Неправильная няня, или Уборщица для олигарха

Пролог

Любой ребёнок хочет быть понятым,

любой мужчина — влюблённым,

а любая женщина — любимой...

Очередной тяжёлый день подходил к концу. Мне оставалось убрать только один этаж огромного офиса, расположенного в высотном бизнес-центре. Каждый кабинет, все коридоры и закутки... И начать я, разумеется, решила с подсобки у лестницы. Как всегда. Вот только сразу добраться до нужной двери не получилось — в самом углу, вальяжно раскинув ноги, сидел взъерошенный подросток и играл в телефон. Как ни странно — без звука...

— Привет, — остановившись в паре метров, поздоровались я. — А что ты здесь делаешь?

— Не твоё дело! — злобно огрызнулся парень, не отрываясь от стрельбы по врагам. — Иди отсюда.

— Вообще-то моё, — вздохнула.

Никогда не любила наглецов. Маленькие они ещё забавные, но уже в подростковом возрасте становятся невыносимыми, а вырастают в такое, что ни говорить, ни вспоминать не хочется. Нахлебалась в своё время по самое не могу.

— Мне надо пройти вон туда, тебе за спину, — пояснила, не дождавшись реакции.

Главное — терпение...

Вскинув брови, паренёк удивлённо покосился через плечо — и неохотно подвинулся, предоставив мне доступ к двери.

— А ты что, уборщица?.. — заметив в каморке швабру с ведром, поинтересовался парень.

О, как мне хотелось сказать «нет»! Закричать, заплакать...

— Да, — вместо этого улыбнулась я.

В ответ пацанёнок презрительно фыркнул:

— Не верю! Все уборщицы либо жирные старухи, страшные, как смертный грех, либо необразованные узкоглазые, ничего не понимающие по-нашему...

— Это не так, — подавив возмущение, как можно мягче возразила я.

Потому что моя сменщица действительно была, как он выразился, «узкоглазой». Однако говорила практически без акцента... Да и высшее образование у неё было. Пускай с дипломом какого-то их, местного университета — но было! В то время как у меня не было никакого. Только аттестат об окончании школы. С тучей троек, поставленных из жалости…

— Докажи! — встал в позу парень. — Где твоя форма?

— У меня её нет, — пожала плечами. — И никогда не было. Здесь это необязательно. Зато у меня есть ключи от подсобки со швабрами. И пропуск.

— А на нём написана должность?

— Конечно, — кивнула.

И выудила из заднего кармана карточку, которую пацан жадно выхватил у меня из рук.

— Дарина?.. — вчитавшись, вопросительно протянул он. — Значит, ты всё-таки нерусская?

Звучало обидно. Но привычно.

— Это древнеславянский вариант имени «Дарья», — спокойно пояснила я. — А так — не знаю. Во мне всякого намешано. Собственно, как и во всех нас. Включая тебя.

Здесь парень, естественно, возмутился.

— Неправда! — вскричал он. — Я чистокровный русский!..

— Славянин с карими глазами? — тотчас парировала я.

Да-да. Именно так. С завораживающими карими глазами в обрамлении длинных чёрных ресниц… И тёмными волосами. Вроде мальчик, а уже красавец…

Эх. Наверняка не одной девушке сердце разобьёт… Если ещё не разбил.

— У тебя у самой не голубые! — замявшись, всё-таки нашёлся пацан.

Но меня было не так-то просто запутать.

— Знаю. Они серо-зелёные. Потому я и говорю, что во мне много всяких наций намешано. И это не страшно.

Здесь парень окончательно сдулся — и вновь уткнулся в телефон… Однако я уходить не торопилась.

— Ну, чего стоишь? — спустя пару минут не выдержал пацан. — Работай иди, уборщица. Не мешай мне.

— Фу, как грубо… Мы же так хорошо разговаривали.

— А что грубого? — тотчас вскинулся парень. — Ты уборщица — вот и убирайся. Отсюда.

— Не могу. Во-первых, здесь моё рабочее место. Во-вторых, мне надо вымыть и этот угол тоже. А пока ты сидишь на полу, я не могу этого сделать…

— А если я не хочу уходить? — посмотрел на меня пацан. — Что тогда?

И мне почему-то стало его очень жаль… Хотя на сироту или беспризорника он был совершенно не похож. Одежда хорошая, телефон не из дешёвых… Но я по себе знала — порой наличие дома и официальной семьи ничего не значит.

— Тебе некуда идти?.. — помедлив, опустилась рядом.

— Почему некуда? Есть. Просто мне туда не хочется.

Похоже, мои предположения подтвердились… Бедный мальчик.

— А сколько тебе лет? — спросила следующим.

— Четырнадцать.

Тот самый возраст становления личности… Самый опасный возраст.

— Ты не хочешь возвращаться домой?

— Домой — хочу, — с готовностью сообщил парень. — А к папе — нет. Я его ненавижу.