Непутёвая небылица

Непутёвая небылица

Катятся к вам сказки на златых салазках, плетутся небылицы в пышные косицы, рвутся с цепи байки - охотничьи лайки, поверья в печках теплятся - сердцу чуткому во всё верится! Чудится да кажется, коль истовей расскажется. А и вот сама быль-небылица, что в закромах пылится, отколе взялась - не наша напасть. Слушай, не скучай, ложь от правды отличай...

I.

В протрухшем захолустье, в избушке-кривушке на полторы комнатушки жили, небо коптили две сестры-старушки, а с ними мышеловка-кошка да её блошка.

Жили бабки ни богато ни бедно - за сто лет нажили лоскутья сундук да самовар медный. Как-то раз в серёдке октября принесла им кошка дивну чуду-орла: сини рога, золоты бока, изумрудна борода да парчовы крыла. Задивились старушки, побросали постирушки. Отобрали у кошки орла да в клеть закрыли под сто два замка. И ну гадать, что за зверь. Одна кричит: ''Орёл!'', другая голосит: ''Козёл!''. Печка не топится, каша не варится - одна бабка с другою лается. Спорили год, спорили век, а на другой явился к ним чудак с еловой ногой, в руках держал тайный знак - все в дом его пускали за так. Был то старьевщик - плут отменный. Спеленал в тряпье осиново полено, на крыльцо старушкам подбросил да заголосил сколь было сил! Всполошились бабки, бухнулись на колена, крестятся да охают над поленом. А чудак, не будь дурак, на раз-два из окна ухватил чудного орла за крыла из клети, из-под замков, сел на него и был таков. Бабки глядь - ни чудака, ни птицы, одно дитятко в пелёнках на крылечке шевелится...

Присказка недолго длится - быть теперь сказке-небылице.

* * *

Пролетела стая белобоких стрижей - промелькнули года, отросла у подкидыша борода. Стал парнем на загляденье - жаль, глядеть на него было некому. Вконец одряхлели его кормилицы, последнее зренье в огороде под плетень посеяли, былую прыть на полушки разменяли. Звался сынок их Пóлохом, и всё б ему неплохо было, и всё бы шито-крыто было б, коль не взмечталось б молодцу завести кобылу. ''Что ж с полена-то возьмешь?'' - ворчали про себя старушки, высыпая ему в ладонь из-под полы полушки: ''На такие, на шиши, поди кобылу поишши!''

Солнце ещё носу не кажет, а Полоху не спится, не лежится. Засобирался в дорогу, а старушки вещают с порогу: ''Пойди за плетень, да сорви ягод волчьих жмень - как беда приключится, съешь одну как на духу - наше зренье тебе пригодится''. Послушался Полох, бросил в котомку старушкины полушки и ягод волчьих нарвал, попрощался да в путь почесал.

Ан не так просты были старушки - нашептали кошке-подружке на ушко, да вслед Полоху послали кошку-разумницу - потаённою спутницей. Кошку тощую да блошку гончую.

Ввечеру приустал наш герой, прилёг под зелёною горой. А над ним, на веточке осиновой, кошка сидит: сон хвостом нагоняет, урчит-мурлычет, дрёму кличет. Спит Полошек, а и во сне шепчет про лошадь. Не спит лишь кошка, ушком сон смахивая, за Полохом приглядывая.

Как в лесу вскричала сова, вскочила кошка с лап и в небо как сиганёт, да небо чёрное когтьми как полоснёт! Засияла из прорези луна янтарная, так и полился с небес свет неземной. Глядь, а не кошка уж то, а девушка! Блошка кошкина стала статной лошадью - широка спина, жарко дыханье, грива смолью до копыт - а Полох не видит, спит...

Птицей девица взвилась на лошади в небеса полуношные до самой Реки Млечной. Сорвала звезду одну с небес - лебедино-белую, будто цвет лилейный. Оземь кинулась стремглав, к персям ту звезду прижав. Как коснулася земли, разметались косы её - так и полыхнула зарницею девица на лошади. Грянул гром - сгинул Полоха сон. Ни девицы, ни кобылицы - один гребень вострый пред ним искрится... А в узорах взор зари алым пламенем горит. Почесавши бороду, Полох взял вещицу ту, медвяной испил росы, кулаком утёр усы, и продолжил свой поход непутёвый пешеход.

Закат уж ивам косы сплёл, солнца блин к земле прилип, а Полох на пне сидит, бородушку дремучую теребит - думушку тяжкую в уму ворочает. Столб резной пред ним стоит, высь вершиной подпирает, a от столба того две дороги зачинаются, в две стороны лентами стелятся. Гляди - не гляди, не видать им конца впереди, только ветер в ушах свистит, в спину Полоху поддувает - выбрать путь подгоняет. А и разве разберёшь-угадаешь, на каком пути заветное найдёшь, а на каком ни за что ни про что сгинешь-пропадёшь?

Так бы и сидел горе-молодец до века скончанья, кабы не случай нечаянный...

Выходил словно из дыму-туману неясного навстречь Полоху незнакомец в рубахе красной. С лица цыган, за поясом наган, сапоги с чужой ноги, в ухе алтын заместо серьги.

- Здорово, брат! - вещает. - Почто сидишь в печали?

А сам на котомку Полохову косится - подмечает, чем поживиться, как обдурачить да на чем нажиться.

- Ох же ж, мил-человек, и не спрашивай! Вот, мечту на беду себе нажил я... - отвечал ему Полох невесело, на грудь голову буйну повесивши. - Где б найти мне себе лошадь статную? Вишь, набрёл на развилку проклятую. Хоть бы чёрту я служил бы, посули он мне кобылу б!

Так вскричал, себя не помня, шапку бросив оземь, Полох. У цыгана глаз вспылал, так и разразился он смехом безудержным, хохотом-грохотом железным. Костром рубаха вспламенела, а наган за поясом сам собою в небо выстрелил - небо насквозь прострелил, да и полилась на землю средь бела дня непроглядная темь-смола.

- Сам чёрт не брат мне! Не крестись, потёмкам ранним не дивись. Делу нашему солнце не свидетель, не сговоримся мы при свете. Гори огнём всё, а продам я тебе кобылу почти даром! Невелика цена - обмен без обмана: отдай мне безделицу, о которой не знаешь, - я и отстану. Спать ложись, а наутро будет тебе сивка-бурка!.. Ну как, согласен али нет?

- Согласен! - Полох дал ответ: безделиц, вроде бы, и нет.

Без сомнений-сожалений с гребешком расстался гений; как медной пятак сиял - кабы знал, что прогадал.

Зло в усы цыган всмеялся, поклонившись, распрощался и в сей миг же испарился - как сквозь землю провалился. Со спокойною душой спать улёгся наш герой в лопухи зелёные да во травы сонные.