Необузданные желания

Глава 1

ДОМИНИК

Противоречие. Вот что заставляет чувствовать Люси Кристиансон, когда я наблюдаю за ней из тени в самом дальнем углу лекционного зала. Она идёт с широкой улыбкой, которая озаряет её лицо. Она идет с широкой улыбкой, которая озаряет ее лицо. Как будто ее ничто в этом мире не волнует. Но она не знает, какая опасность таится в тени. Я. И при этом она не осознает, что пробудила во мне что-то такое, о существовании чего я даже не подозревал.

Она даже не подозревает, что она - моя.

Её судьба была предрешена в тот момент, когда я увидел её. Я почувствовал себя так, словно получил пулю в грудь. Я осмотрел себя, одновременно обыскивая комнату в поисках снайпера. Только когда я шёл через кафетерий в её сторону, до меня дошло, что случилось.

Причина была в Люси. Я пытался добраться до неё. Чтобы защитить. Несмотря на то, что моё сердце бешено колотилось, адреналин струился по венам, а потребность причинить боль была сильнее, чем когда-либо.

Я остановился как вкопанный. Я не хотел причинять боль кому попало. Нет, я хотел причинить боль ей. Потому что в тот момент я понял, что если она смогла вызвать во мне прилив нужных чувств - чувств, которые не должны быть присущи такому мужчине, как я, - то боль, которую она сможет причинить, дет самым сильным ощущением, которое я смогу испытать.

Боль. Я жажду её. Это единственное ощущение, которое когда-либо заставляло меня чувствовать себя живым, а видеть, как страдает Люси, - настоящая огония. Это опасно. Для неё.

В голове продолжали крутиться противоречивые мысли. Мысли о том, что нужно оградить её от любой опасности,которая находилась в той комнате, в то же время желание обхватить рукой её горло и смотреть, как она испускает свой последний вздох.

Но я сделал то, чего никогда не делал. Я ушёл. Каким-то образом я развернулся и вышел за ту дверь.

Однако после того дня она была повсюду. Стоит мне только войти в комнату, мой взгляд тут же падает на неё. Я не могу перестать наблюдать за ней, пытаясь понять, то за грёбаное мистическое проклятие она наложила на меня своей чертовской улыбкой.

Прошло два месяца с тех пор, как я увидел её в первый раз, и как бы часто она не смотрела в мою сторону, она никогда не видит меня. Я стараюсь быть невидимым для неё, предпочитая держаться в тени, а не привлекать её внимание.

Видите ли, я не уверен, что смогу сдержаться, если она проявит ко мне хоть малейший интерес. Я достаю телефон и фотографирую. Она смотрит в мою сторону, как будто знает, что я здесь. Словно знает, что я наблюдаю. Но это не так. Она поворачивает голову, чтобы послушать, что говорит её подруга, сидящая рядом с ней.

На протяжении всего урока мой взгляд не отрывается от свое цели. С того места, где я нахожусь, мне виден её профиль. Сказать, что она - чёртово совершенство, словно драгоценный камень в изысканной оправе - это значит ничего не сказать. Её длинные светлые локоны вьются по спине. Когда она наклоняет голову в сторону, обнажая шею, мои пальцы вцепляются в подлокотники кресла. Видение этой шеи, покрытой синяками, зеркально отражающими мою ладонь, делают мой член твёрдым. И снова чёртовы противоречивые эмоции проносятся в моей голове. Как бы сильно я не хотел причинить ей боль, причинить боль себе, я хочу, блять, спасти её. Хочу запереть её в башне и никогда не позволять миру прикасаться к ней.

На ней обрезанные джинсовые шорты и белая прозрачная блузка, которую мне хочется сорвать и слушать, как пуговицы рассыпаются по деревянному полу моей спальни. Мой взгляд скользит по её стройным ногам, останавливаясь на её ступнях, которые в настоящее время обуты в конверсы. Она выглядит как девушка по соседству. Здесь она старается не показывать, кем является на самом деле. Она думает, что сливается с толпой. Но это не так. Она никогда не была создана что бы сливаться с толпой.

Такие люди, как Люси Кристиансон, были рождены для того, чтобы их видели. И она не осталась незамеченной. Но люди не хотят, чтобы их видел я. Для нех это никогда хорошо не заканчивается.

То, что я не прикасался к ней, не трахал её, не удерживал взаперти в течении последних двух месяцев, - это чёртово чудо. Я вырос в семье Маккинли и никогда не о чём в жизни не мечтал. Она - единственное, чего я страстно желаю, но не могу себе позволить. Но это не значит, что я позволю кому-то другому овладеть ею, и когда придурок, который занимает место рядом с ней, говорит что-то, что заставляет её смеяться, он автоматически становится моей следующей жертвой.

Её смех принадлежит не им. Её улыбки, блять, принадлежат не им. Они мои. Она - моя. Я снова беру телефон, фотографирую этого придурка и отправляю снимок себе на почту. Мне виден только его профиль, но это всё, что мне нужно. Я загружаю изображение в свою программу распознавания лиц. Проходит две минуты, и передо мной оказывается всё его студенческое досье.

Логан Морган. Я запоминаю его лицо. Этот сопляк вот-вот узнает о последствиях своих действий.

Как только урок заканчивается, я вскакиваю со своего места и выхожу за дверь. Я жду, пока она выйдет из здания. Она что-то шепчет тому парню. Это тот самый парень из её класса. Ублюдок, который теперь стал номером один в списке моих жертв. Я планировал проследить за своей занятой Пчёлкой до её квартиры. Я знаю, что она зайдёт домой принять душ, прежде чем отправиться в библиотеку на несколько часов.

Вместо этого я становлюсь рядом с Логаном.

- Давай прогуляемся, - говорю я ему. Это не вопрос.

Его лицо бледнеет, когда он смотрит на меня. Он знает, кто я. Здесь все знают, кто я, блять, такой. Трудно оставаться незамеченным, когда твоё имя красуется на табличках по всему этому грёбаному университету. Это словно проклятие - родиться Маккинли. Ты постоянно в центре внимания. Все постоянно наблюдают за тобой, жилая увидеть, как ведёт себя наследник многомиллиардной империи.

- Мне нужно успеть на занятия, - говорит он.

- Нихрена подобного. Пойдём со мной, - нова говорю я ему. А я не люблю повторять.