Мои уже переживают.

— Вставай, приехали, — тот, с переднего сидения, который меня в машину затолкал.

Кое-как вылезаю и понимаю: я в поселке, где-то далеко за чертой города. Вокруг одни трехметровые заборы. А из-за того, около которого мы остановились, истошно лает несколько псов.

Даже если я обхитрю бандитов и улизну, собаки не дадут мне уйти...

Главный опять не дает мне сосредоточиться — подводит меня к калитке и нажимает пропускной код. Хватка у него ужасная — точно будут синяки.

Дверь открывается — лай намного сильнее. Ближе. Справа... Я поворачиваю голову и вижу их — огромных, почти бешеных, они чуть не рвут свои крепкие цепи.

Я же сейчас от ужаса тут...

Бандит, кажется, это понимает и ведет меня... нет, не в дом — какой дом, дворец почти — а куда-то вглубь участка, где домик, похожий на хозяйственное строение. Туалет?

Нет.

Мы проходим две комнаты, заваленные хозяйственным инвентарем — бандит меня почти тащит — и в третьей я вижу люк в полу.

Погреб?

Бандит отпускает меня, чтобы рывком открыть крышку.

Вниз уходят ступени.

— Спускайся. Расшибешься, пеняй на себя. Врачей тут нет.

Зато есть какое-то подобие перил. Я вцепляюсь мертвой хваткой и спускаюсь в темноту, но только делаю первый шаг, как вспыхивает свет. Наверняка датчик движения стоит. Я готова думать о чем угодно, лишь бы не сойти с ума.

А ведь из дома этот подвал даже не слышно. Даже если на минутку предположить, что там нормальные люди... помощь...

Лестница заканчивается. Она не очень высокая — метра два.

В подвале холодно. Мы оказываемся в «коридоре», а из него две дырки-проема. Один проем прямо передо мной, и я вижу, что там подобие вокзального туалета. Дырка в полу. Рядом пятилитровая бутылка воды.

Меня передергивает.

— Это туалет, сама видишь. А вот апартаменты.

Бандит тащит меня в соседнюю «комнату».

Абсолютно пустую каменную коробку. На стене выключатель, посередине валяется большая куча какого-то тряпья — и все.