не.русалочка

1

Посреди комнаты с белыми кафельными стенами стоит белая ванная. Русалочка ступает босыми ногами по холодному полу, забирается в ванную и садится в едва теплую воду странного розоватого оттенка: в нее добавили дезинфицирующее средство. Русалочка ежится: ей холодно. За окном снова метель, и ветер завывает хором безумных призраков. Боль растекается по ступням Русалочки, ползет выше, к коленям. Сотни невидимых глазу порезов вспарывают ее кожу. Она лишь морщится. Закусывает нижнюю губу. Нужно терпеть, она обещала маме. Из уголка глаза Русалочки стекает слеза. Она наклоняет голову и слеза ползет по носу, капает прямо в странную розовую воду.

Русалочке хочется кричать, но во время одного из экспериментов ее лишили голоса. Она отдала его по собственной воле.

К Русалочке подходит медсестра в белом больничном костюме, лицо ее не выражает ни единой эмоции. Русалочке все медсестры кажутся до ужаса похожими, и одинаково равнодушными. Медсестра распутывает свалявшиеся зеленоватые волосы Русалочки. Включает душ и помогает Русалочке намылить голову. Она не может помыться без посторонней помощи. Ее трясет, вдобавок, в вену на левом запястье вставлен катетер. Русалочка беспомощна. Но так надо. Это плата за то, чтобы быть настоящей девушкой.

Она потеряла свой дом, попрощалась с мамой и сестрами — лишь бы стать такой, как homo sapiens. Не наблюдать за жизнью людей со стороны, а жить вместе с ними. Иногда Русалочка думает, стоило ли соглашаться на эксперимент и платить за него своей свободой и способностью говорить? Соврали ей маги-биоинженеры или нет?

Русалочка не знает ответов на эти вопросы. Она поступила, как считала правильным, выбрала действие, а не жизнь в холодных водах Атлантики. Желание стать человеком рано или поздно свело бы ее с ума, так почему бы не рискнуть? Русалочка слышала байки о магах-биоинженерах, которые работали с волшебным народцем, помогая некоторым из них стать более… человечными.

И вот, Русалочка в исследовательском центре. У нее ноги, новая дыхательная система, новые органы. Врачи проделали огромную работу. Но ее пребывание в больнице затягивается, а эксперименты с каждым разом становятся все изощреннее; Русалочка вымотана, измучена и ужасно одинока.

Дни сливаются в невнятное месиво из боли, коридоров и паники. Когда уже начнется настоящая жизнь? Русалочка знает, что после дезинфицирующих процедур ее заставят вернуться в изолятор, помещение со стенами из отполированного до блеска песчаника, где огромные вытяжки нагоняют стерильный воздух.

Русалочка думает о маме, которая предупреждала ее о противоречивой человеческой природе: люди умеют создавать прекрасное, но если он решают что-то разрушить, то делают это со всей жестокостью, на которую способны, а жестокость эта не знает границ.

Возможно, мама была права. Но теперь уже неважно, правда? Русалочка предоставлена самой себе. Есть только белая комната, безликая медсестра и ванная с розоватой водой.

А еще доктор Андерссен. Он заходит в белую комнату в своем безупречном белом халате и приветливо улыбается Русалочке. Его взгляд скользит по ее телу и она инстинктивно пытается прикрыться, скрещивает руки и ноги. Ей нравится этот взгляд. Ей нравятся его глаза — темно-зеленые, как воды Неройфьорда.

— Как себя чувствуете, Lille Havfrue? Все хорошо?

Русалочка кивает. Он специально задает ей вопросы, на которые легко ответить кивком головы.

— Вам у нас не надоело? — улыбаясь, спрашивает он.

Русалочка наблюдает за ним. Темные волосы, длинный нос, кольцо на безымянном пальце. Доктор Андерссен женат, и почему-то от этого Русалочка чувствует себя еще хуже.

«Не надоело», — Русалочка неуклюже складывает буквы языка жестов. Одна из медсестер пыталась ее научить, даже использовала простенькое заклинание, но Русалочке тяжело далась эта магия.

— Обещаю, еще пара тестов, и мы вас выпишем. Не грустите, Lille Havfrue, — доктор Андерссен касается ее волос и треплет их небрежным жестом, каким мог бы гладить свою кошку. Русалочка понимает это, но все равно чувствует себя особенной. Даже боль уходит куда-то на задний план, становится далекой и незначительной.

«Не буду. Просто очень хочется побродить по поверхности города», — жесты Русалочки нервные и дерганые.

— Еще успеете, милая, — бесцветным голосом говорит медсестра и разворачивает полотенце. — Поднимайтесь.

Доктор Андерссен на прощание улыбается Русалочке и уходит, оставив ее наедине с медсестрой и полотенцем. Русалочке кажется, что после его ухода все вокруг замерзает, в том числе и она сама. Снова хочется плакать. Зачем это все? Русалочка чувствует вину: за свои желания и за свой выбор. Она считала себя такой смелой. Она долго изучала людей и их повадки, выведала все сплетни и байки о биоинженерах. Русалочке казалось, что она все предусмотрела…

Но на самом деле?

Серьезно, многие ли русалки выбрали жизнь на суше? Кто из ее сестёр пошёл на риск?

Русалочка не знает ни одной. Когда-нибудь про неё скажут, что она была первой.

Дрожа всем телом, она вылезает из ванной. Кафельный пол впивается в ее ноги осколками битого стекла, и, не выдержав, она едва слышно вздыхает.