Непрощённая

Глава 1. Ника

“— Я ненавижу тебя! — закричала девушка и, с необъяснимой для такого хрупкого создания силой, ударила кулаком по зеркалу.

Ее миловидные черты лица исказились до неузнаваемости. В некогда ярких и живых серо-голубых глазах застыли отчаяние и боль. Гримаса ярой ненависти к самой себе, казалось навсегда застыла в появившихся от удара трещинах зеркала. Из зажатой в кулак руки сочилась кровь, но она не замечала этих ран, ведь дикая агония внутри поглощала ее сознание полностью.”

С того дня прошел ровно год. Целый год ада, в который я сама себя погрузила. Каждый день, приходя домой и уходя из него я на несколько секунд застывала у этого зеркала в прихожей, пытаясь понять утихает ли эта болезненная ломота, меняется ли что-то внутри. Появляется ли хоть что-то, что позволит мне выйти из этого состояния отвращения к себе, вернет хоть ненадолго ту улыбчивую, жизнерадостную Нику с розовым румянцем на молочно-белой коже и шикарной копной каштановых волос.

Копна никуда не делась, как бы я не драла ее в моменты острых приступов отчаяния, но стала заметно менее ухоженной. Просто потому что я перестала уделять своей внешности столько внимания и ухода, сколько было раньше. Теперь я выгляжу как замызганная алкоголичка со стянутыми в тугой хвост потерявшими блеск волосами. Мое лицо осунулось, стало серым. Под глазами залегли черные тени, будто я не просыхаю уже год. Единственное отличие, в том что помню как ежедневно мыться и чистить зубы. Однако загадка в том, что я не пью с той самой ночи совсем. Ни капли.

— Ника! Что за новую цивилизацию ты создаешь в микроволновке? — донесся до меня возмущенный возглас мамы со стороны кухни.

В последнее время визиты мамы стали настолько частыми, что я подозревала ее в желании упечь меня в психушку, пока я не учудила чего-то похуже заплесневелых продуктов.

Сморщив нос, я виновато побрела за нравоучениями.

— Какую еще цивилизацию? — поинтересовалась я, впрочем, уже догадываясь, что мама обнаружила очередной мой ужин, который я поставила разогреваться и забыла съесть.

— Судя по запаху, не очень дружелюбную, — выкидывая в мусорный пакет нечто зеленое, пенистое и вонючее, буркнула мама.

— Ну так перестань заказывать сюда все эти готовые обеды, чтобы потом не выкидывать, — пожала я плечами, перекладывая ответственность на маму, за чрезмерную опеку над взрослой дочерью.

Мама только вздохнула, видимо, устав за этот год бороться со мной и пытаться вернуть к прежней жизни.

А я знала, что прежней уже не будет. В моей жизни больше нет и не будет беспамятно влюбленного в меня мальчишки Илюши, что с самого детства не давал мне прохода. Не будет его шкодной улыбки, когда он нагло воровал меня с моих свиданий с Алексом. Не будет восхитительно романтических сюрпризов и подарков, за которые я его ругала и требовала прекратить, а втайне радовалась им и с нетерпением ждала следующей выходки Ильи. Я больше никогда не увижу эти темно синие глаза, глядящие на меня со слепым обожанием и восхищением.

Ничего этого больше не будет и мне некого винить в этом, кроме самой себя.

В ту злополучную ночь, когда после отвязной пьяной вечеринки за мной и моим на тот момент парнем Алексом захлопнулась дверь в спальню, Илья поставил точку в многолетней борьбе за меня и мою любовь. Занеся тяжелый кулак над дверным полотном, и громким ударом прощаясь со мной навсегда. Кажется, этот момент был самым болезненным моим воспоминанием. На глаза сразу начали наворачиваться слезы и я поспешила отвлечься от мыслей, прислушавшись к тому, что говорит мама.

— Ника… тебе нужно остановиться, девочка моя, — продолжала свою бесперспективную борьбу мама. — Хватит себя казнить, Ника. Выбирайся из своей раковины, милая. Ты молодая, красивая девушка, а живешь, как отшельница. Мир такой интересный и разнообразный! Хочешь мы с папой тебе кругосветное путешествие оплатим?

Ого. Кажется мои родители тоже близки к отчаянию, раз папа готов не только раскошелиться, но и отпустить меня на целый год в кругосветку.

— Спасибо большое, мам, но вы опоздали со своим предложением. Через месяц я уезжаю работать в Африку, по заданию редакции, — улыбнулась я, на этот раз искренне, даже не пришлось изображать оптимизм и воодушевление.

Они и так присутствовали. Я целый год добивалась от главреда перевести меня на должность военкора и отправить на самый опасный континент, погрязший в войнах. Как мне казалось, именно туда отправился Илья, учитывая его способности и тягу к спасению всего человечества.

— О, я тоже была в Африке, когда училась на пятом курсе! — отвлеклась мама от направления меня на путь истинный и предалась воспоминаниям.

Слушая маму, как обезопасить себя от всяких коварных тропических зараз, я все больше убеждалась, что хочу туда поехать. Наверное, я была уже на том пороге отчаяния, когда мне необходимо вырваться из окружения, из города, где все напоминает об Илье. Начиная с его родителей, что дружат с моими, заканчивая Останкинской башней, которую Илья подсветил на мой день рождения красными сердечками с поздравлением.

— Смени уже это зеркало, Ника! Невозможно на это смотреть! Хочешь, я тебе новое куплю, с модной подсветкой? — в тысячный раз попросила мама, уходя из моей квартиры.

— Нет, — так же твердо, как и в предыдущие разы, ответила я. — Это зеркало останется здесь, и это не обсуждается.